Сгустились сумерки. Я слышал привычные звуки, доносившиеся с ферм: лай собак, мычание коров, идущих с пастбища.

На Уэльс надвигалась ночь, крадучись спускаясь с отдаленных гор Сноудонии в деревушки. Погас день на острове Бардси, призрачные тени собирались в сотнях разрушенных крепостей, а в гладких глубинах каровых озер загорались первые звезды.

Миссис Эванс зажгла масляную лампу в маленькой кухне со сланцевым полом. Мистер Эванс, стоя на пороге, глянул в сторону Арениг-Фаур и сказал, что завтра будет хороший день, а два валлийских солдата смотрели с каминной полки в комнату, за которую — теоретически — они погибли. В другой долине шахтер отправился на ночную смену, шагал к забою по крутой тропе между мрачными домами. А может, вынул свою зеленую рудничную лампу и стоит среди бледнолицых мужчин, пахнущих угольной пылью, дожидаясь, когда из темных глубин земли вынырнет мокрая клеть. В городке, примостившемся в тени высокой горы, археолог из Лланбериса пишет с почти чувственным удовольствием ученую статью о друидах; в Карнарвоне служащий замка, сняв форму и поставив палку в угол комнаты, на один вечер освобождается от воспоминаний о первом английском принце Уэльса. Рыболовный флот Милфорда пускает дым из труб к ночным звездам; небо над Лланелли стало оранжевым от пламени печей, свежий ветер носится над обширными песками Хланхридиана.

Прощайте.

Я перешел через мост с воротами в Монмут, повторяя строки: