Повернувшись, чтобы отдать распоряжение команде, Бельтран увидел Моджера. Тот, словно тряпичная кукла свесившись за борт, извергал в волны содержимое желудка. Его одежда была покрыта брызгами, светлые волосы намокли и прилипли ко лбу, глаза, затерявшиеся в обширных темных кругах, казалось, провалились. Конюхов тоже мутило. И только леди Джулитта, унаследовавшая от отца способность выдерживать качку, чувствовала себя превосходно и в данный момент беззаботно болтала с рулевым. Ее лицо, обдуваемое солоноватым морским ветром, разрумянилось.

Держась за канат, Бельтран направился к девушке, минуя аккуратно сложенную якорную веревку, бочку с водой и небольшой свободный пятачок на палубе. У одного борта ровными рядами стояли бочонки с вином, надежно закрепленные и привязанные к перекладинам, у другого — стреноженный вороной жеребец в наморднике. Его спину покрывала теплая попона. Бельтран настороженно покосился на коня. Интересно, подпустит ли он к себе кого-нибудь, когда доберется до суши?

При погрузке и во время отплытия глаза жеребцу закрывали наглазниками, и сняли их только тогда, когда «Дракон» вышел в открытое море… Возмущенный подобным обращением, конь свирепо вращал выпуклыми яркими белками, из ноздрей вырывались струйки пара. Сейчас рядом с вороным осторожно топтались конюхи, собираясь снять с него намордник, чтобы накормить и напоить.

Не сводя с коня глаз, Бельтран осторожно обогнул его и поднялся к Джулитте.

— Надвигается шторм, — заметил он, указывая на тучи. — Нам лучше отыскать какую-нибудь тихую гавань и там переждать его.

Джулитта кивнула в знак согласия. Она не испытывала ни тревоги, ни страха. В отличие от Моджера, Бельтран был опытным и надежным человеком, которому стоило доверять. Что касается мужа, то Джулитта помимо воли чувствовала к нему симпатию и жалость. Морская болезнь так извела бедолагу, что его лицо стало почти таким же зеленым, как его туника, и он еле держался на ногах.

Поведение Моджера в Бордо всколыхнуло в душе Джулитты бурю ненависти, но она не умела долго держать зло, к тому же понимала, что под беззащитной ревностью мужа скрывалась неуверенность в себе. Ей ничего не стоило прочитать это по его растерянным глазам Она никогда не переставала любить Бенедикта, но осознавала, что вечно жить с мечтами невозможно: они могли разрушить ей жизнь.

Тучи сгущались. Небо темнело Вскоре на лицо девушки упало несколько капель дождя. Яростные порывы ветра трепали накидку, чуть ли не срывая ее с плеч. Сражаясь с ветром, Джулитта обернула накидку вокруг тела. Но в следующий момент с ее головы слетел платок и тяжелые косы упали на грудь.

Корабль упорно продвигался вперед наперекор разбушевавшейся стихии, под килем вспенивались устрашающие по размерам волны. «Дракон» поднимался на гребень каждой из них, а затем стремительно падал вниз. Вздымавшиеся за бортами водные столбы окатывали команду, пассажиров и груз брызгами. Навес, натянутый над вороным жеребцом, промок насквозь и уже не мог задержать холодных капель воды. Вороной заволновался, веревки, удерживающие его крепкое тело, напряглись и застонали.

Моджер и конюх предприняли отчаянную попытку растянуть над жеребцом еще один кусок парусины, но она не увенчалась успехом — ветер дул слишком сильно. В конце концов оба запутались в парусине и начали звать на помощь. Первой, осторожно ступая по раскачивающейся и жалобно скрипящей палубе, поспешила на выручку Джулитта Пряди мокрых волос прилипли к ее лицу, ноги заплетались. С трудом добравшись до Моджера и Остина, она помогла им высвободиться из-под тяжелой мокрой материи Еще больше взволнованный близостью людей, вороной отчаянно забился, пытаясь вырваться на свободу. Еле сдерживая приступ тошноты, Моджер поднялся на ноги и решительно схватился за парусину.

— Подай мне другой конец, — прокричал он. Приложив неимоверные усилия, Джулитта выполнила его просьбу. Наконец им удалось натянуть над жеребцом навес, но он почти не укрывал животное от проливного дождя и шквального ветра.

Завязав последний узел, Моджер как подкошенный рухнул на палубу, содрогаясь в приступе рвоты.

— Господи, ну почему именно тебе достался дар переносить качку безболезненно? — хрипло выдавил он.

— Я унаследовала его от отца. Бельтран сказал, что лучше зайти в первую попавшуюся гавань и там переждать шторм. По его мнению, он скоро прекратится.

— О, моя нога никогда больше не ступит на палубу корабля! — простонал Моджер. — Как бы я хотел снова оказаться на твердой почве!

Джулитта обернулась к Бельтрану, не спускавшему глаз с неба и отдававшему краткие приказания команде.

— Нас уносит в море. За следующим мысом есть небольшая бухта. Постараемся приблизиться к берегу и зайти в нее. Нам предстоит тяжелая ночь, госпожа.

Обхватив ладонями отяжелевшие от воды косы, Джулитта выжала их.

— Не сомневаюсь, что вы справитесь с этой задачей. — Она одарила Бельтрана ослепительной улыбкой. — По-моему, моряки самый мужественный и бесстрастный народ. Правда, иногда их смелость граничит с безрассудством и глупостью.

— Да, но ни один из нас не глуп настолько, чтобы легко расстаться с жизнью, госпожа Могу заверить вас только в одном: мои люди — лучшие моряки из тех, кого мне приходилось встречать.

— Я уверена в этом. И в вас.

С этими словами Джулитта отошла в сторонку и примостилась рядом с винными бочками, чтобы не мешать морякам, сновавшим туда-сюда по палубе. Она смотрела на небо и молилась о спасении всех, кто был на «Драконе», и всех, кто плыл сейчас на «Констанции», сражаясь с тесными объятиями штормового моря.

Спасаясь от непогоды, «Констанция» направлялась к бретонскому берегу, усыпанному мокрым песком и гравием. Набегавшие волны, отступая назад, оставляли на песке горы темно-зеленых водорослей. В воздухе, пронзительно крича, носились чайки. Ветер разносил над водой соленые брызги.

Спустившись на нижнюю палубу, Бенедикт осмотрел лошадей Животные были явно взволнованы, но вели себя довольно смирно. Больше всех нервничала гнедая кобыла Жизели. Возле нее Бенедикт задержался. Нежно беседуя с ней, он вспомнил жену: Жизель и ее лошадь очень подходили друг к другу. Он думал о могиле, оставшейся в горах Испании, и о пути, проделанным им после того рокового дня Казалось, все случилось вчера — и в то же время очень давно.

Напоследок ласково потрепав кобылу по шее, Бенедикт поднялся на верхнюю палубу. Надувшийся от ветра треугольный парус то и дело хлопал, будто лопающийся пузырь. Мачта протяжно скрипела, натянутые до отказа веревки тонко пели.

Бенедикт пробрался в каюту в задней части кормы, где корабельный кок помешивал варево, бурлившее в стоявшем на раскаленной жаровне котле. Юноша подошел к узкому оконцу и посмотрел на темнеющую вдали линию горизонта. Там виднелись силуэты нескольких кораблей, тоже искавших пристанища в прибрежных водах. Две галеры, принадлежавшие виноторговцам, так же, как и «Констанция», направлялись на север, скандинавское судно следовало на юг. Сквозь плотную стену дождя виднелось и множество маленьких рыбацких лодчонок. Дальше всех от береговой линии находился корабль с прикрепленным к кормовому мысу желто-красным флажком. Такие же цвета носил «Дракон». Неужели… Прищурившись, Бенедикт напряженно вглядывался вдаль, но из-за дождя и свирепого ветра так и не смог распознать корабль. Он принял протянутую ему тарелку с горячей похлебкой и велел коку накормить команду. В том случае, если шторм продлится еще долго, огонь необходимо будет потушить во избежание пожара.

С наступлением сумерек шторм разыгрался в полную силу. Зловещие завывания ветра наводили ужас на все живое. Потерявший управление «Дракон» перескакивал с волны на волну, как необъезженный жеребец, впервые почувствовавший на спине всадника. Рулевой, разражаясь проклятьями, пытался выровнять судно. Положение ухудшалось с каждой секундой. Бельтран совсем сбился с ног, носясь по кораблю и раздавая приказы.