— Треп, говоришь? — переспросил Драко. — Неужели ты не понимаешь, что в кои-то веки, я говорю тебе правду! Какой же ты дурак, Поттер, что не можешь отличить истины ото лжи! — с этими словами слизеринец сделал несколько уверенных шагов ему навстречу. Серые глаза сверкали страстью и гневом.

Гарри напрягся. Ему казалось, он вот-вот сорвется. Кинется к блондину и примется покрывать поцелуями эти изящные руки, кусать в неистовстве эти тонкие губы и гладить нежные светлые пряди волос Малфоя. Но гриффиндорец собрал все свое мужество и из последних сил заставил себя ответить.

— Сейчас никто не может этого сделать. Твой повелитель постарался.

— Не смей называть его моим повелителем! — вскипел Драко. — Я никому не служу!

— Ложь! — упрямо возразил Поттер. — Грязная ложь! Как тебе не противно, Драко? Хотя, что это я делаю? Взываю к совести Малфоя? Я, должно быть, действительно дурак. А ты… ты просто подлый, мерзкий слизеринский выродок!

С этими словами Гарри откупорил пузырек. Он заметил напряжение Драко. Тот пристально следил за движением его рук. На лице блондина был самый настоящий страх. Кажется, он понимал. Но как? Откуда он мог знать, что это за зелье? Сердце сделало бешеное сальто. Лицо слизеринца было сейчас таким бледным, таким испуганным, губы блондина дрожали и, кажется, тихий шепот срывался с них, едва касаясь ушей Гарри.

«Не надо… Гарри… пожалуйста…» — шептали эти губы. Или это так разыгралось в последние минуты напряженное воображение гриффиндорца? Нет, нет… все это ложь. Малфой очень искусный актер, он изобразит все, что угодно, когда ему надо добиться поставленной цели. Поттер чуть помедлил, но затем уверенным движением поднес пузырек к губам, глядя прямо в глаза Малфоя.

«Пора закончить это. Я так хочу!»

И в ту же секунду Драко сорвался с места и, точно рысь, совершил меткий и сильный прыжок, вышибив бутылочку с зельем из рук Гарри. Потеряв равновесие, они оба рухнули на дощатый пол. Гарри попытался дотянуться до пузырька, но Драко сделал это первым. Держа одной рукой Поттера за запястья, другой, он опорожнил содержимое бутылочки прямо в кадку с амариллисом.

— Не знаю, как это повлияет на цветок, Поттер, но я не позволю тебе затуманить себе голову…

— Ты… ты… — Гарри не мог подобрать слов. Все, что он знал и чувствовал в тот момент — ужасная злость на Малфоя, который просто рассмеялся ему в лицо.

— Что «я»? — переспросил он ехидно. — Думал так легко от меня избавиться? Черта с два я это позволю! Черта с два я буду любить тебя в одиночку!

— Что? — Гарри даже перестал сопротивляться.

— Что слышал, Поттер, — процедил Драко, склоняясь к самому его лицу. — Я и сам знаю, что я «подлый, мерзкий слизеринский выродок»… Но еще я знаю, что именно в этого выродка тебе, — он усмехнулся, — посчастливилось влюбиться. И если ты когда-нибудь и возненавидишь меня, Поттер, то к этому ты придешь сам… САМ, ты меня понял?

Гриффиндорец еле сдерживал себя, чтобы не припасть к этим тонким бледным губам. Так близко они сейчас. Так горячо было дыхание Драко. Но Гарри отстранился.

— Я уже пришел к этому, я хочу этого, как ты не понимаешь?! — крикнул он, пытаясь столкнуть с себя слизеринца.

— Нет, не пришел, иначе тебе не понадобилось бы это гребаное зелье! — закричал в ответ Малфой. — Ты слабак, Поттер. Просто слабак. Не понимаю, на что надеется весь волшебный мир?

С этими словами Драко поднялся и зашагал прочь. Гарри слышал, как захлопнулась за ним дверь оранжереи. Итак, Драко Малфой снова вышел победителем в их вечном противостоянии. Он в который раз оставил Гарри вот так, наедине с глодавшими его мыслями и эмоциями, не дав высказать ему своих истинных чувств.

Но Гарри не собирался сдаваться в этот раз. Его сильно задели слова Драко, когда тот назвал его слабаком.

«Слабак? Да что он может понять? Принять такое решение. Это в большей степени НЕ слабость…»

Эти мысли не сильно утешали Гарри. Он понимал, что Малфой все-таки был прав. Прибегнуть к помощи зелья — все равно, что расписаться в собственном бессилии, словно крикнуть Малфою: «Да, я такой идиот, я тебя люблю, но так боюсь боли, что лучше буду ненавидеть тебя!». Малфой все понял и, либо он так сильно хотел причинить Гарри новые страдания, либо так сильно любил его, что не позволил себя отпустить.

«Может быть… Может быть и так. Но, знаешь, Драко, это уже неважно. Потому, что я решил»

Девушка подняла голову от учебника по трансфигурации.

— Как все прошло? — спросила она, нервно теребя уголок страницы.

Гарри опустился на обитый красным бархатом диван.

— Послушай, Герм… Ты сможешь сварить еще?

— Но зачем? — удивленно спросила Гермиона.

Парень смущенно уставился в пол.

— Малфой не дал мне выпить его. Мне нужно еще. Ты сваришь?

— О чем речь, конечно, — спокойно сказала девушка. — Через неделю оно будет готово…

Если верить грязнокровке, столь неожиданно вставшей на его сторону, то у Драко была ровно одна неделя, чтобы переубедить Поттера. Ну и что же он мог сделать? Что? Поттер очень хорошо держался, не подпуская слизеринца на расстояние пушечного выстрела. На всех совместных уроках они сидели в разных концах кабинетов, а на факультативе по зельям Поттер предпочитал получать выговоры от Снейпа, чем обращаться за помощью к Малфою. На урок окклюменции Гарри попросту не явился.

Да, и этот Снейп, который теперь пристально следил за каждым шагом Драко. Словно он опекал Поттера от возможной атаки слизеринца. Малфой везде чувствовал на себе внимательный взгляд его черных глаз.

«Черт бы его побрал, этого Снейпа!» — думал Драко, удивляясь самому себе. Раньше он никогда не позволял себе плохо думать о декане слизеринского факультета. О, нет, Драко всегда уважал Снейпа больше остальных преподавателей. Неужели же Поттер так сильно изменил его?

Одержимый желанием вернуть гриффиндорца, Драко даже не задумывался, зачем ему Поттер. Он же никогда не собирался затягивать их отношения, он же всегда убеждал себя самого, что все это ненадолго, так зачем теперь он так рвался вернуть все на свои места? На свои места… Драко ужаснулся собственным мыслям: с каких это пор его место было рядом с Поттером?

«Да ни с каких. Я так хочу!»

Сложность попыток Драко состояла еще и в том, что за эту самую неделю ему надо было так же сдать экзамены. А, надо сказать, ломая себе голову изобретением хитроумных планов по возвращению Поттера, Драко совсем запустил учебу. Он кое-как сдал заклинания, даже не готовясь к ним, но, конечно же, у Драко не было абсолютно никаких шансов сдать без подготовки трансфигурацию. Он просидел полночи, листая конспекты, пытаясь сосредоточиться на теории материализации предметов, но ему так и не удалось «начертать» кубок с соком. А все потому, что из головы не выходил проклятый Поттер.

Вся эта ложь, весь этот треп…

«Треп. Он сказал треп, — Драко с силой скрутил тетрадь с конспектами. — Ну, я еще покажу ему… Он у меня еще узнает, святоша…»

— Мистер Малфой, Вы СПИТЕ НА ЭКЗАМЕНЕ? — над ухом Драко раздался грозный голос профессора МакГонагалл. Декан Гриффиндора нависла над ним, как хищник над жертвой, сверля его взглядом проницательных зеленых кошачьих глаз.

— Ммм… простите, профессор, — Драко встряхнул головой, прогоняя сон. Он, что, действительно заснул на трансфигурации?!

— Дайте вашу работу, Малфой, — МакГонагалл выхватила у него пергамент с теоретической частью вопроса, на котором после нескольких предложений по теме, несколько раз было аккуратно выведено «Поттер».