Сколько времени проспал он не понял. Гармон протер руками глаза и сел на плоту, стряхивая остатки налипшего сна и пытаясь понять, что же его разбудило. Приглушенные голоса доносились с другого конца плота. Что это? Рек разговаривает сам с собой? Он замер, не шевелясь. Было уже глубоко за полночь, судя по расположению звезд, Ora pro Nobis равномерно покачиваясь на слабых волнах, плыл по течению. Южное небо огромным колпаком накрыло землю, луна не спящим оком смотрела свысока, заливая все вокруг серебряным светом и оставляя на виду лишь силуэты. Воин прислушался. Сомнений быть не могло – это Алинин голос. Он никак не мог разобрать слов, но беседа явно текла очень живо. В нем моментально вспыхнули все прошлые опасения и тут же погасли. Рек разговаривал с ней тихо и спокойно, так что ничего опасного эта ситуация не таила. И все же … очень интересно, почему они его не разбудили, да и вообще, что это его женщина заявилась среди ночи, и откуда у них могут быть общие темы? Пусть у нее будет хоть десять пар крыльев, но она принадлежала только ему, в каком бы то ни было мире. Гармон начал закипать. Он резко поднялся на ноги:

- Какого черта?! Что происходит?! Вы что, знакомы?

Собеседники ничуть не смутились его внезапным пробуждением. Валькирия только досадливо поморщилась:

-Да, дай нам договорить…

Гармона не дал:

-Так, стоп! Ну-ка ?! Откуда ты его знаешь?

Не обращая внимания на недовольство возлюбленного, Алина торопливо продолжила, обращаясь уже к обоим:

- И будьте осторожны в городе. Кое-что изменилось, ни в коем случае вас не должны узнать. Там сейчас всем заправляет Орден Солнца – Гармон, без ненужных глупостей, пожалуйста. Держитесь там, где поменьше народу. Ну, все, мне пора.

Реквием молча кивнул головой: он старался обойтись без слов, когда это было возможно, но Гармон уже завелся, и ему обязательно нужны были объяснения.

- Послушайте, может, мне кто-нибудь что-нибудь объяснит? А то я смотрю, у вас вобще все ништяк?

- Успокойся, пожалуйста. Реквием тебе все объяснит. Мне пора.

- А разбудить меня не судьба была?! – воин, не такой сдержанный и спокойный, начинал беситься.

Мало того, что она появилась, не разбудив его, так у них еще какие – то секреты с Реком. Это стало последней каплей. Гармон совсем перестал что-либо понимать, что за шашни у него за спиной? Пелена ревности мягко опустилась ему на глаза. Любит она его, как же. Он не мог контролировать, когда она исчезала, даже не зная, что с ней там происходит, хотя много раз спрашивал ее об этом. Но здесь-то, здесь – на земле?! Уж тут он мог рассчитывать на любовь и преданность. А вот оно как. Неизвестно откуда взявшийся хамелеон, ну хорошо же! Он, чуть покачнувшись на шаткой поверхности, молча, отошел к краю плота.

Валькирия перешагнула лежащий вещевой мешок и потянулась к нему попрощаться. Воин задохнулся от возмущения; ведет себя, как ни в чем не бывало! Он резко отвернулся, словно обиженный ребенок.

- Ну что опять такое? Ты не хочешь со мной попрощаться?

- В прошлый раз ты не ответила мне на вопрос, - где мой ребенок. Сейчас меня волнует только это.

- Ты, кажется , перестал меня понимать. Может, мне тебе жестами объяснить? – она раздраженно замахала руками у него перед лицом. Я НЕ могу вмешиваться в дела этого мира. Ты должен сам найти ее. И не говори со мной так, будто это я виновата в том, что ее похитили!

- Но ведь ты знаешь, где она? Так скажи мне! Я нужен ей сейчас, это ты меня не понимаешь. Вся твоя любовь только на словах!

Гармон нервно заходил по плоту, но ограниченное пространство стесняло его в движениях, а внутри у него уже все кипело. Реквием вздохнул и уселся в центре, стараясь уворачиваться от его ног. Валькирия уже парила рядом с Ora pro nobis, глаза девушки метали громы и молнии.

- Моя на словах?! Ты себя то вспомни! Это же ты бросил меня, ты! – и она ткнула в него пальцем, обдавая ветром от крыльев.

- Я хотя бы жертвовал, боролся…- вскинулся воин.

- Ты жертвовал?! – с негодованием перебила она его, - Мною, мною ты пожертвовал, мерзавец!!!

И тут Гармона понесло:

- Да ты – ничто, по сравнению с тем, к чему я стремился!

Алина отпрянула, словно ее ударили.

- Я – ничто… я – ничто. – Словно очнувшись, повторяла она.

Гармон сглотнул и, сжав зубы, смотрел на нее. Валькирия стиснула руки и низко опустила голову.

– Я – ничто… - глухо повторила она. – А ты знаешь, как мы познакомились? – и она мотнула головой в сторону Река. – Знаешь? Он спас меня от самоубийства. Ты никогда не сможешь понять этого чувства. Я стояла на обрыве и смотрела вниз, никак не могла сделать этот последний шаг почему-то. Так глупо… Такое странное ощущение, когда понимаешь, что в этом мире тебя больше ничего не держит. Совсем ничего. Ни-что. – по слогам произнесла она и продолжила. - Я просто стояла и смотрела, не знаю, сколько времени прошло, помню только, что далеко-далеко внизу плескалась вода, и меня и эту воду разделяла пустота. Не было вообще ничего, кроме этой бездонного опустошения. Когда ты ушел – это был как …как дикий взрыв боли, а потом тихое равнодушие… В ущелье хотя бы вода плескалась, а у меня внутри пустота была бесконечной, ничего, кроме нее не было. Я поняла тогда, что никогда не смогу ее заполнить и мне стало страшно. И этот страх, - он был сильнее желания жить. Вот, что значит ничто.

Она отлетела на несколько метров и закричала:

- Рек, ну скажи, зачем он появился в моей жизни? Зачем он просил меня о любви? Для чего я была нужна ему? Господи, ведь он теперь венчан, у него есть дочь и он должен любить женщину, которая ему родила ребенка! Я ушла, ушла навсегда. За что, Создатель, ты снова вернул меня к нему?! Зачем эта любовь, для чего столько боли? Я люблю его больше всего на свете, люблю, люблю! Я ненавижу свою любовь. Я не могу без него… - Почти прошептав последние слова, она закрыла лицо руками.

Потрясенный, Гармон не мог вымолвить ни слова, всю злость его как рукой сняло. У него осталось только одно желание - обнять ее и никогда больше не отпускать. Но, договорив, валькирия взмахнула в очередной раз крыльями и свечкой взмыла вверх. Ora pro Nobis погрузился в тишину. Воин бессильно опустился на плот, ругая себя последними словами, и, привалившись к мачте, закрыл глаза. Рек, молчавший на протяжении всего разговора, как всегда с непроницаемым выражением лица достал из-за пазухи флягу с вином и молча протянул Гармону. Тот открыл глаза, хотел что-то сказать, но передумал, только устало махнул рукой и взял фляжку. На востоке уже просыпалось солнце.

- Еще одна такая ночь и мы превратимся в сов. – меланхолически констатировал Гармон на утро. – Когда теперь, вернется? – И он с надеждой посмотрел в небо.

Реквием в ответ только пожал плечами. Плот медленно скользил вперед, и уже скоро должны были показаться сторожевые башни города, пока же только пальмы составляли им кампанию. Природа не радовала разнообразием, на Реке это мало отражалось, а вот Гармон начинал изнывать от скуки. Он не знал, куда себя деть, к тому же его мучили события этой ночи. Он настолько устал от собственной беспомощности, от того, что все происходит вовсе не так, как хотелось бы; устал от постоянной борьбы с самим собой - той битвы, где всегда проигрываешь. Алина права, он не знал, что будет после того, как он отыщет Ават. Гелла… так стоп. Что толку переливать из пустого в порожнее? Хватит пустых раздумий, в последнее время он только этим и занимался, мыслитель.

От нечего делать он принялся разглядывать проплывающие мимо окрестности. Они проплывали мимо роскошных лесов, что так и манили отдохнуть под их сенью. Темно-зеленые лианы обвивали стволы деревьев, словно легкие туники стройные девичьи тела. Ветер чуть трогал кроны, раздувая огромные листья и обнажая упругие темные плоды. Восточный берег реки был опоясан горным хребтом из некогда раскаленной лавы, а сейчас застывшей в причудливой форме. Серые переливы камня создавали загадочные изгибы и почти правильные геометрические фигуры, несколько пиков вырисовывали в силуэте гор арку, через которую если верить карте лежала дорога в Индунскую долину. Горный хребет носил имя племени индунов, легенда о которых издавна жила в графстве Тэпра, этот сильный и гордый народ считался едва ли не прародителем южной цивилизации. Говорили, что они знают будущее. Их селение было первым на подходе к городу, но древний народ не признавал его власти, имея со столицей только торговые связи. По преданиям они спустились с гор тысячи лет назад и до сих пор хранили чистоту своего рода, не допуская кровосмешения. В этом вопросе они не слушали никого и при малейшем взгляде на их женщин, путник, пусть даже и гость мог сразу же попращаться с жизнью.