Он оглядел плот со всех сторон и остался доволен, - уж что-что, а работать с деревом он умел. Гармон перевел взгляд на реку, имя которой было Анел, по ней и придется сплавляться, а взглянув снова на плот, вздрогнул.

На свежих бревнах сидел по-турецки, как из ниоткуда взявшийся человек, и поправлял черный платок на голове.

- Приветствую, - поняв, что его наконец заметили, произнес он .

Гармон обалдело уставился на него. Незнакомец не пытался ни напасть, ни даже достать оружие, что уже было само по себе странно. Случайных путников здесь быть не могло, а разбойничьих намерений он не проявлял, продолжая весьма миролюбиво восседать на плоту. Гармон опустил, дернувшуюся было к мечу руку, и ошарашено поинтересовался:

-Т-Ты что здесь делаешь? – от неожиданности он даже начал заикаться. Потом, немного подумав, изменил вопрос. – Ты как тут оказался?

- Гммм…. Ну как тебе сказать? В данный момент я просто тут и все. А могу быть там.

И в доказательство просто растаял в воздухе.

-Или там, - продолжил он, материализовавшись на огромном суку, нависшем над рекой прямо над плотом.

-Или тут, - он уже уютно устроился на сером валуне, чуть присыпанном песочком.

- Вообщем, я везде. – закончил он, появившись снова на плоту. – Помочь с мачтой? – и он протянул руку к легкому бревнышку.

- Нет! –Гармон угрюмо наблюдал за его передвижениями. – Пока не скажешь, кто ты, и что тебе от меня нужно?

-Ты можешь звать меня – Реквием. А нужно мне в город. Поможешь, мил человек?

В мире есть нет так уж много созданий, способных так легко пропадать из виду. Глядя на улыбающеюся, добродушную на первый взгляд физиономию, Гармон вспомнил, что рассказывала ему Алина на одном из занятий по искусству поединка: история клана хамелеонов брала свое начало из древних боевых единоборств. Их монастырь находился где-то на юго-западе, в меширских развалинах, хотя никто, кроме их самих, не знал где именно, путь туда лежал по непроходимым болотам, и как в любом другом клане случайно туда не попадал никто.

Помимо собственного стиля в единоборствах, хамелеоны отличались исключительно мужским полом наемников и необычной экипировкой. Облачение не предусматривало ни лат, ни даже кольчуги, за исключением , конечно больших битв, где они редко, но все таки выступали в пехоте, по обыкновению служа в разведке. Оно состояло из дорожного облегаюшего костюма черного цвета, вытканного там же в монастыре, а секрет ткани не выдавался даже под страхом смерти.

Одежда этого боевого клана имела удивительное свойство сливаться с окружающей средой, приобретая тот же цвет, который имела, например вода или песок. Причем цвет был не однотонным, а точно соответствовал всем оттенкам земли или другой поверхности, под которую нужно было маскироваться. Все это давало его хозяину неограниченные способности, правда, ткань действовала только при определенной температуре, которая опять же являлась строжайшей тайной. Так что костюмом могли пользоваться исключительно хамелеоны, которые могли регулировать температуру тела до нужного уровня, используя внутреннюю энергию и медитацию.

Воин слышал, что материал ткут в полной темноте, следя, чтобы даже лунный свет не попадал на полотно, а вместо пряжи брали паутину огромных пауков, которых поили человеческой кровью, в чем Гармон, правда, сильно сомневался, хотя в действии костюма убедился собственными глазами. Реквием подобрался к плоту абсолютно незаметно, впрочем беззвучность и осторожность, с которой хамелеон это проделал, не могла обеспечить ему никакая секретная материя, это уже была целиком его заслуга, причем не малая, ведь Гармона обучала одна из валькирий.

- Я – Гармон, а путешествую я один. Плот ты можешь сделать и сам, тут большого ума не надо.

- Понятно, Гармон. – он успокаивающе поднял руки.- видишь ли, у меня нет топора, да и веревки нет. Я тоже путешествую, правда не один, но налегке. Мы тут и там…

Гармон внутренне напрягся. Не один. Ню-ню…

- И много вас тут таких фокусников?

- Никаких фокусов, да и вся компания перед тобой – я и мой меч.

- Мда, - протянул воин, размышляя. Места тут неспокойные. Одна последняя стычка чего стоит. Только сноровка и везение спасли его шкуру в прошлый раз. Вдвоем легче и веселее передвигаться по этой Богом забытой реке. Имя, конечно, не настоящее, но, кажется, этот Реквием не врет, можно и прихватить его с собой. Вот только…

- А как ты передвигаешься? - тут Гармона заело любопытство –раньше ему такого видеть не приходилось.

-Ха-ха. – рассмеялся Реквием, - ногами.

-Ню-ню, заметно. И все же? – Гармон вопросительно поднял брови.

-Говорю же – ногами. Я – хамелеон, слышал когда-нибудь о таких? И он начал исчезать частями. – Смотри.

Понемногу начиная с ног кожа и одежда Реквиема начала принимать тот же оттенок, что и песок, а потом вода и лес у него за спиной. Гармон утвердился в своих догадках.

-Оригинально. Полезное умение. – похвалил он и поднял приготовленный для мачты ствол. – ну что ж, Реквием, помогай.

Гармон обычно не задавал вопросов, если люди сами не начинали разговор. Поступай так, как хочешь, чтобы поступали с тобой, а у воина не было ни малейшего желания делиться с ним своими переживаниями о судьбе дочери или об отношениях с валькирией. Ни цели своего путешествия, ни положения не стоит открывать раньше времени. Он не особо доверял случайным знакомствам, но Рек, как про себя прозвал его воин, Гармону понравился. Довольно высокого роста, он был одет во все черное, несмотря на яркое солнце. У необычного попутчика были крупные черты лица и глубоко посаженные глаза, которые никогда не выдавли мыслей хамлеона. Он был явно хорошим воином: Гармон сразу оценил длинный, странно изогнутый меч и четко выверенные движения, которые выдавали военную закалку. Ничего лишнего, всего в меру , но веяло от него какой-то определенной уверенностью с примесью обреченности, покорность судьбе, что ли. Кажется, ему можно было доверять, а Гармон редко ошибался в людях, очень редко.

К тому же, похоже, он был мастер на все руки: Гармон невольно залюбовался ловкостью, с которой его новый знакомый управился с мачтой. Ствол аккуратно занял свое место на плоту. Гармон проверил ее на прочность и поинтересовался :

- И как же мы назовем наш корабль?

- Ora pro Nobis. - не задумываясь, ответил Реквием.

- Чего? – удивился Гармон.

- Молись за нас. – пояснил незадачливому воину Рек. – в переводе с латыни.

- Мдаа… - опять промычал себе под нос Гармон и подумал, что их совместное путешествие начнется довольно оптимистически.

Шел уже второй день их плавания, все было тихо – мирно, без происшествий. Реквием хоть и был довольно молчалив, зато проявил недюжие таланты в области рыбной ловли. Незнакомая им обоим, но как оказалось, очень вкусная рыба с желтыми пятнами на голове, запеченная на камнях вполне подходила и графскому столу, а не только двум усталым путникам. Хотя особой усталостью страдать не приходилось, тяжелой работы на плоту не было : река была довольно спокойна и никаких стремнин и водоворотов не прятала. На последней их стоянке Гармон обнаружил утиные яйца в зарослях тростника, так что питались они вполне сносно, приставая к берегу только для приготовления пищи и размять затекшие конечности. Этой ночью они вообще решили не останавливаться, ограничившись остатками вчерашнего обеда, чтобы быстрее добраться до города. Спать постановили по очереди, все-таки места были опасные, и Реквиему выпала очередь дежурить первым. Пожелав приятелю спокойной ночи, получив в ответ как всегда лишь кивок головой, Гармон положил под голову вещевой мешок и завернулся в плащ.

Как и у любого человека, когда он засыпает, лицо Гармона разгладилось, хоть и не потеряло привычного в последнее время настороженного выражения. От ярких бликов воды и бесконечных раздумий у него на лбу появилась ранняя морщинка, не уходившая даже во время сна. За долгое путешествие кожу покрывал почти черный загар, на котором так выделялись ярко-белые, почти голубые белки глаз. В уголках глаз тоже собралась сеточка морщин, да и сами глаза уже давно стали глазами взрослого мужчины, а не мальчика, каким он был, собираясь в дорогу. Только цвет глаз не изменился: они оставались все такими же изумрудно-зелеными, словно молодая листва деревьев, мимо которых они проплывали. Долгое путешествие заставило научиться ценить редкие минуты отдыха, и бессонницей он никогда не страдал, вот и сейчас сон пришел почти сразу.