— А на суше, подумать можно, не увольняют.

— За что тебе его дали? За неподобающую форму одежды в общении с офицерами? Тебя, что Ким голую застукала у грека в рабочее время?

Ленка громоподобно расхохоталась.

— Дура. В баскетбол я играла, а там твой Гарри приперся. Мне из-за него дали уорнинг. Вполне логично. Я, как нормальный человек, была в нерабочее время в спортивной одежде на площадке, а эти двое в рабочей форме и на дьюти. И кому дают предупреждение?

— А кто тебя еще при этом видел? И кто был второй?

— Никто. А этот Естель бывший был. Ах. Да. Никки там проходила.

— Мда. Еще вопросы есть? Нет, ну, пошли продадим что-нибудь.

Оливия горячо доказывала Лене несправедливость ситуации, а та отмахивалась от нее, как от комара. Наташа молча сортировала лотерейные билеты на следующий круиз. Алина скомкала свой первый шаг по дороге на берег и выкинула его в помойку.

— Выкинула? Правильно. Туда ему и дорога, — прокомментировала рыжеволосая подруга. — Вот ведь коза тощая. Всюду следит. А Гарри я скажу пару ласковых. Когда он заслужит прощение, естественно.

— Так ты решила все же с ним остаться? — Алина почти не удивилась.

— Знаешь, он клянется, что она сама решила, что у них когда-то была шипс стори, что теперь давно все кончено, и они просто друзья. Не то, чтобы я верю, но мне это не так важно. Но, разумеется, он будет прыгать до посинения, чтобы я снова его пустила в свою постель.

— Ясно. Может, ты и права. А кстати сегодня он в принципе был непричем. Там и Йорго мог быть и вообще кто угодно!

— А вот и он, легок на помине.

— Кто?

— Твой ненаглядный, кто еще?

Алина непонимающе повернулась и застыла с открытым ртом. Перед ней стоял донельзя смущенный грек и мял в руках черную шаль с прилавка:

— Так вы это продаете.

Алина молча смотрела на него. Было очень странно видеть молодого человека в синем форменном пиджаке с погонами и таких же брюках, она же все время лицезрела в спортивных штанах «Адидас» или комбинезоне.

— Ты сказала, что я не могу позвонить или спросить, как у тебя дела? Ты, наверное, права, я не очень силен в таких вещах. Но я пришел спросить, не хочешь ли ты сходить со мной в Мартини бар, после работы? Я для тебя одел форму, которую за весь контракт одевал, наверное, раза три или четыре. Я побрился. — он потер щеку, словно в доказательство сказанного. — А еще я принес тебе кофе. Я не знал, какой ты пьешь, поэтому принес два: холодный и горячий. Но твоя подруга у меня один взяла, сказав, что ты пьешь холодный. Поэтому, вот он — холодный. — грек протянул ей пластиковый стаканчик, а Алина его взяла все так же молча, потому что дыхание у нее перехватило. — Еще я поговорил с сейфти. Тебе не надо будет приходить на следующий круиз. Я попросил его поставить зачет моей девчонке.

Девушка все так же стояла с кофе в руке и молча слушала. Наташа, тактично ничего не говоря, вынула напиток у коллеги из руки и поставила его под стол, так как никто еще не уполномочивал гифт-шоп пить кофе на работе.

Грек начал переминаться с ноги на ногу, не зная, что еще сказать:

— Вообще, я пришел узнать, как у тебя дела?

Девушка, наконец, нашла в себе силы что-то сказать, и первым, что ей пришло в голову, стало:

— Знаешь, просто замечательно! — и на тот момент оно действительно так и было.

Вечером, точнее время уже было почти полночь, Алина сидела, поджав ноги в огромной столовой, и смотрела в окно. Иллюминатором это было назвать сложно, потому что размер его явно превышал нормальный. Стекла почти в человеческий рост открывали вид на море. Ночью и днем только море и лишь иногда далекий берег. На подносе стоял поднос с только что принесенной едой. Здесь легко можно было растолстеть, поэтому она старалась есть только овощи и мясо, но пицца пахла так аппетитно, а уж от креветок она никогда не могла отказаться. Сегодня выбор пал на куру в молочном соусе, зеленый салат с сыром фета и кусочки неизвестной ей рыбы. Было уже поздно и пассажиров было немного. Подумав, она взяла еще кусок пиццы и чай с ромашкой. Такой из всего гифт шопа пила только она и Наташка.

Рабочий день подошел к концу, но она почему то не чувствовала себя сегодня ни усталой, ни разбитой как обычно после, почему то было легко и спокойно, девушка чувствовала себя расслабленной и словно наполненной.

Она смотрела на море и улыбалась. Внезапно ей пришло в голову, что вот такие минуты стоят всего рабочего дня, да и вообще всей работы вмести взятой, что наконец то за последние полгода она чувствует себя на своем месте. Пусть она понимала половину из того, что ей говорят, пусть Дамиан был все также далеко, как и прежде, и не было Рыжего, на которого всегда можно было опереться, пусть работа была тяжелой и жизнь на борту напоминала армию. Все это было ничем по сравнению с этим ужином с видом на море.

Хотя если быть честной, то магазин обещал стать гораздо милее с уходом Ким, английский ее становился лучше день ото дня, а молодой греческий офицер, появление которого сегодня сделало ее такой счастливой как-то незаметно помогал не думать о муже и о Сашке. А еще было море.

Каждый раз когда она смотрела на море, сердце замирало. Все вставало на свои места. Счастье было спокойным и безграничным, как это вода с бархатной пеной, выходящей из под носа корабля. Повара тихонько переругивались на испанском, официанты убирали оставшуюся еду, а Алина быстро справившись с ужином, держа в руках пластиковый стакан с горячим чаем, ощущала каждым нервом тихий ход корабля, едва заметные поддрагивания пола, словно стараясь слиться с ним, стать одним целым. Пусть мечта остается мечтой, но ее жизнь сейчас удовлетворяла ее на все сто процентов, ведь за исключением главной ее цели, того ради чего она пустилась на это приключение, все остальное было именно тем, к чему она всегда стремилась.

Снова, как и в Париже, она узнавала что-то новое, снова учила новый язык, да еще и не один, теперь каждый день она видела, если ни новую страну, то новый город, ее окружали улыбающиеся лица и люди, с которыми ей искренне хотелось общаться. Как ни странно, тут она поняла, что теперь толпа вовсе ее не утомляет, а скорее ей даже и не хочется быть одной. Было ли это следствием двух лет жизни с мужем, искренне любившим людей, который разговаривал со всеми и каждым, или то, что только наедине с самой собой ей приходили в голову грустные мысли, или что-то иное, но ей начало нравится то, что рядом всегда кто-то был, а уж на работе рот вообще не закрывался.

В конце концов, девушка пришла к мысли, что если б она не разошлась с Дамианом, то ей никогда б не пришлось изведать этой странной, чарующей и такой непохожей на береговую, жизнь на борту, этот удивительный эксперимент и ее любимое и бесконечно родное море. Боль, которую она пережила, изменила ее во многом, и до того, как попасть на Сенчюри, она, разумеется, предпочла бы никогда в жизни не испытывать, того что ей довелось, но теперь Алина не была так уверена. Ведь она могла бы и никогда не увидеть капитанский мостик и огромную выскобленную деревянную палубу, белых медуз и соленого ветра, ночных облаков, сливающихся на горизонте с морем, новых стран да и просто ее двухэтажной кровати с занавеской.

— Good evening

— Hello- улыбнулась она вчерашним клиентам, которые купили янтаря на пятьсот долларов, а потом вдруг вспомнила, что они испанцы и по-английски не понимают. — Buenos Tardes seniores, como estas?

А самой главной цели, которую до сих пор она считала таковой, кто знает, может и ей суждено измениться?

— Ты в курсе, что у нас инвентаризация скоро? Меня вот Лена сегодня обрадовала!

— Это еще что такое? — кто прибежав с аутсайда, а кто и только что проснувшись, департамент гифт шопа сидел и стоял в развалку на втором деке, наблюдая за погрузкой их собственного товара. Кучка филиппинцев в синих комбинезонах очень ловко грузили внушительные деревянные подставки, которые по-английски назывались палетами. На каждую такую могло запросто поместиться коробок двадцать.