А дальше — необозримое море, простирающееся до горизонта. И наконец, мой любимый девственный лес: зелень величественных деревьев, волшебный изумрудный ковер, мягкий, но полный жизни. Вид, которым я наслаждалась тысячу раз, и всякий раз он удивлял и восхищал меня.

Полные гордого величия джунгли Ириан Джая — мой дом, «Затерянная долина».

Когда я была маленькой, я всегда мечтала полететь, как парящая высоко над деревьями птица, которую несет ветер. И однажды я полетела. Это было в январе 1980 года, когда мы отправились в путешествие, которое изменило всю мою жизнь.

Наша семья уже около года жила в джунглях на малой базе в Западной Папуа — западная часть острова Новая Гвинея. Основная база находилась в столице, Джайпура, на побережье, а чтобы попасть в глубь острова, нужен был долгий и дорогостоящий перелет, поэтому несколько семей объединились и построили небольшое поселение в центре джунглей. Назвали его Данау Бира.

В группу входили лингвисты, антропологи, летчики, миссионеры — они долго готовились к этому проекту, собирали снаряжение... Мы, дети, не о чем не заботились — для нас Данау Бира была просто раем на земле. На вырубленной в лесу поляне, радиусом около трех километров, находились несколько жилых домов, крошечный аэродром, почта, здание для собраний, гостиница и крошечная школа. На базе был всего один генератор, который два часа в день обеспечивал нас электричеством. Через поселение протянулась узкая «главная» тропа, посыпанная мелкими камешками.

Наш деревянный дом возвышался на холме, с которого открывался восхитительный вид на озеро Данау Бира. Там мы и жили, отрезанные от цивилизации. Там и создали свой собственный, почти идеальный, мир. К тому времени мне как раз исполнилось семь, у меня были короткие светлые волосы, голубые глаза. Я была худая, как щепка. Второй ребенок в семье, я имела славу самой шумной и непослушной, я ни минуты не сидела дома. Сестра Юдит, на два года старше меня — полная моя противоположность, — воплощенное спокойствие, художественный тип. Она предпочитала сидеть на дереве вместо того, чтобы играть с другими детьми. И наконец, мой брат, Кристиан, на два года младше меня, мой верный товарищ, который был готов поддержать любое мое безумство и претворить в жизнь все мои идеи. Его главным достоинством была хорошая память, что для меня являлось скорее недостатком — мама всегда больше верила ему, чем мне.

Мои родители? Они выбрали такую необычную жизнь в силу своих профессий — лингвист и миссионерка, они всегда мечтали о необычной миссии: жить в только что открытом туземном племени.

В непосредственной близости от Данау Биры жили два племени — дани и бауцы, которые уже давно имели контакт с внешним миром. Но за год до нашего приезда моему папе во время одной из своих экспедиций все же удалось обнаружить племя, которое было известно только по слухам и легендам — племя фаю. История этого открытия невероятна — позже я непременно поведаю о ней. Мой отец несколько раз останавливался там — в местности, которая отнюдь не случайно называлась затерянной долиной.

В то утро, в январе 1980 года, мы, дети, и наша мама должны были познакомиться с этим новым племенем.

Утром, когда я проснулась, было тепло и душно. Безжалостно палило солнце. Ни облачка — только бескрайнее голубое небо простиралось над нами. Спасаясь от жары, птицы спрятались в кустарнике. Лишь цикады пели свою бесконечную песню в глубине леса.

Я очень волновалась и уже успела упаковать свои вещи в рюкзак. Вечером мама дала нам подробный список, разделенный на два столбца: над одним было написано «упаковать», над другим — «с собой не брать». По сей день я не встречала более практичного подхода к сборам.

Мама начала еще раз перепроверять содержимое наших сумок.

— Сабина, ты все упаковала, как мы договаривались? — спросила она.

Я посмотрела на нее большими невинными глазами:

— Конечно, мама!

— Давай-ка посмотрим, — сказала она, и я уже знала, что за этим последует.

С тяжелым вздохом я открыла рюкзак, и мама, укоризненно посмотрев на меня, вытащила две стеклянные банки с моими любимыми пауками.

—Но мам, — расстроенно сказала я, — ведь я их мама!

—Тогда им придется найти новую маму, и немедленно, — последовал безжалостный ответ.

Обидевшись, я проворчала:

—Но Юдит тоже запаковала вещи, которые ей нельзя было брать!

Сестра испуганно посмотрела на меня. Из ее рюкзака мгновенно исчезли книги по искусству и новое платье из Германии.

Миниус, юноша из племени дани, которого мы наняли, помог нашей маме вынести вещи. Еще несколько дани ждали, чтобы перенести наш багаж на лодку, которая должна была доставить нас на маленький аэродром в джунглях. Самим нести его было бы слишком утомительно. На мне были длинные брюки, майка и непонятно зачем, по настоянию мамы, куртка. Ведь на улице было так жарко. Холод в тот момент невозможно было представить.

— Ты хочешь плыть на первой лодке или на второй? — спросила мама.

Я выбрала первую и вышла из дома, где меня уже ждал Кристиан. Юдит решила ехать с мамой на второй.

По узкой каменной тропе мы допрыгали до небольшого деревянного мостика. Я посмотрела вниз, под мост, и увидела разноцветную саламандру. Бросив рюкзак и канистру, я принялась ловить ее.

Кристиан, который уже давно убежал вперед, вернулся, крича на бегу:

— Сабина, поторопись, иначе лодка уйдет без нас. Тебе все равно не разрешат взять саламандру!

Обернувшись назад, я поймала на себе обеспокоенный взгляд мамы. До сих пор не понимаю, как ей удавалось предугадывать мои планы. Разочарованная, что не нашла замены своим паукам, я вскочила, забралась на мост, схватила свои вещи и побежала за Кристианом.

Еще несколько метров, и тропа привела к доку. Причал был сколочен из досок и торчал из воды как платформа. Мы запрыгнули в лодку и сели на доски, которые служили сиденьями. Туземец племени дани завел мотор, и мы поплыли через озеро. Дул освежающий ветерок, я опустила руку в воду и намочила лицо, чтобы немного остыть. Мы плыли мимо хижин и доков, потом вдоль участка непроходимого леса, пока не достигли длинной широкой тропы — это была взлетно-посадочная полоса. Она начиналась на вершине холма и заканчивалась у самой воды. Если пилот вовремя не поднимет самолет в воздух, придется поплавать.

Причалив, мы выпрыгнули из лодки, взяли все, что могли унести, и направились к месту посадки. Когда я подошла туда, приготовления к отлету уже шли полным ходом. Пилот осматривал вертолет, еще раз проверял двигатель, чтобы убедиться, что все в порядке. Туземцы высматривали диких свиней и куриц, которые могли забрести сюда и помешать отлету.

Наши вещи лежали на траве, мой брат сидел на ящике и сторожил. Взволнованная, я рассматривала вертолет и не могла поверить, что скоро мы поднимемся на нем в воздух. Это был вертолет модели Bell 47, с лобовым стеклом в виде прозрачной полусферы. По бокам находились узкие опоры, к которым прикреплялся багаж. Вертолет был похож на нагруженную стрекозу. Пилот наклонился ко мне и спросил по-английски:

— Ну, Сабина, ты готова увидеть свой новый дом?

С сияющими глазами я ответила, что готова и безумно этому рада.

— У тебя есть с собой куртка?

Опять. Я сказала, что есть, и спросила, зачем она мне. Он объяснил, что во время полета может быть довольно холодно.

Посадка вертолета в Фоиде

Внезапно я услышала крик Кристиана. Я сразу же побежала к нему, но когда его увидела, тут же начала хохотать. Он хотел помочь людям племени дани прогнать свиней с посадочной полосы, но поскользнулся на большой навозной куче и, упав, закричал:

— Помогите, я тону!

— Нет, Кристиан, — засмеялась я, — ты не тонешь — ты пахнешь, и пахнешь препротивно.

— Нет, я не пахну, — возразил он, покраснев от злости.