«Есть еще одно, — прошептал Накире, — то, которое называет себя сефоиди. Мы находимся на их земле. Давайте вернемся. Они опасные люди — они не только убивают всех, кого встречают на своей земле, — они их съедают. Дальше плыть нельзя!»

Каннибалы... Отец опять почувствовал, как по телу пробежал холодок. Что теперь?

И тогда он снова вспомнил про сон и про Библию. Поговорив с другими, решил двигаться дальше. Все вместе они смогли уговорить Накире, чтобы он их сопровождал. Сели в лодку и продолжили путешествие. Долгое время никто не встречался.

Когда выплыли из-за поворота, внезапно увидели человека, который бежал вдоль берега, отчаянно пытаясь скрыться. Но лодка плыла быстрее. Они догнали его и выскочили на берег. Человек застыл на месте, дрожа всем телом, и попытался натянуть стрелу, но это ему не удалось. Отец подошел к туземцу. Тот был в панике, видно было, что он никогда не встречал белого человека. Отец попытался через Накире заговорить с ним, но безрезультатно. Туземец не проронил ни слова. Тогда отец попросил передать его людям, что они пришли с миром, что хотели бы познакомиться с племенем. Туземец кивнул. Отец сказал, что они будут ждать. Воин сефоиди убежал — ни его самого, ни его племени они так и не увидели.

После нескольких часов ожидания стали думать, что делать дальше. Переговоры не состоялись — но он знал, что воины сефоиди где-то поблизости и наблюдают за ними, хотя никто не осмеливается показаться. Оставив подарки, в надежде, что они будут восприняты сефоиди как знак мира и дружбы, экспедиция приняла решение вернуться на поляну, с которой начинали свой путь.

Отправились обратно. Но когда прибыли на поляну, которую позже назвали Фоида (нейтральная территория между различными племенами), их ждал новый сюрприз: огромная толпа людей приветствовала их как героев; это были люди из племени доу и кирикири. Глаза Накири округлились — он никогда не видел такого количества людей. Отец не мог вначале понять, отчего такой ажиотаж, пока один из дани с гордостью не разъяснил: никто не верил, что они вернутся живыми и невредимыми. Когда вышли из каноэ, их тут же окружила толпа: каждый хотел их потрогать, прикоснуться к живому чуду.

В конце концов решили изменить тактику — экспедиция снова раскинула лагерь. Отец уверенно заявил: «Если мы не можем их разыскать, тогда подождем, пока они разыщут нас».

И он стал ждать.

Ждали три дня. На третий день их терпение было вознаграждено. Рано утром, во время завтрака, из джунглей вышло десять незнакомых воинов. Они были в боевой окраске и вооружены. Отряд возглавлял воин по имени Теау, один из самых опасных вождей племени иярике. Он был недружелюбен и, не говоря ни слова, начал осматривать вещи отца.

Три дня эти люди заглядывали в каждый ящик, под каждую доску, в каждую сумку — и ничего не говорили. Отец рассказывал, что схожее ощущение у него было, когда его осматривал эмиграционный контроль в аэропорту. Он догадался, что происходит нечто важное: то, что должно решить все — и предоставил туземцам полную свободу действий.

На третий день, когда наконец закончился осмотр, отец собрал своих переводчиков и вызвал Теау к себе. Он спросил его, что тот ищет.

И тогда Теау рассказал, что две недели назад два индонезийца, охотники за крокодилами, были на земле иярике. Они застрелили трех воинов. И племя иярике вышло на тропу войны. Когда экспедиция отца приплыла на лодке с мотором, они подумали, что он тоже охотник за крокодилами, и хотели его убить. Но воины не нашли ни винтовок, ни крокодильей кожи. При малейшем подозрении отец и его команда были бы убиты на месте.

И наконец, Теау спросил: «Что ты здесь делаешь, белый человек? Зачем ты пришел сюда?»

«Я здесь, потому что хочу приехать сюда со своей семьей, — ответил отец. — Я хотел бы жить с вами, изучать ваш язык, поскольку у меня для вас послание — послание любви и мира».

Теау минуту стоял молча, затем посмотрел на отца и сказал: «Белый человек, пока ты здесь, в моем сердце живет надежда. Я больше не хочу вести войны и убивать людей. Возвращайся».

У отца на глаза навернулись слезы, когда он услышал эти мудрые и трогательные слова. Он спросил Теау, когда тот придет.

Туземец ответил: через три луны (три месяца) он будет на той же поляне. «Тем временем я расскажу моим людям, что ты пришел с миром, чтобы они не причинили тебе зла».

Вождь попрощался и исчез в джунглях вместе со своими людьми. Обрадованный отец вернулся в Данау Бира и с нетерпением ждал три месяца.

Теау хотел, чтобы в течение трех следующих месяцев не было войны, но большинство из племени иярике были против.

Образовалось две группы. Немногочисленная, к которой относились Накире и Теау, говорила, что белый человек вернется. Другая группа не верила им и считала, что белый человек обманул и не вернется с посланием любви и мира. Никто ведь до этого не интересовался фаю — почему сейчас должно быть по-другому?

«Нет, — говорили они, — мы хотим, как и прежде, вести войны и жить так, как жили раньше. Разве мы не верили всегда, что, кроме нас, никого нет? И сейчас мы внезапно обнаружили, что существует мир за границами нашего мира, в котором живут другие люди. Никогда до этого ни один из них не приходил к нам. Надо забыть этого белого человека — он нам не нужен».

Отец и Теау (слева) и один из людей дани, который сопровождал его в экспедиции

Так считала враждебная группировка. Но Накире и Теау убедили людей подождать хотя бы три месяца, чтобы посмотреть, сдержит ли белый человек слово.

Ровно три месяца спустя фаю собрались на поляне Фоида. Им не пришлось долго ждать.

Вскоре они услышали шум — сначала слабый, потом посильнее, и когда все подбежали к берегу, из-за поворота выплыла лодка с подвесным мотором, а в ней — белый человек.

Накире рассказывал потом, что он заплакал от радости, когда его увидел. Белый человек сдержал слово.

Отец вышел, его встретили любопытные, дружелюбные и невероятно удивленные взгляды. Из различных областей прибыли фаю, чтобы своими глазами увидеть того, о ком так много говорили.

Ни один из членов племени не знал о том, что белый человек уже один раз до этого встретился на пути фаю. И мой отец узнал об этом только спустя несколько лет — ему позвонил журналист: он прочитал заметку о голландской экспедиции в Ириан-Джая, которая столкнулась с племенем фаю. Люди фаю предпочли просто забыть об этой встрече — как о тревожном событии, что довольно характерно для вымирающей культуры.

Вскоре после прибытия в Фоида отец принял у себя высокого гостя. Это был вождь Баоу — старейший вождь племени тигре. Его считали самым опасным и самым хладнокровным воином. Когда он вышел из леса, все расступились, предоставив ему почетное место. Невысокого роста, худой, он носил мало украшений и при себе имел только лук и стрелы. Это был выдержанный человек, неразговорчивый и неулыбчивый. Позже мы, дети, избегали встречи с ним. Не потому, что боялись, а потому, что так делали все.

Его власть можно было ощутить почти физически. Когда отец понял, кто перед ним, сердце его сильно забилось. Он с почтением приветствовал вождя, позвал переводчиков, сел рядом с ним и предложил ему еду. Они начали беседу.

Отец первым взял слово и сказал, что пришел не как вождь, а как слуга. Он не будет угрожать власти вождя Баоу, а, наоборот, хочет ей подчиниться. Он выразил желание жить у фаю вместе со своей семьей, изучать их язык и стать частью племени. Но только если вождь Баоу даст на это свое разрешение.

После этого он спросил прямо: «Вождь Баоу, будет ли твое согласие на мой приезд сюда с моей семьей?» Вождь Баоу наклонил голову и глубоко задумался. Все присутствовавшие молча смотрели на него и ждали. Через минуту тот поднял голову и ответил: «Да, белый человек, я даю тебе это право. Я хочу, чтобы ты приехал и жил среди нас».