А для большей страховки и обмана японских лазутчиков вокруг каждой машины склепали железный короб с лючком наверху. Ни дать ни взять – бочка. Или, по научному, систерна.

Как говорится на Руси, инициатива наказуема. Замеченный в суете вокруг железных новшеств генерал-майор Брусилов получил откомандирование – русскими спецами и техниками командовать да английский опыт боевого применения изучать. Когда Алексей Алексеевич пытался возразить, что в технике ни в зуб ногой, на него сам Военный министр Куропаткин рыкнуть изволили. Нет, мол, в Русской императорской армии специалистов по бронеходной тактике, потому что никто раньше на них не воевал. А кавалерия – как раз подвижный вид войск. Стало быть, исследуйте, чем бронеход в бою от кобылы отличается. Так генерал оказался на борту британского сухогруза, на палубе которого стояли принайтованными железные короба с крышками наверху.

Английский цивильный капитан о чем-то важно залопотал по-своему. Брусилов попробовал ответить по-французски. Моряк скривился, словно лягушку в супе увидевши, и распорядился найти переводчика. Вызвался один из пулеметчиков, стажировавшихся в Гатчине.

– Сэр кэптен просить подписать – груз ест принят.

В графе «quantity» генерал увидел цифру двадцать пять. Ровно столько ящиков притопило судно до грузовой марки – все правильно. А в графе «cargo» значилось «Tanks».

– Что это? – удивился Брусилов.

– He sees 25 tanks. Кэптен видеть двадцать пять бочка. Саперкарго писать «бочка». О’кей?

Тэнк, ну пусть будет тэнк, решил генерал, подмахнул бумагу и тем самым окрестил странным нерусским словом новый вид вооружений.

Бешеное, немилосердное солнце так раскалило корпуса танков, что прикосновение к ним влечет изрядный ожог. Командующий британского экспедиционного корпуса генерал МакДугал с презрением оглядел строй железных черепах. Если им в сентябре так жарко, какого дьявола вообще сюда приперлись? Настоящие джентльмены умеют с достоинством воевать в любом климате.

Начальник штаба сэр Бекесфилд оскалился и сказал, что даже истинно английская лошадь не сможет скакать долго по такой жаре.

Алексей Брусилов слышал реплики союзных генералов, не шибко улавливая смысл. За время перехода он нахватался основных слов, понимал команды и мог кратко объясняться. Как ни кривились островитяне, с французским у английского языка много общего. Не так чтобы сразу читать Шекспира, но как отправная точка годится. Джентльмены не знали никаких других языков, кроме родного, презирали не владевших английским и недоумевали, как можно разговаривать на иных наречиях.

Ныне сэр Бекесфилд изволил произнести шутку тонкого английского юмора, которую не каждый британский офицер понял. А командующему – вовсе не до смеха.

Ценой значительных потерь их войска с гонимыми в первых рядах китайскими полками заняли Чанчжоу, точнее пепелище на месте городка. Отступив восточнее, японцы между озером Тайху и берегом полноводной Янцзы от души окопались на участке около двадцати пяти миль. По разведданным с аэростата, там три линии обороны по три ряда траншей, сотни миль проволочных заграждений. Пространство перед окопами пристреляно пушками, удаленными на милю от переднего края, и плотно охраняется пулеметами. Это уже третий укрепленный рубеж, который англо-китайской армии предстоит одолеть с начала года.

Такая же картина южнее, между Тайху и морским побережьем. Там вдобавок многочисленные болотистые озера, поэтому МакДугал предпочел северное направление.

Проклятые русские сорвали начало наступления. На 2 сентября одновременно с ударом на суше планировалась высадка десанта в районе Шанхая. Связь с флотом отвратительная, с трудом удалось сообщить им, что на преодоленье дистанции в жалкую сотню миль гремящие коробки затратили двое суток, непрестанно ломаясь и отказываясь двигаться днем из-за перегрева моторов.

«Мистер Брус», как МакДугал называл русского генерал-майора, одетого в серый хлопковый комбинезон без знаков различия, хотя прекрасно знал его фамилию и армейское звание, отрапортовал, что на рассвете готовы к атаке сорок три танка. Слово «бронеход» британцы отказывались воспринимать. Брусилову также постоянно тыкали в нос, что паровые тягачи ломались куда меньше, стало быть, на танках механики работают спустя рукава.

Алексей Алексеевич пытался сдерживаться, пробовал поставить себя на место британца. Действительно, в кавалерии нет техники сложнее лошади, которую нужно лишь поить-кормить, подковывать и не напрягать сверх меры, иначе скотинка околеет в знак несогласия. Приданная полевым частям артиллерия, даже подтянутые русскими тракторами шестидюймовые гаубицы, тоже не самая хитрая амуниция, на ее примере проблемы перегрева не объяснить. Поэтому расписывать надменному командиру принципиальное различие в устройстве двигателей Тринклера и паровых машин, а последним прекрасно работается и на жаре, можно до бесконечности – результат тот же. Зато с очевидностью ясно, почему англичан ненавидят в любой части света. Такого неприкрытого высокомерия и пренебрежения к иностранному Брусилов даже вообразить себе не мог.

Получив особо ценные указания по поводу порядка выдвижения, он собрал в палатке русских офицеров, командующих батальонами и ремонтной ротой.

– Господа, британский командующий сэр МакДугал принял решение, что по одному танку, как они называют наши бронеходы, придается каждой китайской роте. Посему, как спадет жара, рассредоточиваем полк вдоль японской линии. В ротах по одному английскому сержанту. Командиров танков познакомить с ними, по возможности наладить отношения.

– Черт знает что! – с кавалерийской прямотой высказался подполковник Павлов, командир первого батальона. – Утвердили наступление двумя танковыми отрядами, продумали построение, условные знаки. Теперь как?

Его возмущение поддержал ротмистр, а ныне начальник ремонтников инженер Врангель.

– Помилуйте, как же мне поврежденные машины назад вытаскивать, имея четыре трактора-тягача на двадцать миль?

– Петр Николаевич, у вас по штату шесть тракторов.

– Так точно, Алексей Алексеевич. Однако же два из них с унтерами и китайскими солдатами заняты бронеходами, отставшими из-за поломок.

Генерал принял к сведению аховое состояние дел с эвакуацией и обратился ко второму батальонному, начинающему полнеть кавалеристу с лихо торчащими в стороны длинными усами, очевидно мешающими пролезать в танковый люк.

– Антон Иванович! Ваше мнение?

Майор Деникин покачал головой.

– Первый вариант построения мне больше люб. Пока японцы не привыкли к танковой атаке, мы бы двумя отрядами прошли насквозь три их линии обороны, порвали колючку. За нами – кавалерия, отрезать укрепленный вал от остальных японских сил. Потом пустить китайскую пехоту в окопы, и дело сделано, господа. Военный гений МакДугал предписывает пройти только первую ветку, три или четыре ряда окопов и остановиться перед второй позицией, то бишь перед орудиями, которые возьмут нас на прямую наводку. Барон до зимы будет собирать оставшийся от бронеходов лом.

– Совершенно согласен с вами, господа офицеры. Однако же не будем забывать, что здесь – не наша война. Как англичане хотят, так пусть и сражаются. Мне странно это говорить, но перед командами бронеходов нельзя ставить задачу побеждать любой ценой, не жалея сил и самой жизни. Мы не Россию защищаем. Стало быть, как только машина лишится хода или застрянет, командир и механик под прикрытием пулеметного огня из башен должны выбраться и ретироваться к своим. Наша первостатейная задача – опыта набираться, танки испытывать. Когда-нибудь, бог даст, покажем джентльменам, как правильно воевать на суше. Они с нами после Крымской войны на земле не сталкивались. Шарик маленький и круглый, господа.

– Так точно, Алексей Алексеевич. Разрешите объявить батальонные сборы, пока не рассредоточились? – обратился Павлов.