– Так их, сатрапов, – расслабился хозяин квартиры. – На сегодня с черчением баста. Налей по маленькой, нервы ни к черту.

И верно, хладнокровное убийство гвардейского офицера вылилось в серьезное испытание для психики. Листы, исчерченные до посещения блюстителя порядка, Николай швырнул в огонь – дрожащие руки выводили неверные прямые.

Менделеев опрокинул в слегка простуженное горло стопку ледяной «Смирновки», помянув гвардейца.

– Упокой Господь его душу. Пусть душегуб был, а какой ни есть человек. Слушай, теперь ты средь эсеров – герой?

– Черта с два. Никому и там не скажу. Чует мое сердце, есть среди нас шпики из охранки. Не хочу в острог. Так что молчи. Иначе и тебя загребут для компании.

Дома чуть пьяного Василия сначала растерзать хотели, потом задушили в объятиях.

– Я уж Антипку к тебе на квартиру в Кронштадт посылал, и в полицейских участках справки навел – нету! Был человек, нет человека…

– Это лишнее, папа. Я уже взрослый. Зачем мне в глупости встревать? Сидели мы, трансмиссию чертили. Глядишь, по весне сборку начнем.

– Хорошо, коли так.

Василий впервые открыто и безоговорочно лгал отцу. Однажды подобное происходит у всех. Семья села за чай, уютно расположившись под большим зеленым абажуром.

В десятках верст от них в кругу семьи столь же умиротворенно чаевничал Николай Второй, изредка выслушивая реляции, что порядок в столице восстановлен и беспокоиться не о чем. Государь и не думал возвращаться в Зимний дворец, задержавшись в Царском Селе. Он приказал решительно пресечь выходку Гапона. В самом деле, как глупая чернь могла позволить себе обеспокоить Императора Всея Руси в законный выходной. Пулю в лоб, штык в пузо и саблей по шее – весь ответ на народную петицию. А там можно снова чай пить.

Словно оправдываясь перед самим собой, царь записал в дневнике: «Тяжелый день! В Петербурге произошли серьезные беспорядки вследствие желания рабочих дойти до Зимнего дворца. Войска должны были стрелять в разных местах города, было много убитых и раненых».[3]

Удивительно, но последствия событий 9 января произвели впечатление даже на непробиваемого в своем равнодушии помазанника Божия. Он изволил выразить недовольство действиями генералов и отправил некоторых в почетную отставку, не отдав под суд никого из убийц. 18 февраля газеты распространили царское воззвание с призывом к искоренению крамолы во имя укрепления истинного самодержавия. На сем Николай Второй счел недоразумение исчерпанным. У народа оказалось другое мнение.

Николая Брилинга в смерти гвардейца никто не обвинил. С Путиловского завода его выперли на всякий случай, как и многих других, замеченных в политических сборищах. Берг чувствовал, что дело с ним неладно, потому позицию свою гнул по-прежнему: работаешь – плачу. Или на все четыре стороны, хоть и жаль терять единственного опытного дизелиста в команде.

Фрезе соорудил во дворе мастерской козловой кран. Его рабочие легко поднимали руками части авто, если не в одиночку, так вдвоем. Будущий бронеход выходил многотонным, без механизации никак.

Участники эпопеи с трудом согласились на предложение Василия составить документацию в метрических величинах. Сын великого метролога с пеной у рта объяснял преимущество французских мер над британскими и старорусскими, тем более в технике применялась дикая смесь. Масса обозначалась в пудах, фунтах и тоннах, длина в ярдах и саженях, давление в атмосферах (один килограмм на квадратный сантиметр) и в футах на квадратный дюйм.

– В техническом описании на выходе так или иначе придется писать скорость в верстах в час, расход топлива в ведрах в час, а массу снаряда в золотниках, – согласился Романов.

От машин Гиткота и Блинова практически ничего не осталось. Четыре опорных катка обрели пружинную, а не пневматическую подвеску, как в ранних эскизах Менделеева. Два ведущих передних колеса получили крутящий момент через толстый кардан с коленвала паровой машины, а не через цепь, как в тракторе Холта.

После первой же установки траков верхний участок гусениц грустно обвис под своей тяжестью меж ведущим колесом и ленивцем. Каждый борт украсился парой поддерживающих роликов, что задержало работы на добрую неделю.

Как ни старались свести численность экипажа до наименьшего, справиться с управлением паровой машиной и трансмиссией одному человеку не под силу. В итоге, выражаясь привычной Бергу морской терминологией, на борту осталось два человека команды – рулевой и механик-кондуктор.

Не слишком изящное сооружение смотрелось, как котел паровозного типа на гусеничном шасси с вынесенной вперед площадкой управления. По бортам приклепаны потопчины с ограждением вокруг бака, чтоб механик мог на ходу бегать вокруг паровой машины, устраняя огрехи. Сооружение обосновалось на прямоугольной раме из швеллеров, трансмиссия спереди закрыта клепаным кожухом. Как ни стремились Романов, Брилинг и Менделеев спроектировать первый аппарат полегче, самоход вышел массой в шесть тонн при длине всего в пять с половиной метров.

Когда подсохла земля, Берг, прикупивший у Фрезе авто для себя и нанявший водителя, ежедневно приезжал глядеть на опыты. Не длинная в общем-то дорога от его особняка до Эртелева переулка превратилась в опасный путь, напоминавший адмиралу его приключения в южных штатах Америки. Машину останавливали и проверяли казачьи патрули, а из-за возникавших то там, то здесь баррикад в богатого барина и эксплуататора рабочих масс непременно летели булыжники. Демонстрируя автомагнату очередной кирпичный след на корпусе авто, Александр Маврикиевич с грустью заметил:

– Похоже, когда зашьем броней первый экземпляр, буду сам на нем ездить до Екатерининской набережной. Негоже подобную вмятину заиметь в голове.

Газеты писали, что в Москве и других городах творится похожее непотребство, а схватки рабочих с полицией и войсками случаются чуть ли не ежедневно. Крупнейшие металлургические и машиностроительные заводы закрывались на время из-за забастовок. Берг с печалью сознавал, что, напади сейчас враг, организовать выпуск бронетехники для передовой совершенно невозможное дело, даже имея отлаженный образец.

Опыты с первой машиной ничуть не напоминали полные опасности и романтики первые погружения на «Щуке». Менделеев, Брилинг или кто-то из мастеров Фрезе разводил пары, потом агрегат катался взад-вперед по двору, обильно разрывая землю на поворотах. Адмирал не удержался от мальчишества и сам влез в кресло рулевого. Управление самоходом получилось упрощенным до безобразия – всего два рычага. Потянуть любой на себя – открывается воздушный клапан, соответственная гусеница отсоединяется от трансмиссии, машина начинает заворачивать в ту строну. Если и дальше потянуть, воздух от нагнетателя с шипением врывается в тормозной цилиндр и стопорит ведущее колесо. Подачу топлива в топку, пара в цилиндры и реверс включает механик. Романов, верный электрическим пристрастиям, оснастил трактор фарами, аккумулятором и генератором.

– Война – войной, а двигать проект надо, – заявил адмирал. – Здесь во дворе мы много не наездим. Петр Александрович, давайте тревожить вашего брата-генерала. Нужно драгунское охранение до полувзвода. Я предлагаю сделать пробег до Гатчинского дворца и обратно. С вас, господа мастера, два набора частей для трансмиссии и паровой машины, гусеницы и бочки с топливом. Дней десять на подготовку хватит?

– Там Первое мая на носу, – предупредил осведомленный в революционных делах Брилинг. – Не нарваться бы на моих товарищей-революционеров.

– Вы им и объясните, голубчик, что машина нужна для освобождения трудового народа. А не получится – солдаты генерала Фрезе разъяснят.

Василий и Николай насупились. Они слишком хорошо помнили, во что выливаются подобные объяснения.

Обошлось. Первомайский праздник не вылился в эксцессы, а колонна из самохода, двух грузовиков, двух легковых автомобилей в сопровождении целой казачьей сотни с самого утра отправилась в Гатчину.