Расплющенный котел взорвался с орудийным грохотом. Место крушения заволокло паром. Прикрывая руками лицо, вперед кинулись Брилинг, Фрезе, механики, за ними приковылял Берг.

Василий Менделеев, успевший выпрыгнуть с передней площадки в последний миг, лежал на влажной земле, как живой. В открытых глазах навсегда застыл вопрос: почему так по-дурацки вышло? Кусок котлового железа пробил ему легкое и сердце.

Второго испытателя зажало меж ограждением и котлом, его ноги так там и остались. Берг тоскливо глянул на Фрезе.

– Давеча говорил, что поломки трактора не опасны для жизни. Словно сглазил. Что я теперь Дмитрию Ивановичу скажу!

Великий князь перехватил инициативу.

– Господа, я вынужден срочно вернуться во дворец. На место трагедии распоряжусь отправить станового пристава. Попрошу не расходиться.

Как дула двустволки в августейшую спину прицелились глаза Брилинга. Вот же сволочь, думал он. Заставил Ваську ехать на тот злосчастный холм, а сам – в кусты. Если проклятые Романовы в деле, непременно жди беды. Ничего, придет время…

Петр Николаевич не пустил дело на самотек. Полиция воздержалась раздувать из трагедии непредумышленное убийство, списав две смерти на несчастный случай и небрежность самих погибших. В противном случае участие в сомнительной истории человека из царской семьи оказалось бы крайне нежелательным, особенно на фоне мятежных настроений масс. Более того, великий князь не забыл своих приятных впечатлений от вездеходности трактора и пригласил в Военное министерство Фрезе, Берга и Романова. В качестве военного, разбирающегося в гайках и прочих премудростях, по правую руку от начальства засел Александр Петрович Вернандер.

– Еще раз выражаю соболезнование по поводу гибели инженера Менделеева и мастера Федотова. Вместе с тем, господа, я доложил Государю Императору о многообещающем начинании подданных. Так что высочайшим повелением при Главном инженерном управлении создается тракторный отдел.

– И финансирование будет? – воспользовался паузой начальник главка.

– Непременно, – заявил великий князь, не уточняя, впрочем, сроков открытия казенного кошелька. – Прошу доложить, как быстро показанную машину можно довести до кондиций для принятия на вооружение в качестве орудийного тягача.

Слово взял Романов, искренне пораженный, как быстро решилось дело. Обычно до реляции Государю и получения высочайшего соизволения вопросом занимались многочисленные комиссии, а бумагомарание тянулось годами. Великий князь в команде, даже такой мелкотравчатый, – залог успеха.

– Ваше Императорское Высочество, милостивые государи! Проведенные в Гатчине опыты показали необходимость совершенствования гусеничного шасси. Необходимо в каждый из шестидесяти траков впрессовать втулку из легированной стали во избежание их истирания и разрывов полотна. Изменить форму трака и ведущего колеса, дабы обеспечить надежное сцепление между означенными составляющими в грязи. Усилить фрикционы и повысить надежность управления ими. Погибель первой машины показала, что трактор не должен пытаться преодолевать уклоны, грозящиеся опрокидыванием. В крайнем случае установить массивную раму, препятствующую сдавливанию котла на перевороте.

Ипполит Владимирович развернул чертеж.

– Господин Фрезе предупредил меня о возможности принятия машины в производство в действительном виде, до установки нефтяного мотора. Осмелюсь предложить установку двух паровых машин, по одной на каждую гусеницу. Трансмиссия упрощается, фрикционы не нужны. Управление сводится к подаче пара в цилиндры каждой из машин и торможению. Как подтвердит господин вице-адмирал, на флоте корабли используют режим работы винтов враздрай. Пустив гусеницы в противоположные стороны, экипаж способен развернуть трактор на месте. Для тягача это не столь важно, для будущей основы бронехода – существенно.

– Как вам сии начинания, Александр Маврикиевич?

– Заманчиво, Ваше Императорское Высочество. Однако после бедствия под Гатчиной я, пожалуй, отойду от дел. Советом помочь или даже средствами ссудить – милости прошу. Для другого стар стал.

– Искренне жаль. Ипполит Владимирович, не откажетесь на военно-инженерную службу поступить? В Гатчине воздухоплавательная школа есть, мастерские при ней, железная дорога. За год сможете там годный трактор сделать?

– Почту за честь, Ваше Императорское Высочество.

– Замечательно. Не расстраивайтесь, дорогой Петр Александрович, вашей фабрике экипажей тоже дело найдется. Забирайте себе эсера-карбонария, запамятовал его фамилию, и получайте казенный подряд на выделку нефтяного мотора Тринклера для тракторов и грузовиков. Нобеля и компанию я как-нибудь укорочу.

Великий князь остался доволен собой. Оказывается, государственными делами можно заниматься успешно и с радостью. Так плотно он уже много месяцев не трудился.

– Товарищи! Царский манифест от 6 августа – это очередная насмешка над чаяниями народных масс. Выборы в Государственную думу будут не всеобщими, непрямыми, не равными. Императорская семья, помещики и буржуазия создают новый орган для укрепления своей антинародной власти. Но нашему терпению приходит конец. Армия и флот, главные защитники царизма, более не желают слепо выполнять приказы и стрелять в русских людей. Восстание охватило черноморский броненосец «Потемкин» и Севастопольский гарнизон, скоро полыхнет и в других частях! Освобождение близко! Землю и волю требует трудовой народ!

Фрезе устроил разнос мастеровым, которые вместе с Брилингом опоздали из-за участия в эсеровском митинге. Нарвался на злой выпад подмастерья:

– А мы стачку объявим, барин. Хватит пить нашу кровь, эксплуататор!

Фабрикант утащил Николая к себе.

– Что ты творишь! Нашли кровопийцу… Если бы не заказы на трактор и мотор Тринклера, я бы уже давно разорился, а вы все отправились на улицу голодать.

– Применительно к вам – это верно, Петр Александрович. А что до остальных, юноша совершенно прав. Оттого и вам трудно живется, что царские порядки тормозят страну в средневековье.

– Николай, ты же германец по происхождению, как и я. Где хваленые ордунг унд дициплинен? Мало того что раз взорвались. Техника не прощает легкомысленности.

У эсера имелась другая версия о виновнике несчастия, но он промолчал.

– Значит, так. Больше никаких опозданий и срыва заданий. Хотите митинговать – на здоровье, но в выходной. Для начала штраф. Потом выгоню вас к чертям, и пусть на русские тракторы Нобель ставит моторы Дизеля.

Романову жилось куда легче. За месяц близ воздухоплавательной офицерской школы выросли бревенчатые строения, куда первым делом отправились останки первого трактора, не так сильно пострадавшего, как казалось на первый взгляд. Ипполит Владимирович пожалован был титулярным советником и получил штат из двух военных инженеров, а также отряд унтеров и рядовых, мало-мальски способных к ремеслу и технике.

Однако в этих мастерских получалось наладить сборку аппаратов из готовых частей, отремонтировать паровой котел, устранить мелкие недостатки. Путиловский и Обуховские заводы, а также предприятие Леснера, где обычно размещались заказы для выполнения точных операций по обработке металла, постоянно останавливались из-за стачек. Романов выпросил у Берга ссуду на закуп двух токарных, одного сверлильного и одного фрезерного станка, искал рабочих с нужными навыками и воевал с главным врагом – временем. Лишь к октябрю «трактор первый» или попросту Т-1 с новыми гусеницами, ведущими колесами и двумя паровыми машинами, питавшимися от одного большого котла, выкатился на первую пробежку.

Под свинцовым осенним небом опытный поход мало походил на майские испытания, многолюдные и даже несколько праздничные благодаря августейшему присутствию. Ипполит Владимирович лично сидел за рычагами, которые управляли клапанами подачи пара в цилиндры машин и тормозов. Котел огибали две большие дуги из швеллеров, увеличившие массу аппарата на полтонны и, по замыслу, обеспечивавшие безопасность на перевороте. Наконец над рабочим местом тракториста появился навес от дождя – по осени в Санкт-Петербургской губернии обычно сыро и весьма.