— Господин желает, чтобы мы подошли?

— Хочу с вами поговорить.

— Господин сбился с дороги?

— Направляясь к вам.

— К нам? Вы разве нас знаете?

— Мы узнаем друг друга.

— А вы уверены, что нас это волнует?

— Меня это несколько волнует.

— Вас? Но по всему же видно, что вы нас впервые видите.

— Твое имя?

— Это допрос?

— Твое имя? — повторил Ринальдо.

— Меня зовут Санардо.

— Как зовут твоего атамана?

— Моего атамана?

— Ну же! Атаман у вас, черт побери, еще есть?.. Ведите же меня к вашему атаману!

— Что? Господин вынужден нас разыскивать? Он скрывается от правосудия? Или что-то еще привело его к нам?

— Старое знакомство с вашим достохвальным ремеслом.

— Где же вы изучали его?

— В Апеннинах, в Калабрии, у известного мастера Ринальдини.

— Значит, господин кое-что умеет! Ринальдини, говорят, знал свое ремесло. Мы часто говорим о нем. Среди нас есть два бедовых парня, Джордано и Филиппо, они тоже учились у мастера Ринальдини. Они часто говорят о нем. Стало быть, они и тебя тоже знают.

— Вполне возможно! Мы, впрочем, всегда делились на отряды. А вас сколько?

— Месяц назад наш отряд был большой. Но мы понесли значительные потери. У Сан-Микеле висят восемнадцать наших, а двенадцать голов насажены на колеса; голова моего брата — в середке. Теперь мы все уместились в одной пещере. Нас не больше восемнадцати — двадцати человек.

— Всего ничего!

— То-то и оно! Но виселицы нашпигованы до отказа. А это и самых смелых отвадит.

— А разве не пользуется ваш атаман доброй славой?

— Наш атаман лежит в Таборго в цепях. Теперь у нас временный командир. Мы меняем их каждый месяц.

— Это никуда не годится! И вообще, сдается мне, вы не великие герои.

— В грязь лицом мы не ударим. Но что верно, то верно: мы стали немножко опасливы, суды дали нам здорово по носу.

— У Ринальдини случались бои, когда он терял от пятидесяти до шестидесяти человек. Но у оставшихся не убавлялось мужество, ибо сам Ринальдини не ведал страха.

Тут один из разбойников заметил всадников. Те подъехали ближе. Это был патруль из трех драгун.

Санардо посоветовал как можно скорее скрыться. Но Ринальдо крикнул:

— А теперь останьтесь здесь и докажите, что вы действительно в грязь лицом не ударите. Меня вы теперь тоже узнаете.

Он вскочил на коня, а Санардо воскликнул:

— Мы докажем!

Драгуны подъехали ближе и еще издалека приказали разбойникам сложить оружие.

— Скачите обратно и доложите, что Ринальдини никогда еще не сдавался, — сказал Ринальдо.

Всадники остолбенели.

— Ринальдини? — пробормотали они.

Ринальдо вытащил пистолет.

Всадники развернули лошадей и ускакали. Ринальдо обратился к разбойникам и спросил:

— Ну как, вы мной довольны?

— Но ты же не Ринальдини? — спросил Санардо.

— Я и есть Ринальдини.

Все трое сложили оружие, поцеловали ему руку, и Санардо сказал:

— Мы просим тебя быть нашим атаманом!

— И я этого хочу, — ответил Ринальдо. — Хочу опять приняться за старое свое ремесло и жизнь свою окончу так, как должен ее кончить. Прочь, дивные мечты!.. Вперед! Я следую за вами.

Джордано и Филиппо вскочили, когда увидели своего атамана. Они целовали ему руки, плакали. Другие разбойники стояли с непокрытыми головами и подходили к нему только по его знаку. Он распорядился собрать всех. И сказал:

— Отныне я беру вас всех в свои товарищи, а вы поклянетесь мне как вашему атаману в верности, послушании и повиновении моим законам, кои вскоре получите от меня. Вы этим довольны?

Прогремело дружное «Да!».

Ринальдо продолжал:

— Кто хочет разделить мою участь, должен сражаться вместе со мной и, если понадобится, умереть. Что ждет вас, если вас схватят живыми, вы знаете, и любой суд строже и убедительней докажет вам это, чем самые красноречивые уста. Горстка отважных мне дороже, чем сотни, не обладающие мужеством, умеющие только грабить, но не сражаться. Помните, бедняк и без того несчастен. И еще я советую вам бережно относиться к женщинам, детям и старикам. Мы должны действовать как истинные мужчины и сообщать нашему ремеслу столько благородства, сколько возможно ему сообщить. Вот что я советую вам и что от вас требую. Будете выполнять это?

— Будем! — вскричали все.

— Ну что ж! Тогда я готов править вами.

— Да здравствует наш атаман!

И Ринальдо со всем сообществом отправился в горы, в самые укромные уголки…

Ринальдо лежал на походной кровати, под соломенной крышей хижины в горах. Уютным его пристанище не было, но он пытался сам себя обмануть.

Он огласил законы разбойников и повелел им присягнуть. Вскоре к ним присоединились еще несколько бродяг, и через несколько дней его отряд уже насчитывал тридцать два человека. Всех учили обращению с оружием, в чем особенно преуспели Джордано и Филиппо, заслужив самое высокое признание.

На вершине одной из гор, среди которых обитали люди Ринальдо, стояли, почти совсем скрытые от глаз высокими елями, развалины небольшого бастиона разбойников. Некогда там устроил себе гнездо пресловутый Бранколино, жестоко притеснявший жителей окрестных долин. Он пал в сражении с испанскими солдатами, и жилье его было разрушено. Время тоже сделало свое дело, а поскольку место пустовало, то страх деревенских жителей населил его привидениями, о действиях и нравах которых они могли многое порассказать. Любой из них мог говорить о развалинах, но никто даже не осмеливался к ним подойти близко.

Ринальдо же был настолько храбр, что избрал эти развалины своей резиденцией. Что можно было восстановить, было восстановлено, и он получил среди мусора и обломков три помещения, которые опять могли называться тем, чем служили некогда: комнатами.

Он внимательно обследовал остатки бастиона, и, к великому своему удовольствию, нашел подземный ход, который у подножия горы вел на волю и к соседнему лесу. Выход зарос кустарником и терновником, а далеко в проходе в узкой расселине, через которую мог протиснуться только один человек, его запирала крепкая, двойная железная дверь. Совы и летучие мыши были изгнаны, и люди завладели их бывшей резиденцией.

У входа в развалины был сооружен маленький подъемный мост; так, обеспечив себе безопасность, зажил Ринальдо в своей крепости.

Довольно много пещер в горах разбойники приспособили под жилье; они прятались как можно надежнее и выходили только тогда, когда сами того хотели. Все это было результатом напряженной двухмесячной работы, уже заканчивая ее, разбойники обнаружили вблизи развалин подвал, полный изысканных вин, видимо, он принадлежал некогда благородному Бранколино. А теперь подвал стал добычей такой компании, которая осушила за его здоровье не один бокал.

Рядом с погребом они облицевали камнем небольшую часовню, унесли из соседней монастырской церкви икону с изображением Ареги и сделали ее своей Святой. Это организовал Ринальдо, к вящей радости товарищей, сардинцев, у которых теперь все было под боком: и жилище, и вино, и храм Божий.

Монахи монастыря, откуда похитили Арегу, возмутились столь дерзким поступком. Тем более бывшие ее владельцы обнаружили, что вместе со святой украдены были и лучшие золотые и серебряные предметы из церковной утвари. Прелат призвал крестьян из соседних деревень отыскать грабителей. Но искали их не там где надо, а потому и не нашли…

Было прекрасное утро; небо и земля в обновленном великолепии сияли улыбкой. В бриллиантовом море чистой утренней росы отражался лик величественного, светозарного солнца, и тысячи голосов посылали ему утренний привет.

Ринальдо, в охотничьем костюме истинного сардинца, взял охотничье ружье, вышел из своего пристанища и спустился в долину.

Скоро он встретил девушку, собиравшую на поле травы в корзину.

— Доброго утра, веселого дня и прекрасной ночи желаю я тебе, рачительная дева!