Так формировался первоначальный капитал.

В начале девяностых Грузия погрузилась в пучину братоубийственной гражданской войны. Уже осенью

1992

года сторонники экс-депутата Георгия Чантурии, обосновавшись штабом в гостинице «Аджария», бесплатно раздавали всем желающим новенькие «калашниковы». Сторонники тогдашнего президента Звиада Гамсахурдиа также раздавали всем желающим бесплатные «калашниковы», но только в гостинице «Иберия». Надо было лишь явиться в один из отелей и заявить: «Хочу сражаться за свободную Грузию! Дзирс Гамсахурдиа!» (то есть «Долой Гамсахурдиа») или соответственно — «Дзирс Чантуриа!». Главным было не перепутать, что и в какой гостинице говорить.

Ушлый Отари побывал в обеих гостиницах, да не один, а с родней, выписанной по такому случаю из Сагареджо. «АКСы» были проданы в соседнюю Армению, и эта нехитрая коммерческая операция значительно увеличила оборотный капитал Шенгелая.

Сразу же после начала боевых действий в Абхазии бывший шашлычник попал в армию, на срочную службу. Сравнительно небольшой суммы, предложенной заботливым дядей на призывном участке, оказалось достаточно, чтобы Отари направили не за реку Ингури, в Абхазию, а в пограничные войска, в район Батуми.

Полтора года, проведенные в этом портовом городе, значительно обогатили молодого солдата. Деньги делались преимущественно на контрабанде сигарет и ширпотреба из соседней Турции; в условиях послевоенного грузинского бардака подобным образом в Аджарии не обогащался только глупый или ленивый. Вернувшись в Тбилиси в конце 1994 года, Шенгелая не без помощи дяди открыл свою первую фирму по импорту в Грузию продуктов питания. Затем — еще одну. Затем — еще...

Тогдашние перспективы коммерции в Закавказье были очень ограниченны. Предприятия не работали, народ нищал, и низкая покупательская способность населения не давала возможности развернуться. Именно потому Шенгелая принял решение перебраться в Москву — бывшие компаньоны дяди-шашлычника, обосновавшиеся в российской столице, сулили самые радужные перспективы, обещая помочь земляку и словом, и делом.

А за несколько месяцев до переезда в Москву в жизни Шенгелая произошло событие, во многом предопределившее его дальнейшую жизнь...

...Этого пожилого, надменного вида мужчину привел к нему в дом дядя. Гость был одет небогато, но, судя по манере держаться, а также по уважению, которое оказывал ему дядя, занимал далеко не последнее место в Тбилиси. Пока мать и сестра Отарика накрывали стол, дядя, отведя племянника на кухню, успел шепнуть: это, мол, наш дальний родственник Важа, очень влиятельный вор в законе, и потому будь с ним попочтительней.

О том, что такое вор в законе, молодой Отари, конечно же, знал. Наверное, во всей Грузии не было ни одного городка, ни одного поселка, который бы не дал миру собственного пахана...

ИЗ АНАЛИТИЧЕСКОГО МЕМОРАНДУМА КГБ СССР 1986 г. «КОМПЛЕКСНЫЕ МЕРЫ      НЕЙТРАЛИЗАЦИИ     ДЕЯТЕЛЬНОСТИ     ПРОФЕССИОНАЛЬНЫХ И

ОРГАНИЗОВАННЫХ ПРЕСТУПНИКОВ»

5.1.   ПРОФЕССИОНАЛЬНАЯ   И   ОРГАНИЗОВАННАЯ   ПРЕСТУПНОСТЬ В

РЕСПУБЛИКАХ СОВЕТСКОГО ЗАКАВКАЗЬЯ

(... )

В республиках советского Закавказья появление первых из так называемых воров в законе зафиксировано во время Великой Отечественной войны. До начала сороковых

годов профессиональная преступность в Азербайджане, Армении и Грузии количественно и качественно была развита слабей, чем в центральных регионах СССР.

В

1941 — 1942

году значительная часть криминальных элементов из Центрального и Юго-Западного регионов РСФСР, опасаясь карательных акций со стороны НКВД, а также возможной оккупации, эвакуировалась в Закавказский регион. В условиях временного ослабления борьбы с криминальными элементами, вызванной объективными причинами военного времени — отсутствием связи на местах с центральной картотекой, мобилизацией опытных оперативно-поисковых и следственных кадров НКВД на фронт, частичной дезорганизованностью управления, большим наплывом беженцев, а также падением жизненного уровня населения, — носителям криминальной идеологии долгое время удавалось внедрять уголовно-воровские традиции в сознание некоторой части морально неустойчивых граждан из числа местного населения, и прежде всего молодежи...

(... )

Уже к концу пятидесятых в Грузинской ССР была создана собственная криминогенная структура, целиком сориентированная на уголовно-воровские традиции криминалитета, традиционного для Центрального региона СССР. Так, во многих средних школах и фабрично-заводских училищах отмечалось появление устойчивых групп антисоциальной направленности, составленных из учащихся — со своими «паханами», общаком, «солдатами».

(... )

Правоохранительные органы Грузинской СССР (... ) определили перспективные направления деятельности в борьбе с преступностью, в частности, предупреждении распространения уголовно-воровских традиций и обычаев, индивидуально-профилактической работы с их носителями. Принимаемые меры, включавшие использование средств массовой информации, привели к тому, что из 200 выявленных на территории Грузинской СССР так называемых воров в законе было осуждено за преступления 180 человек. При этом 7 человек отказались от пропаганды воровских традиций и «законов», два из них — официально, по грузинскому телевидению, в передаче «Обворованные воры» 27.04.1986 г.

... Да, Отари прекрасно понимал, что означает высокое звание вора в законе — впрочем, в Грузии это понимали все. Джаба Иоселиани, бывший создатель корпуса «Мхедриони», один из фактических руководителей Грузии тех времен, тоже был законником. По слухам, с влиятельными ворами якшался и бывший министр обороны Грузии, всесильный Тенгиз Китовани...

Вор Важа был сдержан и немногословен. Он действительно приходился Шенгелая дальним родственником, и потому беседа протекала тепло и непринужденно.

«А почему я о тебе раньше ничего не знал?»   —   простодушно спросил тогда

Отари.

«А раньше и знать было нечего, — отрезал Важа и, поняв, что взял слишком круто, добавил: — Да сидел я, сидел, «десяточку» свою мотал... »

После первых здравиц гость по-родственному поинтересовался делами молодого человека и, узнав, что тот собирается перебраться в Москву, одобрительно кивнул: мол, тут, в Грузии, все равно никаких перспектив, почему бы не попробовать? Затем ненавязчиво спросил, куда Отари собирается вкладывать в России деньги, и, услышав, что в торговый бизнес, туманно пообещал помочь.

С того дня Важа стал бывать в доме Отари довольно часто. Мужчины засиживались за столом до рассвета, и за какой-то месяц молодой Шенгелая узнал о «ворах», «мастях», «мусорских прокладках» и прочих понятиях тяжелой жизни в неволе куда больше, чем за предшествующие двадцать семь лет. Очень кстати пришлось общение с лидером уличной шпаны Валико, по просьбе которого молодой коммерсант в бытность

свою шашлычником на Сабутарло сбывал краденое. Отари уже знал верхушки «понятий», уже умел ввернуть при случае несколько десятков слов и выражений «по фене», уже научился гнуть пальцы на блатной манер, уже вовсю материл «мусоров поганых»

—

так, будто бы весь корень зла в жизни был только в них одних.

Слушая застольные беседы молодого собеседника, Важа лишь улыбался

—

хитро и чуточку надменно. Кстати, он почти не употреблял воровского жаргона

—

речь гостя была сдержанной и грамотной.

Как-то, набравшись смелости, молодой бизнесмен спросил: мол, а кто может быть вором? «Человек в авторитете, если за ним нет никаких «косяков», то есть порочащих поступков», — последовал ответ.

На Кавказе «авторитет» и «деньги» — понятия совершенно идентичные. И потому следующий вопрос непроизвольно и сразу же завертелся на кончике языка коммерсанта

— мол, а сколь... то есть, а что для этого надо?