Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Закончив кормить животных, Чень Чжэнь стал приводить в порядок телегу. Вдруг он увидел, как старик Билиг гонит свою повозку по направлению к его юрте, везя на ней дрова. Чень Чжэнь быстро слез с телеги, схватил волчонка и посадил его в отведённую ему яму, накрыл деревянной доской и придавил камнем. Сердце его прыгало от волнения.

Хуанхуан и Илэ с щенками, виляя хвостами, побежали встречать старика, Чень Чжэнь тоже поторопился, чтобы помочь старику тянуть вола, и взял у старика тяжёлый мешок с инструментами. Чень Чжэнь с замиранием сердца произнёс:

— Ох, отец, я бы сам починил телегу, в следующий раз вы мне не помогайте.

— Сейчас очень много забот по переезду, ведь путь длинный, нормальной дороги не проложили, и надо проверить, чтобы у всех повозки были в порядке, — сказал старик.

Чень Чжэнь поклонился:

— Пожалуйте в юрту, выпейте немного чаю, а я освобожу телегу, которую надо починить.

— Вы завариваете чай крепко, я так не люблю.

Договорив, он вдруг пошёл к волчьей яме, приваленной доской, и хладнокровно сказал:

— Я сначала посмотрю волчонка, которого ты растишь.

Чень Чжэнь перепугался, быстро вскочил и загородил старику дорогу:

— Вы сначала попейте чаю, не смотрите пока.

Старик сердито крикнул:

— Уже месяц с лишним он у тебя, и ты не хочешь мне показать!

Чень Чжэнь упавшим голосом сказал:

— Отец, я хочу вырастить волчонка, а потом скрестить с собакой…

Старик с гневным лицом громко стал его поучать:

— Безобразие! Полное безобразие! Другие волки любых стран могут скрещиваться с собаками, но монгольский волк никогда не сможет. Разве может монгольскому волку понравиться собака? И он скрестится с ней? Сказки! Ты дождёшься, что волк съест собак! — Он всё больше и больше сердился, каждый волосок на его козлиной бородке гневно дрожал. — Вы чем дальше, тем меньше слушаете, что вам говорят. Я в степи прожил больше шестидесяти лет, но никогда не слышал, чтобы человек выращивал волка. Как человек может вырастить волка? Разве волк может расти вместе с собаками? И что такое собака в сравнении с волком? Собака ест человеческий кал, а волк ест человеческие трупы. Собака ест человеческий кал, потому что она раб человека; волк ест человеческие трупы, потому что он сопровождает души монголов к богу Тэнгри. Волки и собаки — одни вверху, на Небе, другие внизу, на земле, можно ли их собрать в одну кучу и растить вместе? Да ещё составить пару из волка и собаки? Если мы, монголы, в пару вашему китайскому Его Сиятельству дракону поставим свиноматку, то, что вы на это ответите? Это оскорбление родоначальника монголов! Оскорбление Тэнгри! Вы за это должны получить возмездие, даже я, старик, тоже требую возмездия…

Чень Чжэнь раньше никогда не видел старика в таком гневе. Волчонок был пороховой бочкой, и эта бочка в конце концов взорвалась, и взрывом раскололо сердце Чень Чжэня. Старик в этот раз, подобно старому волку, был серьёзно настроен, Чень Чжэнь боялся, что старик в гневе ударит по большому камню ногой и повредит себе ногу, а ещё бросит камень и убьёт волчонка. Старик говорил всё жёстче, нисколько не ослабляя напор:

— Услышав, что вы взяли волчонка, я подумал, что это кто-то из вас, китайцев, не понимающий степных законов, не знающий степных табу, так просто, новичок, решивший поиграться. Потом я узнал, что Даоэрцзи тоже взял одного, и собирается скрестить с собакой, и действительно выращивать. Этого не выйдет! Ты сейчас же, при мне, должен с этим волчонком что-то сделать…

Чень Чжэнь знал, что он сильно набедокурил. За многотысячелетнюю историю в степи никогда не держали волков. Воинов можно убивать, но нельзя оскорблять. Волков можно убивать, можно им поклоняться, но нельзя их держать дома. Какой-то молодой китаец пришёл в степь, в степи, на родине предков монголов, где монголы приносят жертвы Тэнгри, поклоняются и приносят жертвы первопредку-животному, родоначальнику, богу войны и охранителю степи — волчьему тотему, на этой священной земле вдруг, словно собаку, стал выращивать волчонка, это было совершенно против всяких правил и противоестественно. Если бы это дело произошло в степи в древние времена, то Чень Чжэнь был бы казнён, как злодей, самой жестокой казнью. А сейчас он был человеком, нарушившим государственную политику по отношению к национальным меньшинствам, нарушивший своим поступком их национальные чувства. Но его самого больше всего пугало то, что он глубоко задел и ранил старика Билига, монгола, который ввёл его в тайную область волчьего тотема, которому поклоняются монголы, и к тому же этот взятый из норы волчонок был тоже добыт благодаря подсказке и наущению старика. Он не мог никак отстаивать своё мнение и спорить со стариком. Он, дрожа, сказал:

— Отец… Отец…

Старик отмахнулся и закричал:

— Не называй меня отцом!

Чень Чжэнь, плача, стал умолять:

— Отец, отец, это моя ошибка, это потому, что я не понимаю степных законов, оскорбил вас… отец, скажите, скажите, как мне поступить с этим бедным волчонком.

Из его глаз не останавливаясь текли слёзы.

Старик обомлел, твёрдо посмотрел на Чень Чжэня и сейчас уже не понимал, что надо сделать с волчонком. Старик определённо знал, что Чень Чжэнь взял волчонка не для того, чтобы скрестить его с собакой, а чтобы познать тайну степных волков. Он был ему как сын, китайский сын. И с таким делом он ещё никогда не сталкивался, и никогда не решал раньше таких проблем.

Старик посмотрел наверх, вздохнул и сказал:

— Я знаю, что вы, китайские студенты, не верите в богов и не обращаете внимания на собственные души. Хотя за эти два года ты очень полюбил степь и волков, но сердце отца ты всё же не понимаешь. Отец уже старый и не такой крепкий, как раньше. В степи и горько, и холодно, монголы, как дикие люди, сражаются в степи от поколения к поколению, монгольские старики все уже больны и долго не протянут. Пройдёт время, и твой отец уйдёт к Тэнгри. И как ты можешь волка, который понесёт дух твоего отца к Тэнгри, растить вместе с собаками? Раз ты так делаешь, значит, твой отец преступник, и Тэнгри, наверное, не нужен будет дух твоего отца, и он поместит меня в вонючий и тёмный ад в пустыне Гоби. Если бы в степи все, подобно тебе, так же относились к волкам, как к рабам, дух монголов давно бы канул в бездну…

Чень Чжэнь стал тихо оправдываться:

— Отец, да я разве отношусь к волчонку как к рабу? Я сам стал его рабом! Я каждый день, как слуга у монгольского его величества, прислуживаю ему, кормлю молоком, варю кашу с мясом. Боюсь, как бы ему не было холодно, как бы он не заболел, как бы его не загрызли собаки, как бы не ударили люди, как бы не утащил коршун или не пришла бы волчица обратно за ним, даже сплю неспокойно. Даже Гао Цзяньчжун всё время говорит, что я стал рабом волчонка. Из всех китайцев я больше всех уважаю волков. Тэнгри всё видит, Тэнгри справедлив, он никак не посчитает вас преступником.

Старик снова удивился. Если Чень Чжэнь отдаёт свою душу, словно правителю, маленькому волчонку, то это оскорбление духа или уважение духа? Старику, кажется, трудно было решить. Если не брать во внимание, что он не соответствовал старым монгольским степным традициям, он всё же в душе оставался честным. А для степных монголов самое главное — это душа человека. Жёсткий, как у волка, взгляд старика постепенно смягчился. Чень Чжэнь надеялся получить благосклонность мудрого и прозорливого старика, дать ему собой пример китайца, уважающего тотем волка.

Перед Чень Чжэнем забрезжила надежда, он вытер глаза, глубоко вздохнул, собрался с силами и стал говорить:

— Отец, я взял выращивать волчонка, чтобы в реальной обстановке в степи изучить его характер и поведение, я хочу узнать, почему волки такие сильные, умные, почему степные народы так поклоняются волку. Вы не знаете, что китайцы настолько ненавидят волков, что самых злых и коварных людей называют волками, говорят про них, что у них волчье сердце и собачьи лёгкие, про самых жадных людей говорят, что у них дикое сердце волчонка, американских империалистов называют дикими волками, а взрослые, пугая детей, говорят, что сейчас придёт волк…

73
{"b":"162852","o":1}