— Халтуры я не потерплю, ясно? Ты с самого начала знал, что это за дело, и должен идти со мной до конца.

Грейс пробормотал что-то невнятное, возможно: халтуры не будет и он пойдет с мистером Пертуи до конца.

— Ладно, — тон мистера Пертуи несколько смягчился, — все будет хорошо, только делай, как я говорю. Который теперь час?

— Без двадцати пяти.

— Где Пирс и Лэтч?

— В кебе, уже час как дожидаются.

— Дьюэра видел?

— Столкнулся с ним в коридоре вагона первого класса и раскланялся.

Мистер Пертуи довольно кивнул. Он знал: для завершения первой части плана у него осталось всего тридцать минут, но также и то, что сейчас шансы на успех неизмеримо выше, чем раньше. Через полчаса поезд будет в Рэдхилле — это первая остановка. Если постараться, можно многое сделать. Запустив руку в первую из трех дорожных сумок, мистер Пертуи последовательно извлек несколько предметов, тщательно подобранных на Картер-лейн три часа назад. Щипцы, тяжелый молоток, несколько деревянных клиньев, пара весов (были позаимствованы накануне вечером на кухне в Сент-Джорн-Вуд) — все это легло на квадратный кусок сукна, предварительно расстеленный мистером Пертуи на полу вагона. Попутно раскрылась тайна неподъемной тяжести сумок. Каждая была до предела набита дробью, разложенной по бумажным пакетам. Смотреть, как мистер Пертуи занимается всем этим хозяйством, было сплошным удовольствием. Он имел вид мастерового, скажем кузнеца, раскладывающего свои инструменты перед кузней, а то и живописца, промывающего кисти и разводящего краски на палитре. А сознание того, что в его движениях действительно присутствовал артистизм, придавало им особый шик. Однако все равно примешивалось к этому ощущение страха и дурных предчувствий, вызванных даже не возможностью разоблачения, а скорее тем, что во всем замысле могло вдруг не хватить какого-нибудь элемента первостепенной важности.

Раскладывая свое снаряжение, мистер Перту и несколько раз замечал, как рука сама собой тянется к карману пальто. Испытывая восторг от того, что поставленные задачи выполняются в правильном порядке, он всякий раз себя останавливал — пусть все идет, как задумано. Наконец, когда щипцы, молоток, деревянные клинья и весы (с которых не выветрился еще запах вчерашней выпечки) легли на зеленое сукно, он озабоченно пошарил в кармане и вытащил связку ключей. Помня, что заперт только один сейф, мистер Пертуи вставил в нужные замки сначала один ключ, потом, нарочно сделав секундную паузу, второй. Дверца сейфа открылась.

Грейс завороженно, как зритель, перед которым фокусник одного за другим извлекает из пустой, как все видели, шляпы кроликов, наблюдал за действиями хозяина. Выражение лица у него сделалось таким необычным, что, как бы ни был мистер Пертуи занят своей работой, проходившей при тусклом свете керосиновой лампы, он не мог этого не заметить.

— В чем дело?

— А если кто-нибудь войдет?

— Никто не войдет. У Дьюэра есть ключ. Ты что, не слышал, как минуту назад он повернулся в замке? Мы здесь заперты, пока он не выпустит нас. Ну что еще? — Мистер Пертуи заметил, что Грейс все никак не может оторвать потрясенного взгляда от содержимого сейфа.

— А ведь за такие дела, — медленно выговаривая эти слова, Грейс смотрел на пол, на крышу вагона — на что угодно, только не на мистера Пертуи, — за такие дела можно на виселицу попасть, верно?

— Скорее на каторгу. Такие преступления смертной казнью не караются.

— Поражаюсь, как вы можете с такой легкостью говорить это!

— Если мы не будем полагаться на самих себя, то вообще ничего не совершим, зато вернемся в Лондон, ругая себя последними кретинами. Ладно, хватит болтать, передай-ка мне лучше ящик.

С усилием, от которого у него вздулись мышцы, Грейс вытащил из сейфа первый ящик с золотом. Все три были сделаны, обратил он внимание, на совесть, каждый покрыт железным ободом, прочно приклепанным к дереву, и заперт. Ему внезапно стало любопытно, сможет ли его хозяин проникнуть в святилище, и какое-то время он не отрываясь смотрел, как мистер Пертуи, держа щипцы в левой руке, а правой нащупывая заклепку, определял размеры ящика. Щипцы, заметил Грейс, отшлифованы наилучшим образом, но для обычных целей совершенно бесполезны. Наблюдая, как ловко орудует ими мистер Пертуи, Грейс не мог не признать, что заклепки прекрасно вываливаются из своих пазов с их помощью, да при этом еще и замок поддается. За короткое время, работая с удивительным, как показалось Грейсу, проворством, мистер Пертуи проделал в передней нижней части ящика щель — неширокую, но достаточную для того, чтобы просунуть в нее соверен. Затем, взяв в одну руку три деревянных клина, а в другую молоток, он с усилием расширил щель; когда туда войдет четвертый клин, можно будет вынуть замок из крышки.

Занимаясь своим делом, мистер Пертуи никак не мог отвлечься от двух вещей. Первая — восхищенный взгляд, который, несмотря на все презрение к Грейсу, грел его самолюбие. Вторая — страх повредить ящик. Зная, что по приезде в Фолкстон замок подвергнется беглой проверке, мистер Пертуи всячески старался, чтобы тот выглядел совершенно целым. Точно так же он старался не оставить слишком глубоких царапин от деревянных клиньев, которые нельзя было бы скрыть, когда ящик будут дополнительно запечатывать. Ему казалось, что за разговором с Грейсом и приготовлениями к работе прошел по меньшей мере час, но взглянув на часы, убедился: ему потребовалось всего лишь пять минут. В последний раз стукнув молотком по четвертому клину, легонько поковырялся в замке своими умелым пальцами и откинул крышку.

— Ничего себе, — присвистнул Грейс.

— Вот именно, — подтвердил мистер Пертуи. Как-то в начале своей профессиональной карьеры он был приглашен на осмотр золотых слитков в банковском сейфе. Их было штук десять, небольшого размера, каждый покрыт слоем используемого в таких случаях воска, и хотя их стоимость произвела на него впечатление, нельзя сказать, что он был так уж потрясен. Но здесь-то слитков было не десять, а, наверное, пятьдесят, каждый размером с табачный кисет, и лежали они четырьмя аккуратными стопками. Мистер Пертуи взял один слиток и положил на весы. Результат взвешивания подтвердил его прикидки: первый из ящиков работы господ Абеля, Шпильмана и Балта содержал один английский центнер, то есть около 51 килограмма золота. Если внутреннее «я» мистера Пертуи и затрепетало, он был слишком осторожен, чтобы позволить своему внешнему «я» выдать это. Он просто принялся быстро и методично перекладывать золото из ящика в первую и самую маленькую из трех сумок, подсчитывая одновременно в уме, сколько дроби понадобится, чтобы заменить слитки. Когда сумка наполнилась, а на место золота легла дробь, мистер Пертуи сверился с часами. Убедившись, что до прибытия поезда в Рэдхилл остается еще минут десять, он аккуратно закрыл освобожденный от золота ящик, закрепил оторванные полосы железа, вернул на место заклепку. Порывшись в кармане пальто, извлек вощеный фитиль, палочку из красного воска и несколько кольцеобразных металлических дисков.

— А это еще зачем? — осведомился Грейс.

— А это главное, — наставительно заметил мистер Пертуи, принимаясь плавить воск на язычке пламени керосиновой лампы и следя за тем, чтобы капли его падали точно на диски. — Надо, чтобы все, а ночная вахта на пристани в Фолкстоне особенно, подумали, что это печать продавца, а иначе вся наша операция раскроется.

Буквально в тот самый момент, когда мистер Пертуи возвращал в сейф первый из ящиков, он почувствовал, как поезд тормозит. Задув лампу, он поднялся, раскинул руки и подтолкнул тяжело нагруженную дорожную сумку ближе к центру вагона.

— Подъезжаем к Рэдхиллу. Давай-ка в угол, вот сюда, где сейф вплотную соприкасается со стеной.

Грейс повиновался. Устраиваясь рядом с ним, мистер Пертуи обнаружил, что в углу вагона валяется старая дерюга. Ею они и накрылись, в темноте их было почти не видно. Незадолго до остановки поезда они услышали, как в замке поворачивается ключ. В вагон вошел Дьюэр. Он их не разглядел, а вот как сам Дьюэр осторожно пробирается к двери и открывает ее, было хорошо слышно. Впереди, в самом начале платформы, раздалось громкое шипение — это дым вырвался из трубы паровоза, — а потом шум шагов.