— Допустим, — произнес мистер Крэбб. — Естественно, в дело вмешалась полиция.

— Да неужели? — повторил мистер Пертуи, на сей раз с несколько наигранной небрежностью. — И что же удалось выяснить?

— Только то, что обратный адрес на конверте, куда вложили фальшивые купюры, был обозначен как «до востребования».

При всей своей показной беззаботности мистер Пертуи, переминаясь с ноги на ногу на разложенном перед камином турецком ковре, производил в уме быстрые расчеты. Разумеется, и про фальшивые купюры, и про украденный бланк ему все прекрасно известно, потому что именно он, изменив почерк и использовав безымянных курьеров, отослал их мистеру Крэббу. Но маловероятно, чтобы полиции удалось проследить обратный путь этого послания, начавшийся в его кабинете на Картер-лейн. Даже если кто-нибудь — скажем, знаменитый капитан Мактурк или некто, действующий по поручению мистера Крэбба, — возьмет на себя труд проверить адреса, по которым адвокату было поручено переводить деньги, ничего подозрительного не обнаружится. Окончательно убедив себя в этом, но памятуя также о том, что надо попросить мистера Крэбба еще об одной услуге, мистер Пертуи выпрямился в полный рост, слегка поворошил своей тростью — или только сделал вид — уголь в камине и задумчиво произнес в третий раз:

— Да неужели? Н-да, мистер Крэбб, все это ужасно, и я могу лишь принести свои извинения за причиненные вам неудобства.

На сей раз адвокат не выдержал:

— Неудобства, сэр? Это больше чем неудобства! Слушайте, ко мне приходил человек из банка и спрашивал — меня, сэр! — что мне известно о происхождении этих денег.

— И что же вы ему, позвольте поинтересоваться, ответили?

— Рассказал, как оно было на самом деле. Меня попросили написать письмо, требующее выплаты долга — рутинное дело, — и вот результат. Знаете, сэр, — тут мистер Пертуи заметил, что мистер Крэбб по-настоящему сердит, гораздо больше, чем в начале беседы, — давайте-ка на этом наше сотрудничество закончим. Если вам еще не все долги вернули, обратитесь к другим юристам.

Выслушав этот приговор, который, учитывая связи мистера Крэбба в адвокатском мире, ставил его в весьма затруднительное положение, мистер Пертуи заколебался. Вообще-то в глубине души он не верил, что мистер Крэбб окончательно ставит на нем крест, ибо знал — и адвокат это понимал, — что коли уж возникнут вопросы, связанные с чеком и фальшивками, то адресованы они будут им обоим. К тому же при их встрече, как всегда, маячила невдалеке величественная фигура его светлости герцога К. Не следовало забывать и о письме, которым мистер Пертуи помахивал перед носом мистера Крэбба во время их прошлого свидания. В то же время мистер Пертуи отдавал себе отчет в том, что власть герцогского герба, как и власть письма, имеет свои пределы. Можно как угодно и чем угодно угрожать мистеру Крэббу, но ведь и он, рассуждал про себя мистер Пертуи, может потянуть его за собой вниз. Надо, стало быть, как-то успокоить старика, но нельзя, чтобы он решил, будто над ним взяли верх.

— Если это хоть в какой-то степени может примирить вас со случившимся, мистер Крэбб, то спешу заметить: мои прежние партнеры по бизнесу практически полностью рассчитались со мной. Так что в этом смысле мне больше нет нужды вас беспокоить. Однако же не исключено, что через месяц или около того мне придется попросить вас составить еще одно письмо.

— Ах вот как?

— Да, такая необходимость может возникнуть, хотя это всего лишь вероятность. Может, ничего и не понадобится. Речь, видите ли, идет об одном из моих клиентов, который вовремя не озаботился предъявить к оплате выданный ему вексель. Возможно, его имя вам известно. Это граф N.

Мистер Крэбб, мучительно обдумывавший возникшую ситуацию, встрепенулся. Разумеется, имя графа N ему известно, и из всего того, что он слышал об этом человеке, вполне допустимо, что он как раз из тех, кто может угодить в лапы мистера Пертуи. Интуиция подсказывала ему, что лучше всего — попросить этого господина немедленно покинуть его кабинет, и все же что-то удерживало от этого шага. Что именно — сказать трудно, но мистеру Крэббу явно не нравилось выражение лица мистера Пертуи — одновременно насмешливое и заговорщическое. Словно этому человеку многое о нем известно, и даже нечто, выходящее далеко за пределы содержания злосчастного письма, и к тому же совершенно безразличны любые разоблачения касательно его собственных дел. Именно поэтому мистер Крэбб и не вызвал клерка, чтобы проводить мистера Пертуи до выхода. Он просто сидел и смотрел на огонь в камине и на бумаги, разложенные на столе, и на мистера Пертуи, который, стоя все там же, перед камином, вновь принялся непринужденно покачиваться из стороны в сторону, напоминая кошку, готовую броситься на свою жертву. Адвокат чувствовал себя таким усталым и старым, как никогда.

— Повторяю, — продолжал мистер Пертуи с подчеркнутой вежливостью, — всего этого может и не потребоваться. Очень на это надеюсь. Но даже в этом случае я с удовольствием верну вам то, о чем мы говорили.

В знак согласия мистер Крэбб слабо пошевелил пальцами и пробормотал что-то нечленораздельное. Впрочем, если не слова, то смысл сказанного у мистера Пертуи сомнений не вызвал: если нужно, мистер Крэбб письмо, о котором идет речь, напишет. Пока же мистер Пертуи чрезвычайно обяжет его, если удалится как можно быстрее, и будет хорошо, если их сегодняшняя встреча окажется последней. Все это читалось так же ясно, как курс акций, напечатанный в утреннем выпуске «Файнэншл газетт». Пожав на ходу палец, протянутый ему из-за стола мистером Крэббом, посетитель стремительно направился к двери и скатился вниз по лестнице с такой скоростью, что даже забыл снять с вешалки пальто и одному из клерков пришлось догонять его с одеждой в руках у самого выхода на улицу. Мистер Крэбб, наблюдавший за его уходом, чувствовал себя преотвратно; швырнув в огонь перочистку, он послал клерка в киоск на Кэрри-стрит за последним номером «Лигал ревю», читать который у него не было ни малейшего желания. Настолько сейчас был мистер Крэбб несчастен.

Направляясь к воротам по зеленой лужайке, мистер Пертуи поздравил себя с удачной сделкой, но тут же переключился на другое. Достигнув ближайшей цели, он вернулся к более крупному проекту, занимавшему его мысли уже много месяцев и о котором думал полчаса назад. Мистер Пертуи не был робким человеком. И тем не менее дерзость задуманной операции весьма его смущала. Он понимал, что гроза может разразиться прямо у него над головой совершенно внезапно, поскольку предприятие это связано с огромным риском и опасностью, прежде всего для него лично, для его жизни и свободы. Быстро шагая к воротам мимо клумб с нарциссами, а затем на улице мистер Пертуи не единожды и не дважды клялся себе, что не будет делать этого — риск слишком велик. Но точно так же — не единожды и не дважды, — рассекая тростью воздух и воинственно нахлобучив шляпу поглубже, он преступал эту клятву и вновь начинал обдумывать детали операции. Таким образом, то яростно споря с самим собой, то успокаиваясь, преисполняясь уверенностью в себе и своих возможностях, то, напротив, падая духом и уверяя себя, что ему грозит полное фиаско, мистер Пертуи дошел до самого конца Фарингтон-роуд, затем направил свои стопы в сторону Картер-лейн. Утро уже было в полном разгаре, и улицы, а особенно улочки, которыми шел мистер Пертуи, как обычно, заполнены людьми. Завернув в очередной переулок, он заметил на противоположной от своей конторы стороне на редкость неказистого человека в неопрятной одежде и в обмотанном вокруг шеи платке. Увидев мистера Пертуи, человек едва заметно пошевелился, скорее даже просто кивнул — в знак приветствия. Мистер Пертуи ответил еще более незаметным движением и вошел в подъезд.

В кабинете он обнаружил Боба Грейса, который, положив ноги на стул и надвинув шляпу на глаза, время от времени запускал руку в картонную коробку с какой-то едой и отправлял в рот кусок за куском. Увидев хозяина, он опустил ноги на пол, передвинул шляпу повыше, но не сделал ни малейшей попытки подняться. Мистер Пертуи изо всех сил ударил по столу наконечником трости.