Ха! Да рассказать ей про этого типа всю правду, так сама бы сбежала! Она еще дома у него не была! И, вообще, все они сволочи и мерзавцы. Мужчины. И незачем так кидаться на шею к первому же, кто обратил на тебя внимание. Девочка подумала, что этот козел в нее влюблен! Бедняжка! Господи, какой наив!

Вообще-то, мир принадлежит им, этим козлам. И надо как-то приспосабливаться. Собственно, не так уж они мне неприятны. Некоторые даже ничего. Почти ничего. Вот именно: ни-че-го! Ничего я к ним больше не чувствую! Надоело.

Но приспосабливаться надо. Я мечтала когда-то, что, выкарабкавшись из грязной зловонной лужи, в которой живу, найду чистую, непыльную работенку, познакомлюсь с порядочным человеком. Богатым, разумеется. Машина там дорогая, квартирка хорошая. Разумеется, москвич. И погружусь с ним в океан любви. Тоже была наивной дурочкой. Порядочных и богатых давно уже разобрали. Остались только богатые и с заскоками. Те, которых и за большие деньги терпеть не будешь. Недолго можно и то, если хорошо заплатят.

…Подумать только, он снова принес мне цветы! Да меня от них тошнит! Как можно за несколько месяцев уже устать от работы? Оказывается, можно! Последнее время я постоянно чихаю. Может, пыльца? У меня на нее, похоже, аллергия. Руки стали ужасными, ничего не помогает, никакие крема. Мне кажется, что все только и смотрят на мои руки. И догадываются о моей профессии. Черт, клиент пришел!

…Так вот: я решила ей все рассказать. Сколько можно? Пора и настоящим делом заняться. Среди мужчин ведь тоже есть любители экзотики. Одни любят розы, а другие и на лилию могут запасть. Символ чистоты и непорочности. Опять я думаю о цветах. Они повсюду, в вазах, в горшках, на прилавке и даже на полу. Я обрезаю увядшие цветки гипсофилы и они сыплются на пол, как снежный дождь. Подбирать их нет смысла, это не товар, а отходы. И я тоже теперь – отходы.

Как же я хочу отсюда уйти! Не в силах я больше смотреть каждый день, как другие мужчины делают другим женщинам праздник! Неужели кого-то любят? Настолько, что готовы выбросить деньги на ветер. Сколько дней простоят эти цветы? С моим умением впаривать – одну только ночь. Которая для кого-то станет ночью любви.

Нет! Это ложь! Они делают это затем же, зачем он приносит цветы и мне! Чтобы их грязные деньги пахли ландышами или розой! Но они по-прежнему пахнут деньгами. Грязными деньгами. А я по-прежнему их беру. Хотя слово себе давала, что не буду, что надо остановиться наконец!

…Она сама виновата. Берегла себя, берегла, вот и умерла непорочной. Надо было раньше со мной пойти. А ведь это, должно быть, обидно, умереть девственницей? Все это понимают и все спешат. А ей непременно замуж сначала хотелось. Замуж!

– Лилия?

– Ой!

– Что с тобой?

– Влюблена!

Быть может, я не права и от этого мне так страшно? Я хожу и все время оглядываюсь. В моей жизни было много страшного, но умереть из-за того, что тебя назвали именем какого-то цветка? Ха-ха! Ведь именно ему я обязана своей работой, этому имени. И знакомству с Лилией. И теперь я понимаю, что просто ей завидовала. Ведь мой цветок ничуть не хуже. «Я желаю тебе всего лучшего» – означает он.

Я действительно желала ей всего самого лучшего. Но вынуждена была ею воспользоваться. Не получилось. И может, это хорошо, что лилия так и осталась белоснежной?

Поговорив по телефону с Лейкиным, Алексей решил: пора домой. Разве можно столько работать? Не замечать, как быстро пролетает время, а приехав домой, поесть и мгновенно уснуть, чтобы на следующий день снова была только работа. А жить когда?

В машине Алексей только и думал об этом: когда жить? Смотреть интересные фильмы, ходить в театры, быть может, даже в музеи, которые он терпеть не мог, но их любила жена, интересы которой неплохо было бы разделять. А не то до развода дойдет. Надо ходить с ней на выставки, развлекать ее, а главное, встречаться с другими людьми. Не по работе. Использовать свободное время не затем, чтобы выспаться, а затем, чтобы узнать что-то новое. Алексей машинально взглянул на панель приборной доски: десять часов вечера, всего через два часа начнется новый день. Да, похоже, что сегодня жить он уже не успеет. И узнать что-то новое. Опять с понедельника?

Он некстати вспомнил про синие трусы. И в этот момент зазвонил мобильник.

– Алло?

– Леха, ты где? Это Барышев.

– В машине.

– А машина где?

– Почти уже возле стоянки.

– Будь добр, загляни в третий подъезд, когда до дома доберешься.

– Что-то случилось?

– Случилось.

– Ты загадками не разговаривай. Подробнее.

– Подробнее некоторые в аварии попадают, когда по мобильному в машине много болтают. Еще влепишься в столб, а ты мне еще пригодишься.

– Корыстный ты человек, Барышев.

– А то! Жду. Отбой.

По тону и краткости лучшего друга Алексей понял, что Серега злой. Попросил заглянуть в третий подъезд. Неужели еще один труп? Значит, это все-таки маньяк? Поганое дело. Все дела с маньяками поганые. У каждого свой персональный заскок. Следовательно, к каждому нужен персональный ключ. А у тебя на связке одни отмычки. Вскрыть-то можно, да толку? Тут непременно надо разгадать секрет.

Алексей быстренько зарулил на стоянку, оставил там машину и на этот раз не стал геройствовать, запрыгнул в автобус.

Доехав до дома, мгновенно оценил обстановку. Милицейские машины и «скорая» стояли на этот раз возле третьего подъезда. Убийство Лилии произошло у первого, Алексей с семейством жил во втором. Его подъезд убийца по каким-то причинам пропустил, выбрал жертву сразу из третьего. Игра в чет-нечет? Алексей пошел на зов друга, а не домой.

– Куда прешь? Нельзя! – перегородил ему дорогу мужик в камуфляже.

– Меня ждут, – отмахнулся он.

– Прокуратура, что ли?

– Хуже. Эксперт по особо странным преступлениям.

– А такие есть?

– Уже есть. Новая штатная единица в милиции. Не слыхал?

«Камуфляж» задумчиво покачал в руке резиновую дубинку. У спортсменов с чувством юмора плохо, а мужик явно спортсмен. Алексей уже начал опасаться за свое здоровье. Барышев появился вовремя.

– Леха? Здорово! Тут еще одна девица нашлась. Убита примерно с час назад.

– Аналогичный случай?

– Тот да не тот. Не знаю пока. Посмотришь? Проходи.

Барышев любезно открыл перед Алексеем тяжеленную дверь подъезда. Перед тем, как войти, он подмигнут «камуфляжу»:

– А ты не верил! Говорю же тебе: новую штатную единицу ввели.

– Какую еще единицу? – подозрительно спросил Барышев, захлопывая дверь.

– Черт, чего темно-то так? – выругался Алексей, попав в маленький темный предбанник между первой дверью и второй.

– Ночь.

– Ага. Души человеческой. Электрического света не выносит, так и просит лампочки в подъездах бить. Где она?

– Вон лежит, – кивнул Серега на лежащее навзничь женское тело.

В подъезде за двумя дверями было светлее. Женщина лежала возле будочки вахтера. Крохотной комнатой, отгороженной простой фанерой, давно уже не пользовались. Когда-то здесь по очереди дежурили жильцы, но потом среди обитателей подъезда начался раздрай, и окно в будочке заколотили той же невзрачной фанерой. Алексей потрогал хлипкую дверь. Она тут же открылась.

– Замок давно сломали, – хрипло сказал Барышев. Отчего-то у него сел голос. Алексей понимающе усмехнулся: к такой работе еще надо привыкнуть.

– Интересно, кто это сделал, бомжи или наш замечательный во всех смыслах парень? Я имею в виду убийцу. Следов многовато. Популярное место, должно быть, вон, и банки из-под «джин-тоника» валяются. Хреново. А где все?

– Кто именно?

– Коллеги твои. Эксперта вижу, – Алексей кивнул на мужика, который притулился у почтовых ящиков и, не обращая на них с Серегой никакого внимания, похоже, дремал.