— Спасибо, Кузнец, — сказал я. — Ты, как всегда, дал то, что надо.

Он что-то бормотал еще, но я уже не слушал, шел прочь. Почему-то чувство было такое, что мы с Безумным Кузнецом теперь в разных Мирах, и не сойтись нам больше в одном, не услышать и не понять мне предсказаний его.

Я возвращался быстрым шагом. Внутри что-то пело. Чувство значительности сегодняшнего дня переполняло меня до краешка. Казалось, ударом, который расколол алтарь, я обрубил и какой-то этап своей жизни, несомненно важный, но уже пройденный. Конечно, плутонец никогда не прекращает учиться, но учителей искать я больше не буду. Этот этап подошел к концу.

Преисполненный радостных мыслей, я заметил Грешника только потому, что он в своих белых одеждах слишком уж выделялся. Он стоял, опершись на шест, и, я понял, поджидал меня. Бледная улыбка тронула его губы при моем появлении.

— Что случилось? — спросил я. Вроде бы повода для беспокойства не было, Грешник был спокоен, но, с другой стороны, он всегда был спокоен. А вот к доверительным разговорам наедине, наоборот, склонен не был.

— У нас гости, — ответил он. — Вот решил тебя предупредить.

— Что за гости?

— Шут привел Хирото.

— Когда успел? — удивился я. — И часа не прошло, как мы с Шутом расстались.

— Какой час, Миракл? Вы ушли три дня назад! — воскликнул Грешник. — К вечеру Шут вернулся и сразу же ушел опять. А сегодня привел Хирото. Понятно, не одного. Его бойцы сразу оцепили комнату Шута, в том числе и по Теням.

Вот и еще одна загадка Безумного Кузнеца. «Три Мира клевером-трилистником». Да, так он говорил. И время там, где Миры сходятся, течет по-другому. Для меня прошел час, а для других — три дня.

— И как ты прошел мимо них? — спросил я у Грешника, отбрасывая размышления о пещере Безумного Кузнеца.

— Через дверь, — пожал плечами Грешник.

— А они не были против?

— Были, до тех пор пока я не сломал двоим руки. После этого Шут заявил, что я не являюсь его учеником, волен приходить и уходить, а Хирото сказал, что не будет меня задерживать, и высказал сожаление, что сюрприза не выйдет. Я так понял, они пришли торговаться.

— Да уж, — проворчал я, — торговаться обещаниями.

— Знаешь, Миракл, — заметил Грешник, — то, что ты обещаешь, — это товар, которого на всех хватит. Не скупись, отдавать обещанное не всем придется. А Хирото — нужный союзник, и ему можно доверять.

— Вот и Шут говорил мне то же самое, — кивнул я. А в голове промелькнул наш разговор, рассказ Шута про Аламут. И сам собой возник вопрос: «А могу ли я доверять тебе, Грешник?» Но я промолчал. Даже выражение моего лица не изменилось, не отразило моих мыслей. Ответ знали даже дети: «Доверять можно только себе. Любой союз — временный, любая клятва непрочна, кроме Клятвы на крови».

Дальше мы пошли вместе. Я машинально проверил Тени — слежки не было.

— Сколько их? — спросил я.

— Много, не считал.

— Как думаешь, какова вероятность драки?

— Невелика, но на этой планете она есть всегда.

— Что будешь в этом случае делать?

— Мы уже говорили на эту тему. Я с тобой.

— Тактика? Что посоветуешь? — Я бросил быстрый взгляд на него.

— Прикрою твою спину, а ты должен нейтрализовать Хирото. Это — единственный вариант обезглавить их.

— Ты думаешь, так мы их победим? — уточнил я.

— Нет, — ответил он. — Это вызовет легкое замешательство, даст нам, думаю, минуты три. Потом старший по рангу восстановит порядок. У них это быстро делается. За это время мы должны избавить от надзирателей остальных наших. Тогда будет шанс вырваться. Хотя я надеюсь, до драки не дойдет. Обычно дзенин очень редко ходит собственной персоной туда, где намечается бой. Так что появление Хирото обнадеживает.

— Понял, — кивнул я. — Значит, так и будем действовать.

Вот уж чего нельзя было отрицать — так это того, что Грешник слишком хорошо знал скрытных Кога-ниндзя. И откуда эти знания, не спешил поведать.

Они действительно умели маскироваться, эти ниндзя. Вроде бы ничего сверхъестественного, а мне пришлось очень напрячься, чтобы выловить всех (всех ли?) наблюдателей. Хотя вполне возможно, выловил я как раз тех, кого бросили мне на поживу, чтобы я подумал, что обнаружил всех, и расслабился. Всяко может быть. Я вошел в жилище Шута.

Они были здесь вдвоем: мой теперь уже бывший наставник и какой-то старичок. Невзрачненький такой, сухонький, лысый, бородка жиденькая, чуть-чуть сутулый, и одежда — самая простая и грубая. И только через минуту до меня дошло: старик!!! Старик-высший, да еще на Плутоне, — этого не бывает. А если бывает, то говорит о степени опасности этого старика, которую трудно вообразить. Видно, я не успел вовремя взять себя под контроль, и эти мысли отразились на моем лице. Старик кивнул и заулыбался.

— О мудрый, о дедушка. — Шут картинно поклонился. — Вот он, ученик мой нерадивый, который, вместо того чтобы перенимать у меня благородное искусство — людей веселить, все железяками махал. Махал-махал — и вымахал вот такой оболтус!

Шут прошелся колесом, остановился передо мной и, протянув руки, воскликнул:

— И вот он! Миракл ибн Хансер ибн Хаким. Лучший палкомахатель, выходивший из-под моей палки, хотя учился он совсем не из-под палки, не то что некоторые, которые палец о палец не ударят!

Старичок, как-то странно сложив руки перед грудью, поклонился. Краем глаза я следил за Грешником. Он повторил поклон старика, и то же самое сделал я с легким запозданием. Старик сел прямо на пол, поджав ноги под себя. Мы устроились напротив. Минуту он изучал меня, а потом произнес:

— Мое имя Хирото. Шут рассказал мне, чего вы хотите, и я не считаю, что это устроит наш клан.

— Мое имя Миракл, — ответил я. — И если говорить начистоту, мы достигнем того, чего хотим. Если кто-то поможет, мы отблагодарим, будет мешать… у моего рода очень богатый опыт…

— Не стоит напоминать мне о Хансере, — перебил Хирото. — Мы видели его в деле, мы могли бы его уничтожить, но это не стоило жизней, которые он унес бы с собой. Потому он ушел.

— Он был один, — напомнил я.

Хирото улыбнулся:

— Будем считать, со стадией запугивания мы покончили. Будем считать, оба поняли невыгодность противоборства.

— Согласен, — не стал спорить я. — Тем более, думаю, мудрый Хирото не стал бы утруждать себя столь долгой прогулкой, если бы хотел просто сказать «нет».

— Не стал бы, — согласился он. — Я хотел посмотреть, стоит ли ставить на тебя.

— И как?

— Ты очень везучий. Знаешь в чем? — спросил он и, не дожидаясь, что я скажу, ответил: — Конклав до сих пор тебя не засек. Хотя должен был уже раз двадцать. Обычно я веду переговоры с такими, как ты, торговцами обещаниями на своей территории. Но этот случай — особенный. Поверь мне на слово: подземелья — единственное место, где Конклав не узнает об этом разговоре. На поверхности, даже если никого из его шпионов рядом нет, шанс сохранить все в секрете ничтожно мал. А тебе удалось это дважды. — Он бросил долгие взгляды на Шута и Грешника, словно бы демонстрируя, что знает, кому я пообещал открыть путь с Плутона.

— И как, это убедило тебя? — спросил я.

— И это в том числе, но кроме того, твое новое оружие весьма убедительно. Я догадываюсь, что это такое, и я думаю, стоит рискнуть. Мы слишком мало поговорили, но и времени не так много. Потому сейчас я буду говорить, а ты слушать. После этого ты скажешь одно слово — «да» или «нет», — и я уйду.

— Так сразу? — Мне не удалось скрыть удивления.

Мы ведь еще ничего не обсудили, он не спрашивал, что я могу предложить в обмен на его помощь. Возможно, эту тему затрагивал Шут, и все же я на его месте предпочел бы вновь услышать все от человека, принимающего решения. Старичок тихонько рассмеялся:

— Ты не понимаешь, с кем разговариваешь, сын Хансера.

— Прекрасно понимаю, — немного резко ответил я. Упоминание отца, как всегда, не вызвало особой радости.