О, зачем Париса мать щадила,
Над своим страданьем задрожав?
Пусть Идейских бы он не узрел дубрав!
Не о том ли вещая вопила,
Феба лавр в объятиях зажав,
Чтоб позор свой Троя удалила?
Иль старшин Кассандра не молила,
К их коленям, вещая, припав?
Приам уступил прорицателям и поручил своему слуге Агелаю избавиться от родившегося ребенка. Агелай отнес младенца на гору Ида, где его вскормила медведица. Вернувшись на гору через несколько дней и увидев ребенка живым, Агелай подобрал его, принес домой и, назвав Парисом, стал заботиться о нем как о собственном сыне. Парис вырос красивым и храбрым и женился на нимфе Эноне. Однажды он отразил нападение на стадо шайки разбойников, за что получил прозвище Александр («защитник мужей») [126].
Несколько лет спустя Приам устроил погребальные игры в честь умершего сына, и Парис, не ведая о своем настоящем происхождении, решил в них участвовать. Парис победил во многих соревнованиях, превзойдя своих братьев. Обиженный унизительным поражением, Дейфоб бросился на Париса с обнаженным мечом, а когда тот стал искать спасения у алтаря Зевса, Кассандра, обладавшая даром ясновидения, признала в нем брата. По версии Еврипида, изложенной в недошедшей до нас трагедии «Александр», Париса в последний миг узнала Гекуба и предотвратила убийство. Как бы там ни было, о сне Гекубы забыли и приняли Париса в семью.
Прекрасная дочь Гекубы Кассандра обладала непогрешимым даром пророчества, но ее предсказаниям никто не верил. По одному из вариантов мифа, Кассандра вместе с братом-близнецом Геленом получила пророческий дар еще в детстве. Однажды во время праздника, устроенного в храме Аполлона Фимбрейского, Кассандра и Гелен уснули в уголке здания, устав от игр, а их родители, выпившие слишком много вина, забыли о них и ушли домой. Проснувшись утром и не обнаружив детей, родители близнецов поспешили в храм, а там, к своему ужасу, увидали, что священные змеи лижут уши и рты детей — в тот день Кассандра и Гелен обрели дар пророчества. По другой версии мифа, в Кассандру влюбился Аполлон и пообещал научить ее искусству пророчества, если она разделит с ним ложе. Кассандра согласилась, обрела дар пророчества, но ложе с Аполлоном не разделила.
О последствиях своего обмана Кассандра в трагедии «Агамемнон» рассказывает предводителю хора:
Кассандра:
Вещать меня поставил Аполлон — вещун.
Предводитель хора:
Любовью ль страстной Локсий воспылал к тебе?
Кассандра:
Ты все сказал. Стыдилась я признания.
Предводитель хора:
Хвастливо счастье; горе не тщеславится.
Кассандра:
Дышал желаньем; вынудить любовь хотел.
Предводитель хора:
Божественным объятьям отдалась ли ты?
Кассандра:
Нет! Дав согласье, — бога обманула я.
Предводитель хора:
А в грудь уж сила вещая вселилася?
Кассандра:
Уж беды все пророчила я городу.
Предводитель хора:
Но как же гнев господен не постиг тебя?
Кассандра:
Мне бог отмстил: никто моим не верил снам.
Гекуба родила Приаму девятнадцать из пятидесяти его сыновей, включая Гектора, Париса, Дейфоба, Гелена и Троила (отцом которого иногда называют Аполлона), а также несколько дочерей, включая Креусу, Поликсену и Кассандру, но самым прекрасным из ее сыновей был Гектор, который женился на Андромахе, дочери Ээтиона, царя Фив в Киликии, а впоследствии при осаде Трои ахейцами во главе с Агамемноном руководил боевыми действиями троянцев.
Фрагментарно сохранившаяся сатировская драма Софокла «Следопыты» вдохновила современного британского поэта Тони Харрисона на создание пьесы «Искатели Оксиринха», поставленной в 1988 году на античном стадионе в Дельфах. Фрагменты этой драмы Софокла, написанные на папирусе, были обнаружены в Египте в 1908 году; Харрисон перевел сохранившийся текст и на его основе написал свою пьесу, привязав ее к современной реальности.
В начале пьесы рассказывается об имевших место в действительности археологических изысканиях, предпринятых оксфордскими папирологами Гренфеллом и Хантом.
Середина пьесы повторяет сюжет драмы Софокла. Сатиры ищут угнанных коров Аполлона, сопровождая свой поиск пением, которому, правда, сопутствует йоркширский клог-данс (танец, в котором ритм выстукивается деревянными башмаками).
Нюхай, нюхай,
Нюхай след.
Феба коров мы должны отыскать.
…Гляди-ка!
След один вперед идет,
А другой назад ведет.
Видно, умник отыскался,
Бога он надуть собрался.
Зря себя в покое мнит —
Феб такого не простит.
В заключительной части пьесы Аполлон отказывает сатирам в приобщении к высокой музыке:
Нет, нет и нет!
Избави Зевс, чтоб вдруг сатиры
Взялись терзать лады и лиры.
Козлиные копыта не годятся,
Чтоб струн кифары сладостной касаться.
Вам ни к чему высокое искусство —
Козлиный дух пусть вас приводит в чувство.
Затем нимфа Киллена представляет сатирам обитателей гетто, те начинают играть громоподобную рок-музыку, и сатиры приходят в ужас. Силен, предводитель сатиров, ломает жуткие музыкальные инструменты и обращается к публике:
Прогресс! Кто ступит на дорогу эту,
Обратного пути вовеки нету!
Из лиры Фебовой, о вседержитель,
Родился этот жуткий усилитель,
И тихий лад остался не у дел,
Отныне торжествует децибел!
Сатиры приходят в сильное возбуждение, словно накачавшиеся пивом футбольные хулиганы.
Эсхил, Софокл, валите поздорову.
Отныне слово — это наше слово!
В заключительной сцене пьесы сатиры из толстых стволов папируса изготавливают стойки футбольных ворот, из волокон папируса скручивают мяч и играют в футбол шесть на шесть.
В эпилоге пьесы Аполлон читает фрагменты из драмы Софокла.
На примере «Искателей Оксиринха» видно, как из мифологического материала можно сделать современную театральную постановку. Пьеса Харрисона вроде бы полна несовместимостей: в ней участвуют и персонажи греческих мифов, и обитатели гетто, и папирологи, и футбольные хулиганы, и музыканты, играющие на лире, и исполнители современного народного танца — и все же все это великолепно сочетается в пьесе, являющейся примером того, как с помощью ниспровержения классического наследия, иронии и преднамеренного анахронизма можно превратить греческий миф в эффектную современную драму.
