В «Идиллии» Феокрит, рассказывая о змеях, заползших в колыбель Геракла и его брата, представляет эту историю хотя и драматичным, но все же заурядным событием, случившимся в доме обыкновенных людей. Феокрит внес существенные изменения в ранние версии этого мифа, согласно которым Алкмена бесстрашно бросилась на выручку своим детям. У Феокрита Алкмена, увидев змей, поднимает ужасный крик и будит своего мужа Амфитриона. Такая реакция свойственна обыкновенной, перепуганной насмерть женщине, а не мифологической героине. Амфитрион, прославленный воин, имеющий внешние атрибуты гомеровского героя, услышав вопли жены, первым делом берет оружие, с каким бы пошел на битву с врагом, но его действия далеки от геройских: поднявшись с постели, он выглядит медлительным, вялым, и его действия определяются, в основном, испугом жены, а не возникшей опасностью, да и оружие оказывается ненужным. Отсутствие героики в сложившейся ситуации подчеркивается житейской речью Алкмены: она второпях просит Амфитриона не надевать сандалии (словно хочет предотвратить стандартную процедуру облачения перед боем гомеровского героя). Алкмена опасается, что муж потратит время на следование рутине. Когда же проходит переполох, Амфитрион вместо того, чтобы стоять у колыбели Геракла и восторгаться необыкновенной силой младенца (как в версии Пиндара), спокойно отправляется досыпать. Это хороший пример того, как эллинистический автор трактует мифы: герои этих сказаний в эллинистическом обществе ведут себя как обыкновенные люди. Ясон в «Аргонавтике» Аполлония Родосского — другой пример этой тенденции.

На следующий день, вместо того чтобы выяснить причину внезапного нашествия змей и предотвратить их появление в будущем, чтобы обезопасить младенцев, Амфитрион призывает Тиресия и просит его определить ритуал уничтожения задушенных змей. По предписанию прорицателя, змей следовало в полночь сжечь на костре из сухих веток кустарника, а утром служанке следовало собрать оставшийся от змей пепел, пустить прах по ветру за пределами города и, не оглядываясь, бежать назад, во дворец. Это — не свойственная Феокриту ученая педантичность. Автор «Идиллии» просто подчеркивает, что змеи стали pharmakos(козлами отпущения) ритуала: они несли смерть Гераклу, появившись в его колыбели в полночь, и если бы умертвили его, героя ждал бы погребальный костер, но вместо этого, опять-таки в полночь, их самих сожгли на костре и тем самым отделались от них должным образом, который со временем позволит Гераклу добиться бессмертия. Итак, миф о Геракле и задушенных им в младенчестве змеях Феокрит свел к обыденному бытовому событию, сопровождавшемуся ритуалом, бытовавшим в то время.

Этот миф о Геракле Феокрит использовал и в других целях. Расправа со змеями символизирует победу добра над злом, и Феокрит хотел польстить Птолемею II, сравнив его с героем Гераклом, для чего в своем сочинении подчеркнул, что Геракл, как и этот правитель, родился в апреле. К тому времени Птолемеи царствовали в Египте в течение двух веков, и правление сопровождалось устранением неугодных, убийством братьев и женитьбой на сестрах. Восхвалить правителя мастеру своего дела, такому как Феокрит, не составляло труда, но наиболее уместным он счел сравнение Птолемея II с Гераклом, тем более что Птолемеи подкрепляли свое восхождение к власти ссылкой на божественное происхождение предков. К месту отметить, что в правлении Птолемеев поэзия в стране формировалась под их влиянием, и хотя некоторые поэты от этого влияния отгораживались, Феокрит не принадлежал к их числу.

Во времена Феокрита мифы, казалось, застывшие, оформившиеся, получили новую жизнь, обретя общественное и политическое звучание. Искусно манипулируя сюжетами мифов, Феокрит создал властителям комфортабельное положение в обществе. Им нужна была мифология, с одной стороны, их возвышавшая, а с другой стороны, отождествлявшая в повседневной действительности с обыкновенными, рядовыми людьми, и Феокрит блестяще справился с этой задачей. Мифы редко рассказываются без повода, и на примере творчества Феокрита понятно, что их содержание и направленность зависят и от интересов аудитории, и от интересов рассказчика.

По-своему использовался со временем и миф о возвращении Гераклидов. Этот миф нередко связывают с так называемым дорийским вторжением на микенский Пелопоннес, позволившим дорийцам завоевать эти земли и вызвавшим волну переселений исконных жителей полуострова. Правда, это отнюдь не значит, что такое вторжение на самом деле имело место — а если и имело, то непонятно когда (археологические исследования не вносят ясность в этот вопрос), и все же миф об этом вторжении использовался греками в более поздние времена в политических целях.

Столкновение между Афинами и Спартой, приведшее к Пелопоннесской войне в V веке до нашей эры, неизменно рассматривалось как конфликт между дорийцами, выступавшими на стороне Спарты, и ионийцами, выступавшими на стороне Афин, при этом использование опиравшейся на мифы генеалогии помогало набирать политические очки. Так, в трагедии Еврипида «Ион» подчеркивается, что предок ионийцев Ион, сын Аполлона и царевны Креусы, дочери рожденного Землей афинского царя Эрехфея, намного знатнее дорийца Дора, сына Креусы и Ксуфа, рядового царя Афин. Как Феокрит манипулировал традицией, чтобы угодить Птолемею, так и Еврипид в Афинах военного времени, используя мифологию, отстаивал взгляды, имевшие определенную политическую окраску.

Геракл — один из популярнейших персонажей постклассического искусства, и перечислить все произведения на сюжеты мифа о нем — задача нелегкая, поэтому отметим лишь некоторые из них.

Геракла часто рисовали эллинистические художники, как вазописец на амфоре, хранящейся в настоящее время в Нью-Йорке. Геракл изображен убивающим Несса. Герой стоит на спине у кентавра, одной рукой держит его за волосы, а другой наносит удар мечом. На фронтоне сокровищницы сикионцев в Дельфах изображена схватка Геракла с Аполлоном из-за треножника. На фронтоне храма Афайи в Эгине изображен Геракл во время осады Трои. Геракл натягивает лук; мужественное лицо героя обрамлено шлемом — львиной головой с зияющей пастью. Хорошо известен Геракл Фарнезе, мраморная статуя отдыхающего Геракла, опирающегося на палицу.

Мифы о Геракле привлекали художников и в более поздние времена. В 1596 году Аннибале Карраччи написал картину «Выбор Геракла». Гераклу предстоит сделать выбор между Пороком (фигурой в прозрачном эротическом одеянии, в театральной маске и с музыкальным инструментом в руке) и Добродетелью (фигурой в скромной одежде, указывающей обнаженным мечом на уходящую круто вверх каменистую тропу). На картине Гвидо Рени «Геракл и Лернейская гидра» (1617) герой своей палицей сносит чудовищу головы. Дж. У. Уотерхаус на картине «Гилас и нимфы» (1856) изобразил похищение любимца Геракла. Семь очаровательных нимф-обольстительниц увлекают Гиласа в мир идеализированной красоты. Вознесению Геракла на Олимп посвятили картины Кранах, Тинторетто, Рубенс, Джордано, Буше, Гойя. В 1636 году Рубенс написал для Филиппа IV картину «Апофеоз Геракла», которой король украсил свой охотничий домик. На этой картине Геракл на вылетевшей из погребального костра колеснице, запряженной четырьмя лошадьми, достигает Олимпа, где на героя надевают венок победителя к удовольствию Зевса, наблюдающего за триумфом любимого сына.

Мифы о Геракле популярны и в наше время. На их сюжеты поставлены телевизионные сериалы, например «Зена, королева воинов». В этом фильме рассказывается о невероятных приключениях Геракла и прекрасной, но беспощадной воительницы. Известен и телевизионный сериал «Легендарные путешествия Геракла». «Дисней» в анимационном фильме «Геракл» (1997) умело оживил прославленного мифологического героя, использовав для создания фильма вазопись и скульптуры и придав мифологической традиции, в типичной манере, жизнь и динамику. Правда, «Дисней» допустил некоторые вольности, к примеру посадив Геракла на чужого (из мифа о Беллерофонте) коня Пегаса, но этот конь так хорош, что только украшает картину.