Корнелиус ждал, пока Англси закончит бушевать, а пока вернулся мыслями к проблеме вибрации К-ламп.

– Они там ничего не смыслят на Земле. Да и здесь тоже. Иногда мне кажется, что они просто отказываются понимать. Там внизу у Джо нет практически ничего, кроме своих рук. Он, я… Мы мало что знали, может, только понимали, что локальные формы жизни можно употреблять в пищу. Ему приходится почти все время охотиться, чтобы добыть еду. Просто чудо, что ему удалось выжить в эти несколько недель, построить себе жилище, изучить регион обитания, начать заниматься металлургией, гидрургией, не знаю даже, как это назвать. Чего они еще от меня хотят, чтобы я бесконечно ныл и жаловался?

– Да-да, – бормотал Корнелиус. – Да, я…

Англси поднял свое белое тонкокостное лицо. Его глаза как будто затянуло патиной.

– Что… – начал Корнелиус.

– Тихо! – Англси резко развернул кресло, схватил шлем и мигом натянул его на голову. – Джо просыпается. Убирайтесь отсюда.

– Но если я буду работать, только когда он спит, то как смогу…

Англси зарычал и швырнул в него гаечным ключом. Бросок был слабым даже при низкой силе тяжести. Корнелиус попятился к двери. Англси настраивал свой эсопроектор. Внезапно он дернулся.

– Корнелиус!

– Что там? – псионик бросился было назад, поскользнулся и едва не врезался в панель.

– Снова К-лампа, – Англси сорвал с себя шлем. Скорее всего, ему было неимоверно больно, ведь он концентрировал в себе умственное усилие, которое значительно усиливалось аппаратурой, однако он ничем не выдал своих чувств: – Замените ее. Быстро. А затем оставьте меня. Джо проснулся не один. Что-то забралось в мою землянку, я в опасности!

День выдался не из легких, и Джо крепко спал. Он не проснулся, пока чьи-то руки не сомкнулись на его горле.

Мгновение он не испытывал ничего, кроме накатившей волной паники. Подумал, что каким-то образом вернулся на земную станцию и парил при нулевой силе тяжести на конце кабеля, любуясь на распростертую перед ним планету в окружении тысячи ледяных звезд. Он подумал, что большая двутавровая балка оторвалась от причала и полетела на него – медленно, но со всей инерцией своей холодной многотонной массы, вращаясь и сверкая в свете Земли; и единственный звук, который был здесь различим, – это собственный бесконечный крик в шлемофоне. Он пытался оторвать от себя кабель, когда балка очень нежно коснулась его, и он стал двигаться вместе с ней, пока она не прижала его к стене станции, не вошла своим стальным рылом в изуродованный скафандр, который тут же начал заделывать разрывы пеной, смешивая ее с кровью, его, Ангсли, кровью.

Джо заревел.

Он судорожно оторвал руки от своей шеи и швырнул черную вращающуюся тень через всю землянку. Она с грохотом ударилась о стену, лампа упала на пол и погасла.

Джо стоял в темноте, тяжело дышал, смутно понимая, что, пока он спал, завывания ветра стихли до легкого ворчания.

Существо, которое он отбросил от себя, мычало от боли и ползло вдоль стены. Джо попытался нашарить во тьме свою дубину.

Послышался новый шорох. Туннель! Они ползут через туннель! Джо сгруппировался, чтобы попытаться дать им отпор вслепую. Его сердце гулко билось, а нос улавливал зловоние чужих тел.

Тварь, возникшая перед ним, была вдвое меньше его, но держалась на шести огромных когтистых лапах и тянула к нему пару трехпалых рук, целясь прямо в глаза. Джо выругался, крепко схватил ее, шевелящуюся и извивающуюся, и швырнул со всей силы на землю. Тварь закричала, и он услышал, как трещат ее кости.

– Ну давай же! – Джо выгнул спину и ринулся на них, как тигр, которому угрожают гигантские гусеницы.

Они все проникали по туннелю в помещение, примерно дюжина сумела заползти, пока он пытался побороть существо, обвившее его плечи и вцепившееся в него когтями. Они силились подняться по его ногам на спину. Он бил их своими когтями, хвостом, перекатывался, нырял под них, а затем резко поднимался, однако куча врагов цеплялась за его тело с поразительным упорством.

Так они боролись во тьме. Наконец этот извивающийся клубок тел с силой ударился о стену землянки. Все затряслось, балка треснула, и обрушилась крыша. Англси стоял в яме среди осколков ледяных пластин под тусклым светом заходящего Ганимеда.

Теперь он видел, что чудища были черными и у них были достаточно большие головы, чтобы вместить в себе мозг, не такой большой, как у людей, но, по всей видимости, больше, чем у обезьян. Их было около двух десятков, они остервенело вылезали из-под обломков и набрасывались на него со злобным звериным визгом.

Зачем?

«Реакция бабуина, – невольно подумал Англси, – видишь чужака, бойся чужака, ненавидь чужака, убей чужака».

Грудь его вздымалась, прокачивая воздух через раскрытую пасть. Он взял в руки балку, разломал ее напополам и начал вращать над головой жесткую как железо древесину.

У ближайшей твари вдребезги разлетелась голова, миг – и у следующей переломана спина. Третья полетела с разбитыми ребрами в четвертую, и обе рухнули вниз. Джо расхохотался. Это занятие становилось очень веселым.

– Эй-е-е-й! Ти-и-и-гр-р-р! – Он побежал по ледяной земле к стае тварей. С жутким воем они разбежались в разные стороны. Он гнался за ними, пока самая последняя не скрылась в лесу.

Тяжело дыша, Джо осмотрел мертвых. У него текла кровь, все болело, было холодно и хотелось есть, а его убежище было разрушено. Но он всех одолел! Ему внезапно захотелось заколотить себя по груди и завыть. Одно мгновение он помедлил. А почему бы и нет? Англси откинул назад голову и разразился лаем, возвещая свою победу под тусклой тенью Ганимеда.

Потом он принялся за работу. Сначала надо было развести костер, укрываясь от ветра останками космического корабля, которые возвышались теперь грудой ржавого металла. Стая чудовищ выла во тьме среди земных разломов. Они не забыли про него и еще вернутся.

Он оторвал бедро одной твари и попробовал его на вкус. Очень неплохо. А будет гораздо лучше, если хорошенько прожарить. Ха! Они здорово ошиблись, напомнив ему о своем существовании! Он закончил завтракать, когда Ганимед показался из-под западных ледяных гор. Скоро настанет утро. Воздух был почти неподвижен, и стайка похожих на блины стрекоз, как называл их Англси, пронеслась над головой, а за ними показались первые, еще бледные медно-красные рассветные лучи.

Джо копался в руинах своего жилища, пока не нашел чудом уцелевший водоплавильный аппарат. Вот, что нужно было сделать в первую очередь: расплавить немного льда и залить его в формы топора, ножа, пилы и молотка, которые он с таким трудом изготовил. На Юпитере метан был жидкостью, которую можно было пить, а вода – плотным, твердым минералом. Из нее получались отличные инструменты. Позже он попытается сделать сплавы воды с другими материалами.

Но – позже. К чертям землянку, некоторое время он поспит и под открытым небом. Сделает лук, установит ловушки, будет готов устроить бойню черным гусеницам, если они попытаются атаковать снова. Неподалеку находилась глубокая расселина, уходившая вниз до самых холодных слоев металлического водорода, – естественный домашний ледник, где можно в течение нескольких недель хранить мясо, которое будут исправно поставлять его враги. Ну и конечно, это станет еще и приятным времяпрепровождением – неимоверно приятным!

Джо восторженно засмеялся и лег на землю, чтобы встретить восход солнца.

Он внезапно понял, насколько прекрасным было это место. Видеть, как небольшой искрящийся бриллиант солнца выплывает из-за восточных туманных берегов, окрашивая сумеречное пурпурно-мраморное небо цветом лепестков роз и золота; видеть, как свет набирает силу, разливая теплоту жизни над необъятной, ставшей уже такой родной землей, над миллионами квадратных миль шелестящих низкорослых лесов, искрящимися на солнце озерами и парившими едва ощутимой теплотой водородными гейзерами, и смотреть, смотреть, смотреть, как ледяные горы на западе начинают мерцать синевой стали!