Бантер никак не прокомментировал ее слова. Миссис Руддл сделала еще одну попытку:

— Здесь нужно кое-что почистить. Хорошенькие вещички, правда?

Она протянула медную цепь, вилку для тостов и вертел, чудесным образом возникшие из камина во время устроенного викарием взрыва.

— Спасибо, — сказал Бантер. Он повертел цепь в руках и пристроил ее на гвоздик у камина, а рядом довесил вертел.

— Интересно, — продолжала миссис Руддл, — как эти аристократы относятся к старым вещам? Если бы меня спросили, я бы сказала, что это просто мусор.

— Это антикварная вещь, — веско заметил Бантер, отступил на шаг назад и полюбовался созданной композицией.

Миссис Руддл фыркнула.

— Интересно, что они делали в трубе! Лично я предпочитаю газовые плиты. У моей сестры в Бигглзвейде газовая плита. Отличная штука!

— Иногда из-за газовых плит умирают, — насмешливо заметил Бантер. Он взял блейзер его сиятельства, встряхнул его, чтобы определить, есть ли что-нибудь в карманах, и извлек на свет Божий трубку, пачку табака и три коробки спичек.

— Как вы можете такое говорить, мистер Бантер? У нас и так полно неприятностей. Труп в доме нашли! Не понимаю, как они после этого могут жить в этом доме!

— Если говорить обо мне и его сиятельстве, мы к трупам привыкли, — он достал еще несколько коробков спичек и на дне кармана обнаружил зажигалку и щеточку для трубки.

— Что вы говорите! — глубоко вздохнула миссис Руддл и смахнула сентиментальную слезу. — А где хорошо ему, там хорошо и ей. Сразу видно, она благословляет землю, по которой он ходит.

Бантер достал два носовых платка, мужской и женский, и задумчиво их разглядывал.

— Это вполне обычно для молодой замужней женщины.

— Золотое времечко! Но ведь это только начало, мистер Бантер. Человек — есть человек. Когда все уже сказано и сделано, он становится таким, какой он есть на самом деле. Руддл, бывало, выпьет лишку, да и поколотит меня, если я что-то не так скажу. А ведь он был хорошим мужем, деньги домой приносил регулярно.

— Миссис Руддл, я вас очень прошу, — сказал Бантер, убирая спички на место, — не делать таких сравнений. Я служу его сиятельству вот уже более двадцати лет. Трудно найти человека с таким замечательным характером, как у него.

— Но вы же не были за ним замужем, мистер Бантер. Вы каждый день можете от него уйти.

— Мне кажется, я сам смогу решить, уходить мне от него или оставаться, миссис Руддл. За двадцать лет службы я от него не слышал ни одного грубого слова. — Голос его дрогнул. Он рассеянно убрал пудреницу, потом любовно сложил блейзер и повесил на руку.

— Вам повезло, — сказала миссис Руддл. — Я не могу того же сказать о бедняге Ноуксе. Хоть он и недавно умер, но я считаю его злым, жадным, подозрительным занудой… бедный старый джентльмен!

— Джентльмен, миссис Руддл, понятие очень растяжимое, я бы сказал. Его сиятельство…

— Вон, посмотрите, — прервала его миссис Руддл. — Идет по тропинке настоящий джентльмен, любовь всей жизни.

Брови Бантера поползли вверх.

— О ком вы говорите, миссис Руддл? — Глаза его метали громы и молнии.

— О Фрэнке Кратчли! О ком же еще!

— Неужели? — молнии сменились недоумением — Кратчли? Он любовь всей вашей жизни?

— Типун вам на язык, мистер Бантер! Моей? Побоитесь Бога! Не моей — Агги Твиттертон. Бегает за им как старая кошка за котенком.

— Правда?

— В ее-то года! Старая овца в шкуре ягненка. Меня просто тошнит. Если бы она знала все, что знаю я… Но тише!

Интересное замечание прервалось на полуслове. В дверях появился Кратчли.

— Добрый вечер! — бросил он всей компании. — На сегодня будут какие-нибудь указания? Я забежал, думал, вдруг что-то понадобится. Мистер Хенкок отпустил меня на пару часов.

— Его сиятельство просил помыть машину, но сейчас ее в гараже нет. Они уехали.

— Жаль, — ответил Кратчли. — Странный день они выбрали для прогулок!

Он собрался было усесться в кресло, но под строгим взглядом Бантера осмелился только опереться на его спинку.

— Ты не слышал, когда будут похороны? — спросила миссис Руддл.

— Завтра в полдвенадцатого.

— И пора бы. Он ведь лежит уже больше недели. Рыдать особенно никто не собирается. Уж я-то знаю. Думаю, найдется немало людей, которым хотелось бы с ним рассчитаться. Не считая того, кто это уже сделал.

— Они замяли дознание, как мне показалось, — сказал Кратчли.

Бантер открыл буфет и попытался выбрать парочку подходящих бокалов для вина.

— Не дали никому и слова толком сказать, — согласилась миссис Руддл. — Хотели так дело представить, будто между ним и Джо Селлоном ничего не было. Этот Кирк, да он просто взбесился, когда Тед Пэддок задавал вопросы.

— Мне так показалось, они вообще свернули эту часть допроса.

— Не хотят, чтобы кто-то подумал, что полицейский может быть замешан в убийстве. Помнишь, как следователь закрыл мне рот, когда я начала рассказывать об их разговоре. Помнишь? А репортеры как раз наоборот, очень этим заинтересовались.

— Могу ли я вас спросить, вы высказали репортерам свое мнение?

— Могла бы высказать, а могла бы и не высказать. Только в тот момент ко мне подошел его сиятельство, и репортеры на него набросились, как пчелы на мед. Мы с миледи завтра будем во всех газетах. Меня тоже сфотографировали. Вместе с ее сиятельством. Здорово, когда о твоих друзьях пишут в газете, правда?

— Неужели вы думаете, что мне понравится, когда выставляют напоказ подробности жизни его сиятельства? — холодно спросил Бантер.

— Что вы, мистер Бантер! Если бы я рассказала им все, что знаю о Джо Селлоне, они вообще поместили бы мой портрет на первой странице. Но зря они позволяют этому молодчику разгуливать на свободе. В один прекрасный момент он нас всех перережет в собственных постелях. В тот момент, когда я увидела мертвое тело мистера Ноукса, я себе сказала: «В этом замешан Джо Селлон. Он последний видел беднягу живым».

— Значит, вы тогда уже знали, что убийство совершено в среду вечером?

— Ну… конечно… Нет, тогда не знала. Послушайте, мистер Бантер, что это вы перевираете слова почтенной женщины. Я…

— Я бы посоветовал вам следить за тем, что вы говорите, — ответил Бантер.

— Он прав, — согласился Кратчли. — Если вы не придержите язык, то в один прекрасный день можете сами оказаться в тюрьме.

— Ах, так! — рассердилась миссис Руддл, отступая назад в кухню. — Лично у меня не было никаких причин убивать мистера Ноукса. Не то, что у некоторых, не будем показывать пальцем… Из-за сорока фунтов!

Кратчли изумленно смотрел ей вслед.

— Черт возьми! Вот это язык! Как это она еще не отравилась собственным ядом. Я бы за ее показания ломаного гроша не дал. Старая тупоголовая курица!

Бантер никак не прореагировал на последнее замечание, молча собрал блейзер, несколько других разбросанных вещей и пошел наверх. В его отсутствие Кратчли почувствовал себя намного свободнее и медленно подошел к камину.

— Эй! — сказала миссис Руддл. Она принесла зажженную лампу, поставила ее на стол и повернулась к садовнику с ядовитой улыбкой. — Дожидаешься поцелуев под луной?

— О чем это вы? — угрюмо спросил Кратчли.

— Вон с горы на велосипеде спускается Агги Твиттертон.

— О, Бо-оже! — молодой человек выглянул в окно. — Это точно она. — Он почесал затылок и выругался.

— Что мне ответить, если девушка о вас спросит? — ядовито спросила миссис Руддл.

— Послушайте, Полли — моя девушка. Вы об этом знаете. Между мной и Агги Твиттертон никогда ничего не было.

— Может быть, между тобой и ней ничего и не было. Может, что-то было между ней и тобой, — многозначительно заявила миссис Руддл и удалилась прежде, чем он успел ответить. Когда Бантер спустился в гостиную, он увидел, что Кратчли стоит у камина и задумчиво вертит в руках кочергу.

— Могу ли я вас спросить, что вы здесь делаете, мистер Кратчли? Вы работаете во дворе и в саду. Если вы хотите увидеться с его сиятельством, можете подождать его в гараже.