— Я ведь объяснял тебе, когда мы летели в самолете на Тенерифе. Чем бы все это ни было, оно «не подходит для печати». Здесь нет в прямом смысле «плохих парней», нет одиноких маньяков-убийц. Мы столкнулись с тайной церковной организацией. И чем больше мы узнаем о ней, тем труднее становится даже просто представить себе выход из сложившегося положения. Такие вот дела. Ну, и что ты скажешь? Куда мы в подобных обстоятельствах попадем?

— Пока мы попали в Париж, — ответила Клементина и похлопала по постели. — А теперь иди-ка к маменьке.

Данфи нахмурился.

— К мамочке, — поправил он.

— Что?

— Надо говорить «иди к мамочке», а не «к маменьке», только англичане говорят «к маменьке».

— Как угодно, — сказала она и снова похлопала по постели.

Жорж Уоткин жил и работал на третьем этаже особняка, построенного в стиле ар-нуво и расположенного в Девятом округе Парижа. Из-за предупреждения ван Вордена, что Уоткин «может принадлежать к прямо противоположному лагерю», Данфи держался настороже. Наскоро придумав предлог для визита, он позвонил французу и сказал, что прибыл в Париж по поручению церкви Святых Последних Дней, которая проявляет большой интерес к Уоткину как опытному консультанту по вопросам генеалогии. Как отнесется мсье Уоткин к перспективе подобного сотрудничества? Нельзя ли будет договориться о встрече?

Eh, bien! Конечно! Уоткин оказался свободен после обеда. Данфи это не удивило. Генеалогия для мормонов все равно, что кино для Голливуда. Даже если Уоткин был несметно богат и независим, он вряд ли пренебрег бы перспективой подобной встречи.

Уоткин же далеко не богат. По словам ван Вордена, он был скромным поденщиком с аристократическими замашками. Зарабатывал тем, что писал статьи о королевских семействах для французской и английской желтой прессы. Кроме того, как признанный специалист по Виндзорам, Габсбургам и Гримальди, Уоткин имел дополнительный заработок на генеалогических изысканиях для частных клиентов.

С «глоком» на дне своего нового дипломата Джек в сопровождении Клементины прибыл в офис Уоткина. Они поднялись на третий этаж, где у дверей своей квартиры их уже ожидал улыбающийся Уоткин.

Это был невысокий и очень полный мужчина с детским лицом. На нем был потертый, но вполне респектабельный черный костюм с засаленными рукавами. Под пиджаком он носил белую рубашку и военный галстук, пятна на котором говорили о неумеренной любви Уоткина к супу. Потертые ботинки и запах пота завершали не слишком симпатичный образ специалиста по генеалогии.

— Раймонд Шоу, — представился Данфи. — И моя ассистентка Вероника… Флекс.

Удивление Клементины прошло незамеченным.

Сам кабинет был обширный и удобный, правда, немного душноватый. Стены заставлены стеллажами, до отказа забитыми книгами. Во всех концах помещения были расставлены тяжелые деревянные библиотечные столы, заваленные пачками документов и пергаментными свитками. Вдоль северной стены протянулись давно не мытые окна, сквозь которые в комнату проникал серый свет полудня, готового вот-вот разразиться затяжным дождем.

— Арманьяк? — спросил Уоткин, наливая себе рюмку.

— Нет, спасибо, — ответил Джек, опускаясь в потертое кожаное клубное кресло. — Мы вообще не пьем.

Уоткин стиснул зубы и вздохнул:

— Да, конечно! Как глупо с моей стороны. Я… — И исполненный энтузиазма голос Уоткина вдруг как-то затих, словно он внезапно забыл, что хотел сказать, и даже его улыбка превратилась в гримасу удивления или, может быть, даже испуга. Как бы то ни было, все это продолжалось не более мгновения, он взял себя в руки и снова заулыбался. — О, простите меня ради Бога! — воскликнул он.

— Нет никакой необходимости извиняться, — ответил Данфи, удивленный странными переменами в лице Уоткина. — Вы можете спокойно пить свой коньяк, а мы пока расскажем вам о цели нашего визита.

Француз уселся в кресло за столом, просмотрел какие-то бумаги и кивком пригласил гостей начинать свой рассказ.

Данфи провел утро в интернет-кафе неподалеку от Сорбонны. Он осуществил небольшой поиск относительно мормонов, их обычаев и учения, сделал кое-какие записи и составил небольшую речь, которая, как ему казалось, должна была произвести вполне благоприятное впечатление.

— Нас сюда привел Петр, — сказал он. — Не знаю, верующий ли вы человек, но апостол Петр учит нас, что Евангелие «для того и мертвым было благовествуемо, чтобы они, подвергшись суду по человеку плотию, жили по Богу духом». [91]В церкви Святых Последних Дней мы считаем, что Христос страдал и умер не только за грехи живых, но и за грехи мертвых. И, как вы понимаете, это накладывает на нас особые обязательства — спасение душ тех, кто уже умер, наших предков в мире духовном. Как я уверен, вы знаете, мы совершаем его с помощью таинства, широко известного под названием «заочное крещение». Конечно, прежде чем совершить его, мы должны установить личности крещаемых предков, что мы и делаем часто с использованием традиционных генеалогических методов.

Свою речь Джек закончил натянутой ханжеской улыбкой. Улыбка Клементины была, как всегда, обворожительна. Уоткин отреагировал на слова Данфи уважительным, но слегка рассеянным кивком.

— Мы занимаемся подобными изысканиями довольно давно, — продолжал Данфи, — каждая наша семья пытается найти свои корни, поколение за поколением. И мы с радостью уповаем на то, что сумели спасти уже миллионы душ. Но, как вы прекрасно понимаете…

— Чем дальше в историю уходят ваши поиски, — продолжил за него Уоткин, — тем сложнее они становятся.

— Совершенно верно. Особенно для американцев, семейные корни которых почти всегда ведут на противоположный берег Атлантического океана.

Уоткин сочувственно кивнул.

— Именно по этой причине мы с мисс Флекс и прибыли сюда. Нас просили организовать научно-исследовательский институт в Париже, который бы способствовал активизации генеалогических исследований на основании запросов членов нашей Церкви в США.

— Понимаю, — откликнулся Уоткин, — и вы полагали…

— Мы полагали, что вы нам поможете. Ведь так?

Уоткин медленно кивнул, Данфи показалось, что кивнул он с некоторым сожалением. Совсем не такой реакции ожидал от него Джек. После недолгой паузы француз спросил:

— Кто вам подсказал обратиться ко мне?

Данфи ожидал, что Уоткин может задать подобный вопрос. Сунув руку в карман куртки, он достал оттуда копию статьи из «Архея» «Вино Магдалины — древний напиток из Палестины».

— Ваша статья произвела на нас огромное впечатление, — сказал Джек, протягивая ее Уоткину.

Француз извлек из нагрудного кармана очки для чтения и нацепил их на нос. Затем кашлянул и взглянул на копию журнальной статьи. Никакой явной реакции не последовало. Просто он как будто слегка застыл.Когда Уоткин начал читать свою статью, мышцы его лица немного расслабились, губы двигались в такт чтению. Наконец он оторвал глаза от текста и спросил:

— Где вы это нашли?

Вопрос снова не стал неожиданностью для Данфи.

— Журнал прислали одному из наших специалистов по генеалогии в Солт-Лейк-Сити, а он передал статью нам. Я даже не помню точно, из какого она журнала…

— Все говорили, что вы продемонстрировали пример первоклассного исследования, — заметила Клементина, почувствовав смущение Уоткина.

— Абсолютно верно! — подтвердил Данфи.

Уоткин медленно переводил взгляд с Джека на Клементину и обратно.

— У журнала был очень ограниченный тираж, — пробормотал он.

— Вот как?

— Да-да, — продолжал Уоткин. — Было напечатано всего несколько номеров. Можно сказать, что это была… заказная публикация. Для особой аудитории. Не для рядового читателя. Поэтому количество экземпляров было очень небольшим.

— Ну что ж, в таком случае нам, по-видимому, следует считать себя счастливчиками, раз нам так повезло! — воскликнул Данфи. — И мы не только прочли статью, но и познакомились с ее автором!