— Ну… — ответил Саймон, — все было довольно сложно, верно?

— Я не знаю. Меня там не было.

— Зато я был. И все было очень-очень сложно.

— Может быть, ты расскажешь что-то более конкретное, Саймон? — предложила Клементина.

Парень тяжело вздохнул:

— Ну ладно. — Он повернулся к Данфи. — Знаете что-нибудь о Юнге?

Данфи отрицательно покачал головой:

— Очень немного.

— Тогда будет действительно трудновато. Ведь это был не базовый курс, а семинар.

— По Юнгу?

— Он назывался «Разметка поля архетипов» и был посвящен… — Саймон беспомощно взглянул на Клементину, и та весело подмигнула ему. Улыбнувшись, он снова глубоко вздохнул, откашлялся и повернулся к Данфи. — Ладно! — повторил он. — Семинар был посвящен Юнгу. Основателю аналитической психологии. Коллеге Фрейда. Теперь к нему относятся с определенной долей подозрительности за его, как некие критики полагают, несколько неумеренный интерес к volkisch [29]проблемам. Проще говоря, парня подозревают в том, что ему звонили напрямую из бункера. Не говоря уже о том, что ходили слухи, будто он придумывал истории болезней своих пациентов. В качестве примера могу привести историю «Человека с солнечным фаллосом».

— Чью историю?

— «Человека с солнечным фаллосом».

— И кто это такой?

Саймон пожал плечами.

— Псих. Но он не имеет особого значения. По крайней мере для нас. Потому что подробно его историю мы не изучали. Я просто пытаюсь ввести вас в курс дела. Ведь данная тема весьма обширна и сложна. У старика Юнга было множество разных идей: о религии, мифологии, алхимии. О синхронизме.

— Это еще что? — спросила Клементина.

Саймон нахмурился.

— Смысл упомянутого термина состоит в том, что совпадения чаще всего не просто совпадения, а нечто большее, — объяснил Данфи.

— Очень точно! — воскликнул Саймон. — Совершенно верно. Синхронизм есть не что иное, как то, что вы сказали — идея значимого совпадения.

— Именно на эту тему и проводились семинары? — спросил Данфи.

— Нет, — ответил Саймон. — Предполагалось, что они должны были представлять исследование коллективного бессознательного, которое… — Парень снова впал в задумчивость, а пар от его дыхания на холодном воздухе напоминал кучевое облако. Джек уже собирался нарушить молчание, когда молодой человек поднял палец вверх, взглянул на своих гостей и начал цитировать по памяти: —…которое есть… «матрица»… образов и снов, воплощающая… Я надеюсь, вы внимательно меня слушаете, потому что каждое слово здесь — настоящая жемчужина… воплощающая филогенетический опыт всего человечества, соединяющая все со всем и воздействующая на все и вся.

Саймон наконец закрыл рот и улыбнулся.

Данфи кивнул, но на Клементину познания Саймона не произвели ни малейшего впечатления.

— Но что же это все-таки такое?

Саймон вздохнул, академический энтузиазм уже начал оставлять его. Подумав, он сказал:

— Все равно как Интернет, только без рекламы. Или можно описать его как большое облако идей и образов, но очень больших идей и очень яркихобразов, которые способны тебя по-настоящему завести. И они находятся одновременно повсюду и нигде. А модем встроен тебе в затылок. Главное отличие состоит в том, что не ты подключаешься к коллективному бессознательному, а оно подключается к тебе.

Клементина улыбнулась.

— Я так и думала, — сказала она. — И всегда в это верила.

Она сидела рядом с Данфи в стареньком кресле, скрестив ноги, наклонившись вперед и подставив лицо холодному ветру. Правой ногой Клементина выстукивала какой-то ритм, возможно, просто для того, чтобы согреться.

— Ну а теперь давай, открывай! — Она повернулась к Данфи.

— Что открывать?

— Бумажник. Ты обещал мне куртку. Так что выкладывай.

Данфи скорчил гримасу, сунул руку в задний карман и протянул ей бумажник.

— Я только на минутку, — сказала она. — Я знаю тут одно место.

С этими словами Клементина поднялась, повернулась на каблуках и вышла. Данфи с Саймоном наблюдали за ней, пока она не повернула за угол, а затем возвратились к главной теме разговора.

— На чем мы остановились? — спросил Саймон.

— На том, что оно подключается к нам, — ответил Данфи.

— Да, именно.

Мгновение Данфи размышлял. Ноги у него совсем замерзли, пальцы на ногах окоченели.

— Вы меня извините, — проговорил наконец Данфи, — но я не могу понять, каким образом из-за таких вполне невинных вещей человека могли отправить на тот свет.

— Да, жаль, что вас там не было. Шидлоф мог кого угодно загнать в гроб своими лекциями. Я хочу сказать, скука действительно была смертная.

Джек улыбнулся неуклюжей шутке парня.

— Но какова была его собственная точка зрения на проблемы, о которых он говорил в своих лекциях? Вы сказали, это был семинар, семинар по… как вы назвали? Разметке…

— …поля архетипов. Совершенно верно! Так я и сказал. Но вы должны понять, что Шидлоф по-настоящему верил в то, о чем говорил. Для него бессознательное, коллективное бессознательное, не было просто теорией. Оно было столь же реально, как вы или я. Что означало, что оно может быть описано — или размечено, или исчислено — по крайней мере в терминах своего содержания.

— Какого содержания?

— Архетипов. Когда Шидлоф говорил о коллективном бессознательном, он имел в виду поле архетипов, изначальных образов, картин, пиктограмм, корнями уходящих в самые истоки бытия. А это ведь очень круто!

— Ну и в чем состояла его цель… в чем? — спросил Данфи.

Саймон задумался на мгновение, а затем сказал:

— Думаю, Шидлоф пытался доказать теорию.

— Какую теорию? — спросил Джек.

— То, что я вам скажу, не более чем догадки.

— Я слушаю.

— Профессор работал над биографией Юнга и, кажется, нашел какие-то бумаги в Швейцарии. Он часто ездил в Цюрих с исследовательскими целями. Беседовал там с разными людьми и…

— Какие бумаги?

— Письма… Которые никто до него не видел. Профессор сказал, что они вызовут настоящую бурю, если его книга выйдет в свет.

Данфи задумался.

— И что, по вашему мнению, он пытался доказать? — спросил он после некоторого размышления.

Саймон сжал губы и поморщился.

— Он не любил особенно распространяться на эту тему, но раз или два все же проговорился.

— Вот как?

— Ну, профессор думал, что кто-то… или что-то… он никогда не говорил точно, что… но он думал… он думал… что кто-то манипулирует…

— Манипулирует чем?

— Коллективным бессознательным.

— Чем?

— Он полагал, что кто-то перепрограммирует коллективное бессознательное, вводит новые архетипы, возрождает старые.

— Каким образом? — спросил Данфи почти с откровенной насмешкой в голосе.

Саймон пожал плечами:

— Не знаю. Но если бы подобное действительно оказалось возможным, вы бы могли запросто переделать человечество. Не отходя от щита управления. Ведь в вашей власти был бы тот самый «модем», который находится у каждого из нас в затылке. Следовательно, вы стали бы властелином мира! Поэтому Шидлоф на своих семинарах стремился — но, повторяю, это не более чем моя личная версия — составить список, некий каталог архетипов, чтобы проверить, нет ли среди них каких-то новых. Или тех, которые, по нашему мнению, можно было считать возрожденными.

— И вы нашли что-то?

К немалому удивлению Данфи, Саймон ответил утвердительно:

— Да, как мне кажется, нашли.

— Что?

— Ну, явно НЛО…

— Явно?

— Да. Явно, потому что в пятидесятые годы Юнг написал о них книгу, и… ну, в ней все об этом сказано. Он назвал их «новым возникающим в наше время архетипом». И «предтечей Мессии». Цитата. Он писал, что они сигнализируют о рождении нового мира. — Саймон помолчал и с лукавой улыбкой добавил: — Неплохая получилась подсказка.

— Что еще?

Саймон наклонил голову сначала в одну, потом в другую сторону:

— Мы говорили о кругах на полях, об изуродованных домашних животных, о многом… Что-нибудь не так?