Мы приехали в Букингемский дворец, чья серая громадина классической архитектуры высилась над улицей Молл, а тем самым — над Трафальгарской площадью и Вестминстером. Снаружи стояли часовые, гвардейцы в красных мундирах. Над крышей колыхался королевский штандарт, указывавший, что королева пребывает во дворце. Мистер Слейд, лорд Пальмерстон, лорд Рассел и лорд Анвин так быстро провели меня по дворцу, что у меня осталось лишь самое смутное впечатление от мраморных колонн, широкого вестибюля, величественной лестницы, от орд слуг, изобилия зеркал, резной мебели и позолоты повсюду. Все это показалось мне столь же вульгарным, как и великолепным. Ясно я помню только смрад скверных водостоков и застойных выгребных ям.

Королеве меня представили в ее гостиной. Она и ее супруг, принц-консорт, сидели на обтянутом парчой диване среди множества безделушек, портретов в золотых рамах и латунных клеток с любимыми птицами. На ковре с цветочным узором были разбросаны куклы и другие игрушки. Сквозь открытые окна с золотыми занавесами доносились крики и смех детей, играющих снаружи. Такая непринужденность удивила меня, хотя я и помнила, что нахожусь тут как прислуга, не достойная пышной церемонии представления ко двору. Трепещущая, неуклюжая, я не осмеливалась оторвать взгляд от пола, пока любопытство не возобладало над робостью.

Королеву Викторию я уже однажды видела. Когда я была в школе в Бельгии, она посетила Брюссель. Я стояла в толпе, собравшейся посмотреть на ее кортеж. Когда она пронеслась в карете мимо, я подумала, что ее не назовешь красивой, и теперь, годы спустя, убедилась, что мое впечатление остается верным. Она была нарядно одета в летнее платье, но заметно располнела, родив шестерых детей — последнего прошлой весной. Ее каштановые волосы были стянуты в простой узел. Красное лицо с тяжелыми чертами, острым носом и срезанным подбородком. Принц-консорт, Альберт Саксен-Кобург-Готский, был высок, осанист и облечен в элегантный сюртук, бриджи и сапоги. Он носил усы и баки по иностранной моде и выглядел куда менее красивым, чем на своих портретах.

Последовал обмен официальными приветствиями. Королева протянула руку лорду Пальмерстону, и он учтиво ее поцеловал. Она сказала:

— Королева восхищена, что ее министр иностранных дел одарил ее своим присутствием. — Голос у нее был благовоспитанный, но девичий; ей ведь было всего двадцать девять лет, возраст очень юный для управления империей. В ее любезном тоне я уловила сарказм. — Своим поведением он внушил ей, что он предпочитает воздерживаться от общения с ней.

Позже мистер Слейд объяснил мне, что королева и Пальмерстон были в неладах, потому что она желала получать на одобрение всю официальную переписку Короны перед отсылкой, но он постоянно действовал от ее имени, а ее ставил в известность постфактум.

— Отнюдь, Ваше Величество, — сказал лорд Пальмерстон, — если бы не требования моей должности, ничто не удержало бы меня вдали от вашего обворожительного общества. — Он говорил с такой галантностью, что королева зримо смягчилась.

Лорды Анвин и Рассел поклонились королевской чете. Принц-консорт был равно сердечен со всеми. Говорил он с густым немецким акцентом. Будучи ровесником королевы, выглядел он много старше из-за тяжеловесной манеры держаться. С лордом Расселом королева была холодна. Позднее я узнала от мистера Слейда, что, по ее мнению, раздражительный, некрасивый и резкий коротышка во всем уступал своим предшественникам, к которым она питала расположение. На лорда Анвина она почти не взглянула. Когда лорд Пальмерстон представил ей мистера Слейда, она с интересом его разглядывала, пока он целовал ей руку. Ее щеки покраснели ярче, она улыбнулась. Затем настал мой черед. Вне себя от страха, горько памятуя о моей невзрачности и помятой дорожной одежде, я на цыпочках приблизилась к королеве. Я чувствовала себя преступницей, приближающейся к моей государыне под ложным предлогом. Опустив глаза, я увидела, что подол моего платья приблизился к ее подолу. Я сделала неловкий реверанс, пробормотала еле слышным голосом почтительное приветствие.

— Это мисс Шарлотта Бронте, Вашего Величества новая гувернантка, — сказал лорд Рассел.

— Добро пожаловать, мисс Бронте, — сказала королева.

Ее голос вынудил меня поднять голову, чтобы она могла оглядеть мое лицо. Сердце у меня колотилось, ведь я стояла перед королевой так близко, что могла бы прикоснуться к ней. У нее были круглые выпуклые светозарные глаза; проницательность и ум в них придавали ей красоту. Царственный ореол окружал ее вопреки молодости. Выражение ее лица сказало, что никакого впечатления я на нее не произвела.

— Рекомендация премьер-министра убеждает меня, что вы обладаете всеми необходимыми качествами, чтобы стать гувернанткой моих детей, мисс Бронте, — сказала она.

Позднее мистер Слейд объяснил мне, что ее министры и другие высокопоставленные особы обладали правом следить за тем, кто состоит в ее штате, и ей часто приходилось соглашаться, поскольку политические поблажки были необходимы для поддержания добрых отношений с ними.

— Но мне хотелось бы узнать о вас кое-что. — Я увидела в ней мать, озабоченную характером той, на кого возлагался уход за ее детьми. — Из какой вы семьи? Откуда вы родом?

Когда я ответила, она как будто была удовлетворена, хотя и не слишком довольна. Я чувствовала, что мистер Слейд и лорд Пальмерстон, Рассел и Анвин выжидают минуту, чтобы перейти к своему настоящему делу.

— Где вы получили образование? — спросил принц-консорт.

Когда я ответила, он начал подробно меня расспрашивать касательно того, чему я училась и у кого служила до этого. Он заботился об образовании своих детей заметно больше многих отцов, которых я встречала, когда была учительницей. Мне становилось ясно, что он был по меньшей мере половиной ума у кормила нации. Он поговорил со мной по-французски и изучал меня с глубоким серьезным вниманием. Когда он выразил свое мнение, что я вполне подойду, его жена согласилась с ним. Он имел на королеву очень сильное влияние.

— Вам следует познакомиться с детьми сейчас же, — сказала она.

Лорд Пальмерстон кашлянул.

— Одну минуту, Ваше Величество. — Она подняла брови, удивленная, что он возразил ей. — Мои извинения, но нам необходимо обсудить одно крайне важное дело.

— Ну, хорошо, — сказала она, невольно заинтересовавшись. — Так что же?

— К мисс Бронте обратился некий человек, Ваше Величество, предлагая ей награду, если она поможет ему похитить детей Вашего Величества, — сказал лорд Пальмерстон. Эту историю придумали он и мистер Слейд, чтобы оградить премьер-министра.

— Похитить моих детей! — Задохнувшись от ужаса, королева прижала руку к груди. Ее взгляд устремился на окно, за которым в саду слышался смех детей. Она свирепо уставилась на меня, будто это была моя вина, затем на лорда Пальмерстона. — Но это неслыханно!

Лицо принца-консорта отразило тревогу, хотя он сохранил хладнокровие.

— Кто задумал вовлечь мисс Бронте в такой злодейский заговор?

— Мистер Слейд опознал в нем преступника, которого он уже давно разыскивает, — сказал лорд Пальмерстон. — Его зовут Куан. Он из Кантона, из Китая. Пират и ренегат, чья цель — разрушить порядок в нашем полушарии.

Он кратко изложил отредактированную версию того, как Куан поддерживал революционеров в Британии и за границей. Он говорил быстро, с властностью, не позволявшей перебивать его вопросами. Впрочем, королева и принц-консорт выглядели слишком ошеломленными, чтобы задавать вопросы. Лорд Пальмерстон умолчал о моей роли, полагая, что они не одобрят мои розыски.

— В своей борьбе за власть он убил множество людей. Его необходимо остановить.

— Ну так остановите его! — вскричала королева с величественным размашистым жестом, словно посылая всю британскую армию в погоню за Куаном. — Не дайте ему приблизиться к моим детям!

— Это мы обеспечим, — сказал лорд Пальмерстон. — Однако нам необходимо содействие Вашего Величества.

— Можете на него рассчитывать, — сказал принц-консорт, успокаивающе положив ладонь на локоть жены. — Но сначала нам следует заново рассмотреть наем мисс Бронте. Учитывая ее связь с этим преступником, мы не можем взять ее в наш штат, даже если она ни в чем дурном не повинна.