— А, вот как? — Дуглас приветливо посмотрел на них обоих. — Ну, во всяком случае одной заботой меньше. Джо сможет пробыть здесь столько времени, сколько нам будет нужно.

Возможно, это сняло груз с его плеч, но по неизвестной причине как будто произвело противоположный эффект на Джеральдину.

— Я думала, что вы должны вернуться через три недели, — поспешно сказала она.

— Ну… нет, на самом деле не раньше сентября, — пробормотала Джоанна.

— Вот видишь! — сказал Дуглас. — Еще одной заботой для тебя меньше, дорогая.

— Боюсь, что это очень немного, — скромно вставила Джоанна. — Но я сделаю все, что смогу.

— Я в этом уверена, — сухо сказала Джеральдина. Сегодня она выглядела гораздо моложе, вряд ли старше, чем Ши, и так же типично по-ирландски. Ее длинные темные волосы, прежде заплетенные и уложенные кольцом, теперь иссиня-черным облаком спускались на плечи.

Кофе был великолепен, но вечер прошел не слишком весело. Джоанна никогда не видела Ши таким сдержанным. Занимать всех пришлось Дугласу, который приподнял складку юбки Джеральдины и шутливо заявил:

— Вот, Джо, еще кое-что для этого вашего magnum opus [5]. Ткань криос. Соткана на Аранских островах. Пояса из нее носили рыбаки на счастье.

Это было необычно сотканное платье, которое Джеральдина носила в тот день, когда Джоанна впервые появилась в «Доме О'Малли» — в узенькую, прелестной расцветки полоску. Джоанна с интересом стала его разглядывать, а Дуглас продолжал рассказывать, что затейливые узоры вязаных аранских свитеров также служили у рыбаков еще одной цели, трагичной в сущности: выброшенное морем на берег тело часто можно было опознать только по узору.

— А когда соберетесь ткать, — продолжал он, — я хотел предложить вам заниматься этим здесь: больше места, и вам будет гораздо спокойнее. Меня практически нет, так что я не буду путаться у вас под ногами. Я серьезно, — добавил он, видя, что она колеблется. — Здесь есть телефон на случай, если вы понадобитесь отцу, и я могу дать вам запасной ключ.

Искушение было очень велико. Как только она дойдет до той стадии, когда надо будет ткать узор, внизу не найдется места, где можно было бы поставить станок так, чтобы скрыть его от придирчивого глаза Элис.

— Вы очень добры.

— Знаю. Святой Антоний не мог направить вас к более подходящему человеку, — заверил он.

Когда кофейник опустел и с последним сэндвичем было покончено, Джеральдина отмахнулась от предложения Джоанны помочь с посудой.

— Ну уж нет, вам и так хватает. Это мое дело. — Улыбка была теплой и дружеской. И Джоанна, сообщившая Дугласу, что ей пора, начала ощущать, что все-таки Джеральдина Болдуин не относится к ней неприязненно.

— С удовольствием. Когда угодно. И не забудьте о том, что я сказал насчет станка, — улыбаясь, говорил Дуглас с верхней ступеньки.

Ши, спустившийся первым, отступил в сторону, когда Джоанна достигла террасы. Она улыбнулась, решив, что он намерен сопровождать ее до кухонной двери, но к ее изумлению он протиснулся мимо нее и бросился обратно по ступеням, по которым только что спустился.

— Дуг, моя машина все еще не в гараже. Я могу отвезти Джерри домой.

— Подожди, я спрошу ее, — ответил Дуглас. После короткой паузы голос раздался снова: — Все в порядке, спасибо, я отвезу ее. Она хочет здесь закончить.

Если Ши что-то ответил, она этого не услышала. Джоанне показалось, что он почти не глядел на ступеньки, когда ринулся вниз. Таким же пугающим было его лицо, когда она увидела его в ярком белом сиянии кухни.

— Что-нибудь неладно? — робко спросила она.

— Нет, — огрызнулся он, направляясь к двери в холл.

— Вы не хотите убрать свою машину?

Ши остановился, огляделся в отчаянии, вызывающе сказал:

— Пропади она пропадом! — и выбежал.

Неприятности этим не кончились: когда она стала звать Смоки, оказалось, что исчез и кот. Было уже после одиннадцати; она тихо звала, чтобы не разбудить Мэттью, обшарила каждый куст в саду, но подвижной серой тени так и не нашла. Она не думала, что нравится Смоки. Он всегда избегал ее заигрываний, кроме тех случаев, когда хотел есть. А сегодня от нее сбежал и Ши. Что-то было неладно, настолько скверно, что он не мог поделиться с ней. Она узнала это чувство: если любовь оказалась трагедией, то на земле нет таких ушей, по крайней мере вначале, которым можно излить свое горе. А Ши любил именно так. Уж столько-то она поняла. Но не больше.

— Смоки! Смоки! Смоки! — звала она, устало обходя бассейн.

Возможно, именно ее напряженное вглядывание в темные пятна неожиданно прояснило другие впечатления: неловкая поза Ши, и коралловые пятна на щеках Джеральдины… Одержимый бросок Ши вверх по лестнице… Фраза, сказанная Ши в прошлое воскресенье: «В один прекрасный день они добьются успеха». А потом он сидел не шевелясь, даже когда свет уже стал зеленоватым… Ши и Джеральдина…

Она не понимала, почему это так потрясло ее, но это было потрясение, и, похоже, оно лишило ее последних капель энергии. Измученная, она в нерешительности остановилась между клумбами роз.

— В чем дело? Неужели кто-то запер двери? — Из полумрака к ней приближалась Джеральдина в наброшенном на плечи кардигане. — Я увидела вас оттуда. — Она указала в сторону гаража Дугласа. — Что случилось?

Ее ласковый тон обезоружил Джоанну.

— Это Смоки, — в отчаянии сказала она. — Я никак не могу его найти. Ищу уже целую вечность.

— О Боже, — с сочувственным раздражением сказала Джеральдина. — И часто он это проделывает?

— Каждую ночь, но сегодня что-то особенное. — Джоанна снова тихонько позвала. — Боюсь разбудить мистера О'Малли, он плохо себя чувствует.

— Ну, это, конечно, ваше дело. — Джеральдина глянула через плечо. — Простите, вот и Дуг. Я должна идти. Вы чересчур беспокоитесь! — дружески бросила она на бегу.

Сегодня, подумала Джоанна, беспокойства хватало, и на нее, усталую и одинокую, эта мысль теперь подействовала самым угнетающим образом. Но, может, она и вправду слишком беспокоилась. Она последний раз безуспешно позвала Смоки и пошла спать.

Заснуть никак не удавалось; столько мыслей, счастливых и несчастливых, роилось в ее мозгу — Смоки, Ши, Шейла О'Малли, недомогание Мэттью и Дуглас, который сначала поставил ее на место, а потом был так добр. Из всех событий этого дня дольше всех не желали уходить те, что относились к «созданию пшеничного поля». Наконец она задремала и проснулась, как от толчка. Как будто прошло всего пять минут, но это было не так. В комнате было светло, и кто-то барабанил в дверь.

— Вы в приличном виде? — окликнул голос Ши.

Она потерла глаза и сказала:

— Да.

— Этого я и боялся, — нашелся он и открыл дверь. Сюрпризом номер один была чашка чая в его руке, сюрпризом номер два — тот факт, что несмотря на субботу, он был безупречно одет в темный деловой костюм.

— Увы, сейчас отправляюсь. — Он взглянул на запястье. — Босс все устроил. Это… ээ… — он слегка покраснел, — «Юность О'Малли». Мальчик собирается предстать перед фотоаппаратом.

— Вы имеете в виду… Вы будете прототипом!

— Я уже сыт этим по уши! Да, милая, лучше не скажешь. Мы все-таки ухватились за крапиву.

Это было идеальное решение, при котором план компании не изменится, а Шейла О'Малли не будет испытывать страданий, видя Майлса на каждой рекламе. Все подходило — возраст, внешность, даже фамилия. Джоанна в восторге так и сказала.

— Надеюсь, — серьезно ответил Ши. — Ну, я лучше пойду. — Он двинулся к двери, остановился и вернулся. — Послушайте, милая, насчет вчерашнего вечера. Я показал себя нудным ослом. Простите меня.

— О Ши, не извиняйтесь, — взмолилась Джоанна. — Как я хотела бы суметь вам помочь!

— Вы помогли, — коротко сказал он. — И помогаете. Вы здесь, и вы такая славная, и это значит очень много, скажу я вам. Знаете, Джерри не раз совершенно ясно давала мне понять, что к чему. Обычно все нормально, ничего не болит. Но временами я все же срываюсь. Во всяком случае, когда это произойдет в следующий раз, бегите в укрытие.