Еще одна странная пауза, короткая, но многозначительная. Глаза Дугласа О'Малли снова были прикованы к ее лицу, спокойно, но так испытующе, что она почувствовала себя совсем как одна из его подопечных.

— Да, конечно, вы правы, — согласился он. — Только в случае моей матери — она пыталась делать сразу тысячу дел. И конечно же, природа взяла свое. Теперь скажите мне, — тон его слегка изменился, — что вам известно о ведении хозяйства?

Ее охватило немыслимое изумление, от которого перехватило дыхание. Он передумал. Он собирался дать ей шанс. Что-то изменило его отношение. Что? Она никогда не узнает, и это не имело значения. Она радостно пустилась объяснять. Много. Совершенно честно, много. В Дайкс Линн всегда считалось само собой разумеющимся, что у матери должно оставаться как можно больше времени для ее картин. Джоанна готовила еду с десяти лет. И не просто бутерброды, поспешно подчеркнула она; на ферме всегда готовят основательно, и очень часто появляются дополнительные едоки.

Он слушал, задумчиво потирая щеку.

— Понятно, — сказал он, когда она закончила. — Теперь еще одно, мисс Дайкс. Как я уже упомянул, мой отец болен артритом и последнее время не работает. В вирусной форме, к сожалению, и он очень мучается. От этого он бывает раздражительным и нетерпеливым. В идеале тот, кого я возьму, должен также иметь опыт обращения с больными.

— У меня есть опыт, — с надеждой сообщила Джоанна. — Мой дедушка жил у нас год перед тем, как умер, и его словарный запас был самый обширный в графстве. Особенно когда дело шло к дождю!

Нечто в улыбке Дугласа О'Малли заставило ее почувствовать себя гораздо моложе двадцати лет, и снова — чем-то вроде котенка или щенка. Затем улыбка исчезла, и он сидел, глядя на нее и с отсутствующим видом подергивая правой рукой мочку уха.

— Не знаю, — наконец сказал он. — Простите. Просто не знаю.

Сказано спокойно, как и все остальное. Неужели он никогда не повышает голоса, подумала она, и вдруг раздался грохот. Чьи-то кулаки отбивали яростную дробь по двери. Ручка повернулась, дверь приоткрылась на несколько дюймов, голос спросил:

— Есть поблизости мои враги или можно входить без опаски? — И круглое смуглое лицо в обрамлении черных волос осторожно заглянуло в комнату.

В следующее мгновение рот открылся возгласом изумления, и стройная фигура Ши в свитере, слаксах и парусиновых туфлях, с рюкзаком через плечо, оказалось в комнате:

— Джо! Не может быть! Это и вправду вы? — Рюкзак упал с его плеча, и руки обхватили ее в теплом мальчишеском объятии. — Настоящая. Молодец Энтони! — пылко произнес он.

— Энтони? — эхом повторила Джоанна, уставясь на поддразнивающее лицо с искорками в глазах.

— Мой приятель. Частный детектив. Лучший из лучших, — весело объявил Ши. — Я нанял его сразу после выставки.

— Вы имеете в виду — чтобы отыскать меня? — сбивчиво спросила Джоанна.

— Кого же еще? Отчаянная ситуация требует отчаянных мер.

— Но…

Почти черные глаза засверкали еще веселее.

— Святой Антоний, — вставил спокойный голос, — в наших краях это чиновник, занимающийся розыском потерянных вещей.

— Я действительно пытался отыскать вас, — говорил Ши. — Арт Дойль должен был добыть адрес вашей подруги, но парень, который его знал, уехал в отпуск уже на следующий день, так что пришлось обратиться к Энтони, благослови его Господи. Он сделал свое дело.

— Только вот, как ни странно, он направил ее не к тому, к кому надо. Мисс Дайкс приехала, чтобы встретиться со мной. — Он смотрел на них обоих так, как сенбернар мог взирать на чихуахуа, благожелательно и с тяжеловесной игривостью. Потом он принялся разъяснять обязанности экономки. Как и следовало ожидать, Ши был преисполнен энтузиазма.

— Это еще не решено, — напомнил ему Дуглас. — Я не уверен, что эта будет честно по отношению к мисс Дайкс.

— Джо, — быстро поправил его Ши. — Она не выносит, когда ее называют мисс Дайкс.

Это прозвучало так похоже на Майлса, что Джоанна на мгновение потеряла дар речи.

— Вы разрешаете? — Серые глаза вежливо смотрели на нее.

Она смущенно сказал:

— О… о да, конечно. — Ее, однако, разочаровало, что Ши не стал настаивать в отношении работы.

— Ну, конечно, это тебе с боссом решать, — согласился ОН к удивлению Джоанны. — Но если Джо чувствует, что сможет нас выдержать, то, по-моему, нам следует уцепиться за нее обеими руками. — Он оглядел комнату. — Врагов поблизости нет, насколько я могу видеть. Ты, должно быть, избавился от последнего.

— Да, — кивнул Дуглас О'Малли. — Но у меня такое чувство, что он вернется.

— Тогда выпусти меня отсюда! — Ши подхватил свою сумку. — Кошки, любовь моя, — объяснил он Джоанне. — Я их не переношу. Это место иногда пугает меня до смерти. Никогда не знаешь, на что наткнешься. Идемте, посмотрим, не найдется ли чаю. У меня внутри настоящая Сахара.

От самого Донегала он ехал по палящему солнцепеку.

— Вы не можете себе представить, что здесь у них за лето. За шесть недель ни единого дождя. — И действительно, стоявший на дорожке автомобиль с побелевшими от пыли желтыми боками был тому свидетельством. На заднем сиденье были свалены отрезы твида и мотки пряжи. — И это уже вечер второго дня! — жалобно простонал Ши, переворачивая их. — Не знаю, что босс собирается сказать насчет этих, но вполне могу догадаться.

Кухня была снабжена всеми вообразимыми приспособлениями, сияюще-белыми на фоне темно-синих с белым обоев. У окна скатерть в черно-белую полоску покрывала стол с придвинутыми к нему черными стульями с поперечными перекладинами на спинках и плетеными сиденьями. Ши открыл буфет и извлек тоже темно-синие чашки и блюдца.

— Этот заказ, — робко спросила Джоанна, — вы его получили?

— Получили.

— Я так рада! Поздравляю.

— Не меня, любовь моя. — Он замолчал, снимая закипевший чайник. — К тому времени, как я туда добрался, все уже было слажено. Помните, Дуг позвал меня? — Джоанна кивнула. — И я беспокоился насчет Фелгейт-Уинтера, почему он не появился? — Она снова кивнула. — Ну, так вот, оказывается, они вместе играли в гольф. Как я понимаю, дело было решено на девятнадцатой лунке.

— Но наверняка это из-за вашей подготовки в предыдущий день, — запротестовала Джоанна, ощутив прилив нежности, подобный тому, на стоянке. Ши был гораздо приятнее, чем можно было думать, судя по его «поп»-внешности, дерзкой улыбке, темно-фиолетовому с высоким воротом свитеру и нахальной манере входить в комнату. Сейчас в дерзком взгляде проглядывало нечто очень непритязательное.

— Ну, не знаю. Может, это и помогло. Но одного этого было бы недостаточно. В Дуге есть нечто такое, что не перестает удивлять меня. Он совершенно непредсказуем. Он был абсолютно вне себя, что ему вообще нужно туда ехать. Конечно, так вышло из-за Майлса, и боссы оба слегли, но он был великолепен, Джо, поверьте мне, действительно великолепен. Понимаете, он не то чтобы много говорил, это было моим делом. — Он на мгновение умолк, чтобы предложить ей сахар. — Он символизировал качество, или вес, что-то вроде того.

Для рассказа о брате эти слова звучали необычно, но слушать их было странно трогательно.

— У него большая практика? — спросила она.

— Больше, чем ему действительно хотелось бы для дополнительной работы, — ответил Ши. — По утрам он читает лекции в колледже. — Он с жадностью допил свой чай и снова налил.

— Ши, — она страшно боялась ответа, но должна была спросить. — Дуглас и Майлс были очень близки?

— Да, очень, — бесстрастно сказал он, протягивая руку к молочнику. — Это всегда поражало меня. Конечно, отличались, как мел от сыра, но они прекрасно ладили. Мы дома всегда так говорили. — Опять странная фраза. — К тому же между ними было десять лет разницы, но они действительно были… страшно близки. В сущности, если Дуг когда-нибудь доберется до… — Он замолчал.

Джоанне показалось, что все вокруг вдруг потемнело. Она крепко обхватила колени руками. Темно-синие чашки и блюдца, и дерзкой расцветки скатерть потеряли свои очертания, поплыли и закружились.