Последовала пауза; на дорожке под ногами захрустел гравий. Ривз снова схватил Мередит под руку и втолкнул ее перед собой в гостиную, а сам подошел к окну и осторожно огляделся.

— В общем, так! Будешь делать все как я говорю. Не отходи от меня ни на шаг, поняла? Чтобы ни один сраный снайпер не мог поймать меня на мушку!

— Какие еще снайперы? — хрипло возразила Мередит.

— Если они побывали в пабе, Даф наверняка сказала им, что у меня есть пушка. Не умеет она держать язык за зубами. Все вы, бабы, одинаковые… Только болтать и умеете! В общем, сюда они тоже явились не с пустыми руками! — Ривз неприятно осклабился. — И не забудь: на кону твоя жизнь! Так что не пытайся умничать!

Они снова вышли в прихожую. Ривз знаком велел ей открыть дверь.

Мередит попыталась выбросить из головы слова «проделаю в ней дыру», но они застряли в подсознании, приклеились, как дуло пистолета к позвоночнику. Впереди как будто никого не было, зато в доме напротив шевельнулась занавеска.

— Вон они где, ищейки проклятые! — прошипел Ривз ей на ухо.

Между ними установилось странное единство — они как будто стали соучастниками. Они сейчас были заодно.

— А может, просто любопытная соседка? — так же тихо прошептала Мередит.

— Заткнись! Ну, давай вперед!

Ривз оказался опытным тактиком. Постоянно прикрываясь ею, как щитом, он перебежал дорогу. Ближе находилось пассажирское сиденье. Ривз отпер дверцу, мигом втолкнул ее на водительское сиденье и сам вскочил в машину.

— Гони вперед! — приказал он.

— Куда?

Он нахмурился:

— Езжай до конца улицы и поверни направо. Там одностороннее движение, но ничего… Доберешься до главной дороги!

Мотор закашлялся и, как нарочно, завелся с первого раза, хотя обычно это у него почти никогда не получалось. Мередит вцепилась в руль и принялась озираться во все стороны, ища признаки жизни. Ривз наклонился к ней и приставил револьвер к ее голове.

— Пусть видят, что я не бросаю слов на ветер! — объяснил он.

— Вы мешаете мне смотреть на дорогу!

— Ты же не экзамен на права сдаешь, мать твою! Все, что нужно, я сам тебе скажу. Давай вперед!

Они доехали до конца улицы, а потом, как он и велел, повернули направо, на улицу с односторонним движением. Вдали ее перекрывала полицейская машина.

Ривз выругался.

— Давай налево!

— Туда нельзя! — возразила Мередит. — Ведь тут одностороннее движение! Если я сверну налево, то окажусь на встречной полосе!

— Я сказал, поворачивай налево!

Мередит нехотя крутанула руль и очутилась на узкой улочке, одной из старейших в Бамфорде. Сейчас на ней не было ни одной машины. Может быть, полицейские перекрыли движение во всем районе? Мередит вдруг вспомнила: на этой улице в старом каменном доме живет миссис Фартинг из благотворительного кружка…

— Прибавь газу! — велел Ривз.

Стрелка спидометра взлетела вверх, а потом все сразу завертелось… Мередит увидела впереди… нет, не машину, а миссис Прайд, величественно восседавшую на велосипеде. Она не спеша крутила педали, не ведая, что творится у нее под носом.

Наконец, миссис Прайд заметила мчащуюся прямо на нее машину. Она резко выкрутила руль, но сворачивать на узкой улице было практически некуда. Мередит действовала инстинктивно; она совершенно забыла и о Ривзе, и о револьвере, приставленном к ее голове. Она вдавила в пол педаль тормоза. Машину занесло и со страшным грохотом ударило о стену ближайшего дома. Удар пришелся на ту сторону, где сидел Ривз. Мередит закрыла лицо руками и услышала ужасный взрыв.

— Моя машина теперь годится только на переплавку! — угрюмо сказала Мередит.

— Скажи спасибо, что тебя саму не надо сдавать в переплавку! — возразил Алан Маркби.

Мередит осторожно потрогала пластиковый воротник, который ей надели в больнице, чтобы зафиксировать раненую шею.

— Знаю, могло быть и хуже, но и в переломе позвоночника нет ничего хорошего. Без помощи рук я даже головы повернуть не могу. Наверное, сейчас я похожа на чрево-вещательную куклу! Мне кажется, будто у меня вместо позвоночника бусины, кое-как нанизанные на нитку, и очень-очень болят плечи!

— Я вовсе не хотел тебя обидеть. Мне тебя очень жалко… Давай помогу…

Они добрались до его машины. Чтобы сесть на сиденье, Мередит пришлось пятиться.

— Да я вообще-то не жалуюсь, — призналась она.

Они выехали со стоянки медицинского центра, куда приезжали на осмотр.

— По-моему, я еще дешево отделалась. Вначале мне казалось, что Ривз меня застрелил! От грохота одно ухо до сих пор не слышит. Врач говорит, что слух восстановится. Надеюсь, он не ошибается!

— А ты посмотри на все с другой точки зрения. У тебя был выбор. Либо ты врезаешься в стену и некоторое время ходишь в ошейнике, как сейчас, либо ты не врезаешься в стену, и тогда у Ривза не дрогнула бы рука… Он в самом деле мог тебя убить. Знаешь, он едва не умер от потери крови. Многие не понимают, насколько опасно ранение бедра. От боли у него совсем пропал боевой дух. Когда мы подъехали, он орал во всю глотку и требовал вызвать скорую. А на все остальное ему было наплевать!

— Хм… Знаешь, мне как-то трудно сочувствовать Ривзу. Больше всего меня сейчас заботит бедная миссис Прайд. Она уже не девочка и сильно расшиблась, упав с велосипеда. Она навещала свою заболевшую приятельницу, миссис Фартинг, которая живет на той улочке… А теперь и сама миссис Прайд слегла! Нога у нее вся черная, выглядит ужасно, а вдобавок она сломала ключицу. Мы с ней вдвоем — то еще зрелище: я в ошейнике, она с рукой на перевязи и с задранной ногой! А ее велосипед, как и мою машину, уже не починишь! За ней ухаживает Барни… — Мередит помолчала. — Ох, как больно! Как приятно кому-то поплакаться в жилетку!

— Ты уже поплакалась. Полегчало?

— Нет.

— Понимаешь, я тебе, конечно, сочувствую, но не позволю упиваться своими страданиями! В следующий раз, когда я велю тебе уехать на целый день из города, уезжай! Смотри-ка, кто там? По-моему, Пру Уилкокс… Куда она собралась? Вид у нее решительный.

Мередит с трудом скосила глаза вбок, стараясь не двигать травмированной шеей. Пру шагала по тротуару, размахивая руками, словно солдат на плацу. Маркби подъехал к обочине, нажал на клаксон и перегнулся через Мередит, чтобы опустить окно. Стекло с тихим жужжанием поехало вниз.

— А, здравствуйте, Мередит! — воскликнула Пру, наклоняясь к ее окошку. — Как вы себя чувствуете? Надеюсь, вам уже лучше. Я собиралась зайти к вам, узнать, как дела.

— Пока все болит. Но самое главное, Ривза взяли!

— Как дела в «Парковом»? — осведомился Маркби. — Если честно, я удивился, когда выяснилось, что имение достанется Конвею. У меня… м-м-м… сложилось впечатление, что Аделина всячески старалась этого избежать.

Пру с грустью покачала головой:

— Дорогой старший инспектор! Вот вам лишнее доказательство, что всего не предусмотришь! Аделина давно составила завещание, по которому «Парковое» отходило Кэти. Наверное, надеялась, бедняжка, таким способом удержать при себе Мэтью! Но она не включила в завещание оговорку, как поступить, если Кэти скончается раньше ее. Наверное, Аделина не представляла, что такое возможно. Сама она всю жизнь была хрупкого здоровья, а Кэти никогда ничем не болела. Я считаю, тут и ее поверенный виноват: не разъяснил ей, что будет, если Кэти умрет раньше, не оставив завещания. Ну а после того, как Кэти убили… бедная Аделина была не в том состоянии, чтобы помнить, что нужно переделать завещание. Да и Мэтью ей не напомнил, будьте уверены! И вот теперь не осталось никого из Дево, кто может предъявить права на «Парковое». И имение досталось Мэтью, как единственному оставшемуся в живых родственнику Кэти! — Пру презрительно фыркнула. — На следующей неделе я уезжаю.

— В отпуск? Вам, конечно, не мешает отдохнуть.

— Нет, уезжаю насовсем. Переселяюсь в Корнуолл, к сестре. А сюда я никогда, ни за что не вернусь! — пылко добавила Пру.