– Значит, вот почему ты науськал его на бедного старого Барни Крауча?

– Конечно, хотел поскорее избавиться от него! Барни наверняка скажет, что ничего не помнит, но от нас легавый отцепится, понимаешь? Если мы ему ничего не скажем, он попробует найти кого-нибудь еще, поразговорчивее.

Уверенность мужа не подействовала на Дафну Ривз. Она продолжала стоять против него, хмурясь и наматывая на палец прядь светлых волос.

– А почему тогда Маркби не желает отстать от нас? Кстати, кое-что мне очень не понравилось… Только не смейся, пожалуйста!

– Что такое? – выдохнул Ривз, явно теряя терпение.

– Фото, что он показывал, какое-то странное. Почему у нее на голове какая-то тряпка или носовой платок?

– Ага, понимаю, я и сам подумал о том же, – признался он.

– В самом деле странно. У меня аж засосало под ложечкой. И лицо у нее было странное, особенно глаза. Без выражения. Как мертвая! – Дафна ахнула. – Терри! Как по-твоему… то есть Маркби ведь не говорил нам, что она… что ее…

– Нет, не сказал, милая, потому что из легавых лишнего слова не вытянешь! Вот и мы так же с ним, поняла, Даф?

Ее встретил знойный красавец с римским носом и оливковой кожей, с длинными завитыми локонами, стянутыми на затылке в конский хвост, и золотой серьгой в ухе. Правда, Мередит заметила, что костюм на красавце был явной подделкой под Армани. И все же его внешность производила сильное впечатление. Он напоминал древнего ассирийца или финикийца.

– Вам, значит, валлийский буфет? – повторил красавец, без нужды выпячивая губы и шевеля бровями.

Первое впечатление оказалось ложным. Выговор безошибочно выдавал в красавце уроженца лондонского Бермондзи.

– Имеете в виду кухонный шкаф для посуды или изделие валлийской работы?

Мередит решила, что не позволит морочить себе голову.

– Я имею в виду предмет кухонной мебели с полками наверху и ящиками внизу, на ножках или на постаменте.

Красавец капризно изогнул брови.

– На них сейчас большой спрос. Как только к нам попадает что-то похожее, сразу выстраивается очередь! Что поделаешь, старина сейчас в моде и оригинальные буфеты найти трудно. Что, естественно, отражается и на ценах.

Магазин подчеркивал свой высокий статус тем, что в витрине было выставлено лишь несколько образцов, в данном случае викторианская конторка и два натюрморта с изображением битой дичи. Да и начало беседы с антикваром не сулило ничего хорошего.

– У вас есть что-нибудь в таком духе? – твердо спросила Мередит.

Красавец заговорщически понизил голос:

– Следуйте за мной!

Он провел ее во второй зал, немного просторнее и вместительнее первого, и подвел к уродливому старому кухонному шкафу, стоящему в углу. У Мередит упало сердце. Ничего страшнее ей в жизни не доводилось видеть. Должно быть, уныние отразилось у нее на лице.

– Настоящий антик, – надменно заметил красавец. – Сработан в восьмидесятых годах девятнадцатого века. Мой компаньон нашел его на одной заброшенной ферме в горах Уэльса.

– Сколько? – поинтересовалась Мередит из чистого любопытства, а не из интереса. – Сколько-сколько?! – недоверчиво повторила она, услышав цену.

– Большая редкость! – оправдывался красавец.

Мередит решила, что редкость данного предмета мебели не порок, а скорее благо, а если красавец думает, что она купилась на его рассказ о ферме в Уэльсе…

– Спасибо, но это не то, что я ищу… и потом, он шатается. – Мередит качнула рукой якобы антикварную вещь.

Красавец мигом подлетел к шкафу – защитить драгоценность от прикосновения ее нечестивых рук.

– Потому что раньше он стоял на каменных плитах! Послушайте… – В его голосе послышались резкие нотки. – Может, вы ищете мебель в стиле кантри? Тогда вам надо идти в другое место… Если вам нужен буфет, который выглядит как новенький, купите современный, сосновый!

– Современный мне не нужен. Мне нужен старинный, только не такой. Спасибо!

Мередит была выше ростом, чем магазинный красавец, и настроена не менее решительно.

– Что ж, желаю удачи! – съязвил красавец напоследок. – Извините, что ничем не смог вам помочь.

Смирившись с тем, что купить буфет не удалось, Мередит решила приступить к покраске кухни.

– Ладно! – вслух произнесла она, надевая старую рубашку Алана и настраиваясь на рабочий лад.

Она была готова к действиям. Схватила столовую ложку, заменявшую ей открывалку и многие другие приспособления, и поддела крышку на банке с краской. Если верить производителям, оттенок назывался «Солнечный загар». Мередит с сомнением посмотрела на мутную жидкость, а потом окинула взглядом стены, которые предстояло покрасить. Накануне она старательно вымыла и зашкурила все поверхности. Для начала надо покрасить небольшой участок и проверить, не слишком ли кричащий цвет. Мередит придвинула к стене стремянку и начала осторожно взбираться по ступенькам, сжимая в руке кисть и банку с краской. И тут в дверь позвонили.

Кто там? Вряд ли Алан, он сейчас расследует убийство. Мередит решила не открывать. Но в дверь позвонили снова. Она нехотя спустилась, бормоча себе под нос ругательства.

– Здравствуйте, Мередит! – неловко замявшись, произнесла незваная гостья. – Не хотела вам мешать, но если у вас найдется пять минут…

– Кэти? – Мередит очень удивилась, но ни на миг не забывала о том, что «Солнечный загар» ждет ее на кухне.

Кэти бросила на нее умоляющий и, как ей показалось, испуганный взгляд. В свободном свитере крупной вязки она казалась особенно хрупкой и беззащитной.

– Заходи! – Мередит посторонилась, пропуская ее в дом.

Кэти прошмыгнула в узкую прихожую.

– Вы, наверное, заняты?

Да уж, трудно не почувствовать запах краски и не заметить, как одета Мередит.

– Да вот, готовлюсь к покраске стен… Не волнуйся. Я еще не приступала к работе.

Кэти просияла и оживилась.

– Хотите, я вам помогу? Если честно, свитер у меня старый и его не жалко заляпать краской. Вы мне дайте какой-нибудь фартук, и все! – Она искренне хотела помочь.

Чуть позже Мередит стояла на верхней ступеньке стремянки и красила верхнюю часть стены, а Кэти, облаченная в старый розовый халат, пожертвованный миссис Прайд, обильно покрывала краской нижние уровни.

– Обожаю красить! – заявила девочка, щедро расплескивая на стену неровные ярко-желтые пятна.

– Как прошел рок-концерт? – спросила Мередит.

– Отлично. И Джошу понравилось. У него есть гитара; он мечтает выступать с какой-нибудь группой. Он вообще-то очень хороший. Но в наши дни гитаристов развелось…

Они поработали еще немного, а потом Мередит решила сделать перерыв.

– Шея затекла, – сказала она, спустившись со стремянки. – Хочешь кофе? Правда, у меня только растворимый.

Кэти разогнулась и вытерла лоб тыльной стороной ладони, отчего под волосами у нее появилась желтая полоса.

– Если хотите, я сделаю!

Мередит поставила кисти отмокать, а банку закрыла крышкой. Тем временем Кэти вскипятила воду.

– Спасибо большое, – сказала Мередит, принимая от своей помощницы чашку с горячей черной жидкостью.

Кэти тоскующе улыбнулась.

– Как, наверное, хорошо быть независимой! Жить в своем доме, самой выбирать вещи…

– Никак не могу найти настоящий валлийский буфет, – сказала Мередит. – Как оказалось, старинные буфеты сейчас большая редкость. И все же… да, мне нравится мой домик. Судя по тому, что я слышала, он поменьше твоего.

Личико Кэти затуманилось.

– «Парковое» – наше родовое гнездо… то есть моих предков со стороны мамы, Дево. Но я бы завтра же променяла его на такую жизнь, как у вас! Хочу уютный маленький домик, нормальную семью, обычных родителей…

«Ага! – подумала Мередит. – Ее, значит, отругали! Интересно, что не нравится ее родителям? Скорее всего, Джош. А может, то, что Кэти ходит по ночам на рок-концерты?»

– Мередит, вы хорошо ладили со своими родителями? – Кэти ухитрилась искусно ввернуть вопрос и не показаться назойливой.