— Гости для нас — все равно что боги, они не способны совершить ничего дурного. Это основа основ нашего дома.

Все выстроились в очередь к туалету, где вода текла из зеленой резиновой трубки, завязанной петлей вокруг крана. А затем вернулись в гостиную, к уже поджидавшему их гвоздю вечерней программы — кхиру с миндалем.

Камини разлила десерт по стаканам — таким большим, что у гостей перехватило дыхание. Десерт был подан как теплым, так и охлажденным — каждый выбирал то, что ему больше по вкусу, — а миндаля в нем оказалось столько, что гости запротестовали: им же придется пережевывать это питье! Когда же они заглянули в стаканы, то изумились еще пуще, ибо увидели плававшие среди миндалин сверкающие песчинки — волоконца самого настоящего шафрана.

Дом гости покидали в молчании, уважив просьбу мистера Рао не потревожить заснувшую Шарадху Бхатт. (Старушка беспокойно ерзала на своей деревянной кровати под так и продолжавшееся гудение религиозной музыки.)

— Приходите на следующей неделе! — сказал им с террасы мистер Рао. — Это будет неделя Сатья-нараяна-пуджа! Уж я позабочусь, чтобы на сей раз Камини приготовила что-нибудь получше сегодняшнего кошмара! — Он обернулся к дому и крикнул: — Ты слышала, Камини? Постарайся, чтобы на следующей неделе еда была повкуснее, иначе получишь развод.

Из глубины дома донесся смех, а затем высокий голос сказал:

— Не заткнешься сию же минуту, сам развод получишь.

Едва удалившись от дома на безопасное расстояние, «наперсники» приступили к оживленному обмену мнениями.

Какая пара! Мужчина и женщина, полностью противоположные друг другу! Он «пресен», она «остра». Он «консервативен», она «современна». Она «бойка», он «глубок».

И, осторожно пролагая путь по грязной улице, они принялись обсуждать одну из запретных тем — с воодушевлением и пылом людей, затронувших ее в самый первый раз.

— Это же очевидно, — сказала одна из дам, не то миссис Айтхал, не то миссис Ширтхади. — «Повинная сторона» тут Камини. Она не захотела сделать операцию. Неудивительно, что ее постоянно терзает чувство вины. Видели, как она набрасывается на первого попавшегося ребенка, как осыпает его поцелуями, льстивыми словами и карамельками в шоколаде? Это же целая буря несостоявшегося материнства. И о чем она может свидетельствовать, как не о чувстве вины?

— Да, но почему она отказалась от операции? — осведомился мистер Анантха Муртхи.

Из упрямства. В этом женщины не сомневались нисколько. Камини просто-напросто не пожелала признать, что во всем виновата именно она. Разумеется, ее несговорчивость отчасти объясняется привилегированной обстановкой, в которой она выросла. Младшая из четырех сестер, с белой, точно пахта, кожей, любимая дочь знаменитого глазного хирурга из Шимога. Представляете, как ее баловали в детстве? Другие сестры вышли замуж очень удачно — за адвоката, архитектора и хирурга — и живут себе в Бомбее. А Гиридхар Рао оказался самым бедным из всей четверки зятьев. И разумеется, Камини не та женщина, которая позволила бы ему забыть об этом. Видели, с каким вызывающим видом она разъезжает на своем мопеде «Херо Хонда»? Ни дать ни взять глава семейства.

Мистер Анантха Муртхи выдвинул некоторое количество возражений. Почему весь женский пол с таким подозрением относится к «спортивности» Камини? Ведь свободомыслящая женщина — это такая редкость! Что до вины, то она безусловно лежит на нем. Разве вам не известно, что он отказывается от одного повышения за другим — и лишь потому, что таковое подразумевает переезд в Бомбей? Он просто-напросто апатичен.

— Если бы он проявил чуть больше… инициативы… проблема бездетности могла бы легко разрешиться, — заявил мистер Муртхи, философически покачивая лысой головой.

Он сообщил также, что лично назвал мистеру Рао имена нескольких бомбейских докторов, которые могли бы избавить его от отсутствия «инициативы».

Миссис Айтхал эти слова разгневали. Мистер Рао — человек более чем «возмужалый»! Разве лицо его не зарастает густым волосом? И разве у него не совершенно мужской мотоцикл — красная «Ямаха», на которой он каждое утро приезжает в банк?

Женщинам нравилось романтизировать мистера Рао. И уж совсем рассердило мистера Муртхи высказанное миссис Ширтхади предположение о том, что этот скромный заместитель управляющего мелкого банка тоже является «философом», пусть и тайным. Она сама как-то раз застала его за чтением рубрики «Религиозные вопросы дня», публикуемой на последней странице газеты «Индус». Его это явно смутило, он не пожелал ответить на ее вопросы, отделался шуточками да словесной игрой. И все же она почувствовала, что мистер Рао прикрывает своей шутливостью несомненную «философичность».

— Как бы еще мог он постоянно хранить такое спокойствие, не имея детей? — осведомилась миссис Айтхал.

— У него наверняка есть какая-то тайна, — предположила миссис Ширтхади.

Миссис Карвар, кашлянув, сказала:

— Временами меня пугает мысль о том, что она, возможно, подумывает о разводе.

Все приняли озабоченный вид. Эта женщина и впрямь достаточно «современна», чтобы позволить себе размышлять о чем-то подобном.

Однако они уже дошли до машин, разговор прервался, и все разъехались.

Следует сказать, впрочем, что под конец той недели обоих Рао видели проезжавшими на красной «Ямахе» по круговой развязке перекрестка Источника Холодной Воды. Камини сидела сзади, крепко обхватив мужа, и все, кто их видел, дивились тому, насколько похожими на самых настоящих супругов были они в ту минуту.

Когда в следующий четверг «наперсники» прибыли с визитом к Рао, дверь им открыла сама Шарадха Бхатт. Серебристые волосы старухи были растрепаны, а гостей своих жильцов она встретила гневным взглядом.

После того как все поднялись наверх, Камини шепотом сообщила:

— У нее нелады с Джимми — знаете, ее сыном-архитектором, который живет в Бомбее. Она снова попросилась к нему на жительство, а жена сына ответила ей отказом.

Поскольку угощение в этот день предполагалось выдающееся, вместе с обычными гостями пришел и редкий: мистер Ширтхади решил составить компанию своей жене. Он разразился страстной тирадой о неблагодарности современных детей и рассказал, как жалеет временами о том, что не остался бездетным. Миссис Ширтхади сидела как на иголках — муж почти пересек незримую границу.

Затем появилась миссис Карвар с Лалитой, и поднялся обычный шум и гам — обмен приветствиями между Камини и ее «тайной возлюбленной».

Отведав шербета, мистер Анантха Муртхи попросил мистера Рао подтвердить распространившийся недавно слух о том, что он снова отверг предложенный ему пост в Бомбее.

Мистер Рао утвердительно покивал.

— Но почему же вы не перебираетесь туда, Гиридхар Рао? — требовательно осведомилась миссис Ширтхади. — Неужели вам не хочется сделать в банке хорошую карьеру?

— Я счастлив и здесь, мадам, — ответил мистер Рао. — У меня есть мой личный пляж, есть вечерние новости Би-би-си. Что еще нужно человеку?

— Вы совершенный индус, мистер Гиридхар, — сказал мистер Муртхи, которому уже не терпелось приступить к обеду. — Иными словами, вы почти полностью удовлетворяетесь выпавшей вам земной участью.

— А если я сбегу с Лалитой, тебя и это удовлетворит? — прокричала из кухни Камини.

— Вот когда ты сбежишь, моя дорогая, тогда я и впрямь испытаю истинное удовлетворение, — немедля ответил он.

Камини завизжала, изображая негодование, «наперсники» зааплодировали.

— Так как же насчет личного пляжа, который вы столь часто упоминаете, мистер Рао? Когда мы сможем увидеть его? — спросила миссис Ширтхади.

Прежде чем он успел ответить, из кухни выбежала и перегнулась через перила лестницы Камини.

Послышалось затрудненное дыхание, которое становилось все громче. А вскоре все увидели и лицо Шарадхи Бхатт, поднимавшейся, ступенька за ступенькой, по лестнице.

Камини разволновалась:

— Помочь вам подняться? Могу я что-нибудь сделать для вас?