На завтрак они пришли поздно. Супруги Гилмор уже уходили из кафетерия, когда появился доктор Фостер со своей «невестой».

— Ты выглядишь так, словно почти не спал этой ночью, — поддразнил его Фрэнк. — У тебя такие мешки под глазами, что в них впору складывать вещи и отправляться путешествовать за границу.

Мэгги высказалась бы помягче, но Фрэнк был прав. Гордон выглядел так, будто кутил всю ночь. Она понятия не имела, выходил ли он из номера, однако в полночь он все еще сидел, не зажигая света, в кресле с бокалом в руке. Утром, когда Мэгги очнулась после беспокойного сна, он, растянувшись на диване, спал полностью одетый: даже не побеспокоился постелить постель.

Странное дело — темные круги вокруг глаз вовсе не уродовали лицо Гордона. Он относился к тем немногим мужчинам, которым встрепанный или несчастный вид придает, вопреки здравому смыслу, еще больше привлекательности. За последние полгода Мэгги имела возможность несколько раз убедиться в этом.

— Что делать, Фрэнк, — ответил, не задумываясь, Гордон. — Вчерашний переезд, бурная ночь, и прочее.

Фрэнк отрывисто хмыкнул.

— Ясно, ясно. Это — твое объяснение, и ты будешь за него держаться. Принимайся лучше за завтрак, иначе опоздаешь на первый доклад.

— Может, сыграем в теннис, Мэгги? — предложила Эдна. — Фрэнк вызвал меня на соревнование после обеда, и мне надо немного потренироваться.

— С удовольствием, — прозвучал ответ.

Мэгги требовалось сжечь калории, которые уже сказались на объеме талии после вчерашнего ужина. Кроме того, надо было разогнать тоску, грызущую душу.

Гордон поутру принял душ и оделся в задумчивом молчании. Потом, когда они выходили из номера, вдруг скороговоркой выразил надежду, что Мэгги все же выполнит задание, за которое ей уже заплачено. Больше он не сказал ни слова. Новый день в результате она встретила в полной растерянности.

В кафетерий Мэгги пришла сама не своя. Просьба Бренды не выходила у нее из головы. Однако, как выяснилось вчера вечером, Гордона нельзя удержать от общения с Этель, если он сам не желает, чтобы его удерживали.

— Встретимся на теннисном корте в десять! — крикнула Эдна через плечо, устремляясь по лестнице вниз вслед за исчезнувшим мужем.

— Идет! — отозвалась Мэгги, поспешая за боссом, который уже был в зале и с тарелкой в руке ходил вдоль буфета с выставленными на нем блюдами. Мэгги тоже взяла пустую тарелку, высматривая что-нибудь диетическое, когда услышала гул многих голосов. Она оглянулась на дверь.

В кафетерий этаким лебедем вплыла Этель под руку со своим супругом. У мистера Брэннигэна было опухшее лицо и мутные глаза. Ее появление и вызвало живые комментарии со стороны тех, кто уже сидел за завтраком. Мэгги злорадно отметила, что судачат все кому не лень. Этель была в широком розово-лиловом брючном костюме, который так походил на пижаму, что можно было подумать, будто мадам явилась сюда прямо из постели. Белокурые волосы были взлохмачены, придавая ей вызывающе сексуальный вид. При каждом движении ее упругие, невероятно высокие груди колыхались под шелковым покровом: на ней явно не было бюстгальтера.

От внимания Мэгги не укрылось: Гордон тоже, подобно всем мужчинам в зале, вытаращился на Этель. Мэгги старалась отмести ревность, не поддаваться беспокойству, вообще не обращать внимания на жгучую блондинку, но тщетно.

— Хотя она и замужем за нейрохирургом, — пробормотала Мэгги, — но в свое время вовсю попользовалась услугами пластической хирургии.

Гордон бросил на нее сухой насмешливый взгляд.

— Тебе, моя красавица Мэгги, это не грозит, поэтому не будь слишком строга к другим.

Комплимент всполошил Мэгги, но все же циничное настроение восторжествовало.

— А я-то считала, ты не любишь льстецов.

— Не люблю. Но то, что у тебя идеальная фигура, тебе самой прекрасно известно.

От удовольствия и удивления Мэгги вспыхнула. Она была далека от мысли, что сложена безупречно. Больше того, считала, что у нее масса недостатков, однако мнение Гордона привело ее в восторг.

На миг их взгляды встретились, и впервые она почувствовала уверенность, что видит отблеск желания в этих обычно холодных голубых глазах. Ну и ну! Может быть, она ошибалась вчера, считая, что его страстный поцелуй ничего не значит? Возможно, Гордон был так же возбужден, как и она.

— Ну же, не смотри на меня так, — проворчал он. — Ты отлично знаешь, что всегда привлекала меня как женщина. Да и какой нормальный мужчина мог бы воспринимать тебя по-иному? Ну, давай поспешим. Выбери что-нибудь съедобное. А то мы тратим время попусту.

У Мэгги голова закружилась от новых впечатлений. Итак, он всегда находил ее привлекательной? Это заявление взволновало ее до глубины души и напрочь лишило аппетита: она ограничилась стаканом сока, кусочком поджаренного хлеба и кофе.

Когда они сели за столик, — к сожалению, слишком близко к Брэннигэнам, — нервы Мэгги были так взвинчены, что кусок не шел ей в горло. С одной стороны, ее воодушевило неожиданное признание Гордона, с другой — больно задела своим презрительным, уничтожающим взглядом Этель, прошествовавшая мимо с подносом. Белокурая секс-бомба посмотрела на Мэгги с явным сочувствием.

Внутренне Мэгги была твердо убеждена: ее джинсы и полосатый жакет вполне соответствовали обстановке. Тем не менее оскорбительный взгляд Этель вызвал у нее негодование.

— Ты совсем ничего не ешь, — заметил Гордон, с удовольствием поглощая яичницу с беконом. Так на деле опровергалось возникшее у Мэгги подозрение, будто он провел беспутную ночь и сейчас недомогает. Разумеется, если мужчина не в духе, страдает от утраченной любви, то ему далеко до такого аппетита.

— Я не голодна.

Он положил вилку и нож, посмотрел на Мэгги пристальным взглядом.

— Ты сердишься из-за того, что я ворчал на тебя накануне, или потому, что признался в своем к тебе неравнодушии?

Она не ответила. Гордон пожал плечами.

— Послушай, я понимаю, что вел себя немного по-свински. Как бы мне хотелось тебе все объяснить…

— Что же мешает это сделать?

Он опять вперил в нее пристальный взгляд, покачал головой.

— Не могу рисковать.

— Чем ты рискуешь?

— Своим рассудком.

— Не понимаю тебя, Гордон.

— Думаю, тем лучше для тебя, — угрюмо заметил он.

— Скажи мне одну-единственную вещь: ты все еще любишь Этель Брэннигэн?

Его взгляд скользнул в сторону блондинки и тут же вернулся к Мэгги.

— Ты, наверное, шутишь! — Он усмехнулся.

— Тогда что тебя связывает с нею? Что за игру ты ведешь, Гордон?

— Эта игра стара, как сама жизнь, моя радость.

— И как же она называется?

— Пей свой кофе, Мэгги. И перестань тревожиться из-за того, что тебя не касается.

— Но это касается меня, Гордон.

— Почему? Это совершенно не твое дело.

— Нет, мое, неужели ты не видишь? Ты втянул меня в эту историю гораздо глубже, чем обещал. Например, Фрэнк и Эдна полагают, будто мы действительно обручены. Ты подумал, что скажешь Бренде, когда они сообщат ей эту новость? А это обязательно случится. Эдна — неисправимая болтушка.

Гордон нахмурился.

— Да, об этом я не подумал.

— Мне кажется. Гордон, ты не подумал об очень многом…

Он продолжал смотреть на нее, не отрываясь, и ей хотелось проникнуть в ход его мыслей. Постепенно его взгляд стал еще более мрачным.

— Да, — медленно протянул он, — я начинаю понимать…

— Ты… не собираешься сделать ничего дурного, скажи, Гордон?

— По отношению к кому?

Странным призывным блеском загорелись его безжалостные голубые глаза, и Мэгги задрожала. Потому что, задавая свой вопрос, Гордон смотрел только на нее.

— К… Этель, само собой, — неуверенно пролепетала она. — Или к ее мужу.

— Подожди-ка, но почему?

— Я не идиотка, Гордон. Умею читать между строк. Вы были любовниками, и она изменила тебе, сбежав с Брэннигэном.

Лицо Гордона помертвело при ее словах. В глазах застыло страдание, и у Мэгги сжалось сердце от жалости к нему.