Литмир - Электронная Библиотека

— На шхуне? — Было бы безумием принять карту сейчас, но она это сделала. Раз — пиковая дама. Банкрот. — Сегодня вечером?

— Готовится крестовый поход. — Вайверн провел рукой над ее королем треф, и обе его головы на карте лишились плоти, превратившись в черепа. — Ты должна вмешаться.

— Я только то и делаю, что вмешиваюсь в чужие дела. — Король ехидно подмигнул пустой глазницей. — Почитайте мою колонку.

— Твоей колонке крышка, Джули, разве тебе еще не сообщили? Ибо сказано: не мечите бисер перед свиньями.

— Сказано, — простонала она.

Король поднял меч, а лежащая рядом дама в ловушке своей прямоугольной Вселенной, вооруженная одним лишь цветком, вся сжалась от страха.

— Что касается меня, мне твоя рубрика очень нравилась, я не пропустил ни одного выпуска. — Вайверн придвинул к себе жетоны Джули. — Однажды я даже написал тебе, помнишь того робкого лютеранского пастора из Денвера, обделенного вниманием прихода? Но в некоторых ситуациях, — Сатана кивнул на карты Джули, — меч оказывается сильнее пера. — Король обрушил на даму свое грозное оружие, и ее макушка откинулась назад, как крышечка зажигалки. Из отверстия раны потекла кровь, цветок почернел и выпал из рук жертвы. — Завтра на город могут обрушиться тысячи подобных смертей. Десять тысяч. Известно ли тебе, что в одиннадцатом веке, когда крестоносцы взяли Иерусалим, они носились по улицам и вспарывали его жителям животы, надеясь найти проглоченные монеты?

— Меня там не было. — Джули поставила шестьдесят долларов.

— А не мешало бы. — Вайверн отодвинул ее ставку. — Небольшая прогулка вдоль берега, только и всего. Еще до рассвета ты будешь дома, целой и невредимой.

— Я не отвечаю за этот крестовый поход, о котором вы говорили.

— А за что в таком случае ты отвечаешь?

— Трудно сказать.

— «БОЛЬ».

— Что?

— Так называется моя шхуна — «БОЛЬ».

Окровавленная макушка дамы покатилась на зеленое сукно. Безумно захохотав, король снова взмахнул мечом, на этот раз аккуратно сняв скальп с нижнего двойника дамы.

Сатана вел Джули по Железному пирсу, проржавевшие останки которого напоминали высушенные солнцем останки морского дракона.

— Впечатляет, — кивнула Джули, разглядывая «Боль», внушительных размеров трехмачтовик, на приспущенных парусах которого угадывались очертания перепончатых крыльев. Корабль был пришвартован живым питоном.

— Средства позволяют мне быть человеком вкуса. Только что выкрашен желчью десяти тысяч некрещеных младенцев, — улыбнулся Вайверн, с гордостью указывая на корпус судна. — Рангоут — из костей погибших армян, снасти сплетены из волос иерусалимских ведьм, на кливер пошла кожа евреев. Лучшие идеи мне подбрасывают люди, Джули. Как и тебе, мне не приходится рассчитывать на вдохновение, ниспосланное твоей матерью. Ее творческие находки дальше бубонной чумы не идут.

Он подал Джули руку, и она поднялась на палубу, где темные ссутулившиеся фигуры суетились, словно на воде, жуки потерявшие катышек, который они тащили.

— Поздоровайся с Антраксом  [12], — сказал Вайверн Джули, кивнув в сторону кокпита. Рулевым оказалось некое фантастическое существо, тучное, покрытое роговыми пластинками вперемежку с жесткой щетиной, напоминавшее плод любви дикого вепря и броненосца.

— Здрасте. — Джули почудилось, что у нее началось раздвоение личности. Одна часть ее по-прежнему оставалась в Нью-Джерси, а другая оказалась в невесть каком измерении, рядом с Сатаной и его приспешниками.

Антракс улыбнулся в ответ и приподнял воображаемую шляпу.

Демоны отдали швартовы, и по палубе разлилось дикое зловоние.

— Это воняют мои ангелы, — пояснил Вайверн, — они раздвигают ягодицы, и ветерок оттуда наполняет паруса.

«Боль» устремилась на юг, оставляя позади отели-казино: яркий «У Бали», величественный «У Цезаря», мощный «Атлантис», сказочный «Золотой Телец». В небе над городом белой затычкой торчала луна.

Постепенно беспокойство Джули уступило место беспричинному веселью. Она засмеялась. В ее распоряжении быстроходное судно и весь океан, ведь так? Сейчас она может оказаться где угодно: в солнечной Испании, в экзотическом Таиланде, на обожаемых Говардом Галапагосах и даже на том райском южном островке, который они с Фебой видели когда-то в «Довиле».

— Ты выбрала ложный путь, — огорошил ее Вайверн. Шхуна вошла в большую Яичную бухту, и Антракс бросил якорь — по-видимому, какую-то разновидность морского ежа. Волоча за собой тяжеленную цепь, огромный, пульсирующий, утыканный шипами шар неспешно пересек палубу и свалился за борт. — Ты хотела, чтобы широкие массы постигли мир разума и науки. Этому не суждено сбыться. Отсутствуют точки соприкосновения.

— Наука — это гармония, красота, — ответила Джули.

— Мне ли этого не знать? — Вайверн открыл кокпит и, выдвинув подзорную трубу, опустил ее до уровня глаз Джули. — Многие из моих слабостей сугубо научны: ядерные бомбы, циклонов, евгеника. — Он показал Джули, как фокусировать изображение. — Проблема в том, что лишь немногие способны стать учеными. Когда перед людьми возникает дилемма — разрушительная правда или удобоваримая сладкая ложь, — большинство выбирает сама знаешь что.

Джули повернула регулятор фокуса, и ее взору предстало мрачное шествие более двух тысяч мужчин и женщин в вылинявших брезентовых куртках с красными пластиковыми канистрами для бензина и электросекаторами в руках.

— Темная сторона духовной жизни Америки, — прокомментировал Вайверн. — А именно морская пехота новых апокалиптиков. Место высадки.

Джули перевела трубу и остановилась на полудюжине пикапов с большими эмалированными ваннами в кузовах. Двое мускулистых мужчин в высоких резиновых перчатках подошли к ближайшей ванне и вынули из нее огромного тунца. Да, Джули не ошиблась, она четко видела скользкое извивающееся тело рыбины, жадно хватающей ртом воздух. Ее положили на решетку для барбекю, установленную над вместительным поддоном.

— Почему рыбы? — предвосхитил ее вопрос Вайверн. — Один из наиболее почитаемых символов христианства. Соедини первые буквы Iesos Christos Theou Yios Soter и получишь Ichthys, «рыба» по-гречески.

И тут Джули увидела высокого, средних лет мужчину, начинающего лысеть, гладко выбритого, один глаз которого был закрыт кожаной повязкой, а другой горел, как у одержимого. Он всадил в рыбину кривой нож и вспорол ей брюхо. Густая багровая кровь закапала с решетки, брызги разлетались по стенкам поддона. Джули снова перевела трубу. Рыжеволосый парень установил у поддона золотую чашу и открыл сточный кран. Из поддона полилась струйка жертвенной крови.

— «И омыли они свои одежды, — процитировал Вайверн, — и выбелили их в крови агнца».

Молодой человек зачерпнул из наполнившейся чаши пригоршню крови и страстно помолился.

— Смерть Антихристу! — прокомментировал Вайверн, дублируя молодого человека, и тот выплеснул кровь себе на грудь. Красные струйки побежали по складкам куртки, превратившись во внешнюю сеть кровеносных сосудов.

— Смерть Антихристу! — эхом отозвалась толпа.

— Антихрист? — удивилась Джули. — Что все это значит?

Сатана вынул из пиджака кармана неизменный портсигар и, открыв крышку, полюбовался отражением луны в зеркальной поверхности.

— У этих ребят завтра насыщенная программа. Должно свершиться пророчество, падение Вавилона. Читала Библию?

— Вавилона? В Месопотамии?

— В Нью-Джерси.

Собравшиеся по очереди подходили к чаше, чтобы омыть себя жертвенной кровью.

— Черт возьми, — процедила сквозь зубы Джули.

— Они собираются его сжечь, — спокойно объяснил вышеупомянутый.

— Что сжечь?

— Атлантик-Сити. — Вайверн вынул сигарету и разглядывал ее с некоторой смесью отвращения и желания. — Мне действительно надо бросить курить.

— Это безумие.

— Курить?

— Сжигать Атлантик-Сити.

— Вот именно.

— Вы лжете.

— Не сейчас.

— Сжечь целый город? Зачем?

вернуться

12

Сибирская язва.

36
{"b":"161779","o":1}