– Пожалуйста, ответьте на вопрос.

– Меня готовили для контрразведывательной деятельности.

– Включала ли ваша подготовка умение обращаться с огнестрельным оружием и взрывчатыми веществами?

– Да.

– А навыки рукопашного боя?

– Да.

– А умение находить выход в чрезвычайных ситуациях?

– Да.

– Устранение противника и исчезновение с места событий?

– Да.

– Когда вы были на автозаправочной станции, то, по вашим словам, повели себя следующим образом, цитирую: «Услышав выстрелы, я спрятался за бензоколонку».

– Война закончилась десять лет назад. На автозаправочную станцию я приехал не воевать, а заправить машину…

– Мистер Мпайипели, для вас война не закончилась десять лет назад. Вы участвовали в боевых операциях в Кейп-Флэтс, поскольку были обучены убивать и наносить повреждения противнику. Давайте обсудим вашу роль в качестве так называемого телохранителя…

Прокурор буквально взмолилась:

– Ваша честь, я самым настоятельным образом возражаю…

В тот миг Тобела увидел лица обвиняемых; они открыто смеялись над ним.

– Протест поддерживаю. Мистер Сингх, достаточно.

Вы высказали свою точку зрения. Есть ли у вас конкретные вопросы, которые касаются событий, произошедших на автозаправочной станции?

У Сингха обвисли плечи, как будто его ранили.

– Да, ваша честь, как будет угодно суду.

– Тогда спрашивайте!

– Мистер Мпайипели, неужели вы забыли, что именно вы первый напали на обвиняемых, когда они вышли из здания станции?

– Я не нападал на них.

– Вы ничего не путаете?

– Ваша честь, защита…

– Мистер Сингх!

– Ваша честь, обвиняемый… извините, свидетель уклоняется от ответа!

– Нет, мистер Сингх, это вы уводите допрос в сторону.

– Как вам будет угодно. Мистер Мпайипели, вы утверждаете, что не набрасывались на обвиняемых с угрозами?

– Нет.

– У вас не было при себе ни гаечного ключа, ни иного орудия…

– Возражаю, ваша честь! Свидетель уже ответил на вопрос!

– Мистер Сингх…

– Ваша честь, больше вопросов к этому лжецу не имею!

– По-моему, он верил, что может все исправить. Все, что угодно, – сказала Кристина. Кабинет священнослужителя заполнили сумерки. Солнце скрылось за холмами, и свет, заливавший комнату, стал мягче. Так, подумала она, проще рассказывать – интересно, почему? – Вот чем я больше всего восхищалась. Наконец-то нашелся человек, который перешел от слов к делу. А мы боялись поступить так, хотя все хотим того же самого. Лично мне не хватало смелости. Я была слишком напугана, не могла дать сдачи. А потом я прочла о нем в газетах и начала думать: может быть, и у меня получится… – Она помедлила с долю секунды, а потом срывающимся голосом спросила: – Ваше преподобие, вы слышали об Артемиде?

Священник ответил не сразу; некоторое время он сидел без движения, слегка подавшись вперед, поглощенный ее рассказом. Потом он сморгнул; его внимание явно переключилось на другое.

– Об Артемиде? Мм… да, – неуверенно ответил он.

– О том деле писали все газеты.

– Газеты… – Кристине показалось, что священник пришел в замешательство. – Некоторые вещи проходят мимо меня. Каждую неделю случается что-то новое. Я не всегда в курсе последних событий.

Она испытала облегчение. Они как будто поменялись ролями – он, священник из богом забытого городишки, и она – многоопытная, мудрая, всеведущая. Она сбросила сандалии и поджала ноги под себя.

– Позвольте, я вам расскажу, – увереннее сказала она.

Он кивнул.

– Когда я впервые прочла о нем, мне было очень плохо. Я тогда жила в Кейптауне. Я была… – Она замолчала и задумалась. Огорчится ли священник, услышав ее признание? – Я была девушкой по вызову.

В половине двенадцатого он еще не спал и ворочался на своей кровати в отеле, когда кто-то тихо, словно извиняясь, постучал к нему в дверь.

Оказалось, к нему пришла прокурор; за стеклами очков ее глаза казались огромными.

– Извините, – сказала она. Лицо у нее было усталым – ужасно усталым.

– Входите.

Она замялась на пороге, и Тобела понял, в чем дело: на нем были только шорты, и кожа его блестела от пота. Он обернулся, взял футболку и жестом пригласил ее войти и сесть в единственное кресло. Сам он примостился на краешке кровати.

Она села в кресло, выпрямив спину и сложив руки на коленях; пальцы цеплялись за темную материю юбки. Вид у нее был официальный, как будто она пришла обсудить с ним важное дело.

– Что случилось сегодня в суде? – спросил Тобела.

Его гостья пожала плечами:

– Он… тот индус… хотел переложить всю вину на меня. На меня!

– Он просто делал свое дело. Вот и все.

– Свое дело?

– Он был обязан защищать их.

– С помощью лжи?

– Мистер Мпайипели, в юриспруденции нет лжи. Есть различные версии правды.

Тобела покачал головой:

– Правда всегда бывает только одна.

– Вы так думаете? Какова же ваша правда? Кто вы такой? Фермер? Отец? Борец за свободу? Или наркоторговец, которого разыскивает полиция, особо опасный преступник?

– Что общего все это имеет с гибелью Пакамиле? – спросил Тобела, и в его голосе послышались гневные нотки.

– Мистер Мпайипели, с того момента, как Сингх изложил суду свои доводы, данные факты также стали причастны к гибели вашего сына.

Тобела задыхался от ярости. Он не мог смириться с поражением.

– Мне плевать на ваши уловки… Гладко стелете… «мистер, мистер»… а сами только и ищете, где бы подловить… У вас все – игра… А те двое сидели и смеялись!

– Именно поэтому я и пришла к вам, – сказала прокурор. – Чтобы сообщить, что они сбежали.

Тобела не помнил, долго ли просидел на одном месте, тупо уставясь на свою гостью.

– Один из них оглушил полицейского – в камере, когда полицейский принес им еду. У него было оружие – нож.

– Оглушил, – повторил Тобела, словно пробуя слово на вкус.

– В полиции… не хватает людей. Не все вышли в тот день на работу.

– И они оба сбежали.

– Они оба полные кретины. Начальник участка уверяет, что они не уйдут далеко.

Ярость в нем перешла в иное качество; правда, Тобеле не хотелось, чтобы его гостья поняла это.

– Ну и куда же они денутся? Она снова пожала плечами, как будто ей было все равно.

– Кто знает? Видя, что Тобела молчит, прокурор склонилась вперед:

– Я только хотела сообщить вам… Вы имеете право знать.

Она встала. Он посторонился, пропуская гостью, и проводил ее до двери.

На лице священника отражалось сомнение. Он перенес вес своего крупного тела назад, а голову склонил набок, как будто ждал, чтобы она досказала фразу, дополнила предложение точкой.

– Вы мне не верите.

– Я нахожу это… маловероятным. Кристина ощутила проблеск какого-то сильного чувства.

Благодарность? Облегчение? Она не собиралась выдавать себя; ее выдал голос.

– Я работала под псевдонимом Биби.

– Я вам верю, – спокойно, хотя и не сразу, отозвался священник. – Но вот я смотрю на вас, слушаю и не перестаю удивляться. Почему? Почему это стало для вас необходимым?

Вот уже во второй раз ей задавали такой вопрос. Обычно все спрашивали: «Как?» Для любопытствующих у нее была давно сложена целая история, призванная оправдать их ожидания. Ее так и подмывало рассказать ее и сейчас – складную, многократно отрепетированную сказочку.

Она набрала в грудь побольше воздуха, стараясь успокоиться, взять себя в руки.

– Я могла бы ответить, что всегда была одержимой, нимфоманкой, – с трудом выговорила Кристина.

– Но это ведь неправда, – кивнул священник.

– Да, преподобный, это неправда.

Священник снова кивнул, словно одобряя такой ответ.

– Темнеет, – заметил он, вставая и включая торшер в углу. – Позвольте предложить вам что-нибудь. Кофе? Чай?

– Я бы выпила чаю, спасибо. – Может, ему тоже нужно время на то, чтобы прийти в себя?