Корвин хмыкнул, усмехнулся.

— Знаешь, по-моему, все хорошо, но так я очень похож на Хлестакова. Сорок штук одних курьеров… Давай-ка немного посолиднее. Чуть потолще, немного более уверенный вид.

Только минут через пять он произнес:

— Ну, вот так оно лучше… Теперь берись за себя.

И еще пятнадцать минут Марине пришлось входить в избранный образ — женщина средних лет, с высокой прической, одевается модно, но неброско, черты лица — незапоминающиеся, волосы — светло русые…

— Ну, Маринка, это что-то с чем-то! — вошедшая в столовую Таня прервала ее упражнения.

— Нормально-нормально, — отмахнулся Корвин. — Это всего лишь репетиция.

— Браво, входим в роль! — Татьяна захлопала в ладоши. — Поздравляем с избавлением от нашего класса нашу замечательную классную руководительницу, дорогую Марину… э-э, твое отчество не помню… В общем, просто о-кей!

— О-кей, — смущенно подтвердила Марина. — Наверное…

— Это еще не все. Не забудь про внушение и про то, что рекламщики должны накрепко забыть наш визит, — безжалостно заявил Корвин. — Да, иллюзорку поддерживать все время — и твою, и мою. Я — только наблюдатель.

— Ну, ребята, не буду вам мешать, — Татьяна демонстративно уселась за другой столик, но нет-нет, да и посматривала в сторону младшей подруги.

Примерно через час Корвин сказал, что все готово, можно спокойно ехать в редакцию.

— Главное — держись уверенней, — напомнил он, когда они садились в машину. Но по дороге Кор смотрел в окно, курил, поблагодарил водителя и сказал, что ждать, в общем-то, недолго. То есть, вел он себя так, словно не сомневался в результатах. А вот у Марины сомнения были, притом — очень большие.

— Ну, теперь — начинай, — кивнул Корвин девушке, стоя около машины. И Марине ничего не оставалось делать, как проговорить заклинание иллюзорки, стараясь сделать все именно так, как было прорепетировано. Она оглянулась на спокойно стоящего рядом Кора — кажется, все прошло удачно.

Заклинание иллюзорки — штука достаточно коварная, особенно для начинающего мага. Он-то видит реальный облик, а то, что получилось в результате заклинания, смотрится, как неясный и расплывчатый образ. Станешь приглядываться к Корвину как следует — иллюзорка исчезнет полностью, и перед глазами предстанет тот самый улыбчивый парень, похожий на хиппи или на толкиениста, которого Марина видела каждый день.

А уж о себе и говорить нечего! Тут надо полагаться только на интуицию… ну, и на горький опыт, естественно.

Корвин слегка кивнул, кажется, на сей раз все было удачно.

— Начинаем, — слегка улыбнулся он.

Внушение Марине удавалось гораздо лучше. Кстати, она опробовала свои способности к внушению как раз во время упомянутых Рэкки событий весны. Правда, вспоминать об этом она не хотела, но в том, что касается внушения, все было как раз удачно — она могла заставить собеседника рассказать все, что нужно (если информация не заблокирована в мозгу), а потом заставить забыть о том, что кто-то задавал какие-то вопросы.

Но тогда ей не приходилось поддерживать собственную, да вдобавок еще и чужую иллюзорку, она могла быть сама собой. Теперь все было гораздо сложнее.

Правда, рядом находился Корвин, но он, в случае чего, не станет ей помогать — таков уговор.

Решительности Марины хватило на то, чтобы переступить порог, небрежно кивнуть охраннику, произнеся:

— Нам — в рекламный!..

— Это — на третьем этаже, — сказал охранник, даже не спросив, к кому именно и по какому вопросу пожаловали посетители. Возможно, здесь так было принято, но, вполне вероятно, некоторую роль сыграла именно иллюзорка.

Это немного улучшило настроение Марины, и, поднимаясь по лестнице, она чуть-чуть успокоилась.

— Вы — по поводу модульных объявлений, — девушка, которая была явно младше Марины, оторвалась от компьютера (Марина краем глаза заметила, что на экране был пасьянс, который мгновенно улетучился).

— Не совсем. Нам бы поговорить с вашим руководителем, это — серьезный заказ, — сказала Марина, строго посмотрев на любительницу компьютерных игр.

— Понимаю, — пискнула девица, — сейчас посмотрю, Яков Аркадьевич, кажется, занят.

Занят! Вот только этого Марине и не хватало для полного счастья! Значит, придется поддерживать иллюзорку минут пятнадцать, а то и все полчаса! Она столько не выдержит!

Но Корвин, стоявший рядом с ней, сохранял полное спокойствие.

Между тем, девица впорхнула в неприметную дверь, оттуда послышались приглушенные голоса.

— Минут через двадцать, — она выскочила из кабинета.

Марина была готова скрежетать зубами от злости.

— Вы пока посидите, вот последний журнал — только сегодня в киосках, — щебетала девица. Диван был расположен так, что оттуда не было видно экрана компьютера.

— Передайте Якову Аркадьевичу, что дело — совершенно неотложное, — ледяным тоном произнесла Марина. На самом-то деле она была готова провалиться сквозь землю от стыда и смущения. — От этого зависит жизнь вашего журнала… который только сегодня появился в киосках, — добавила она, наконец-то задействовав внушение.

Девица послушно вскочила вновь.

На сей раз голоса в кабинете звучали раздраженно. Но Марине удалось добиться результата — Яков Аркадьевич, строгий пожилой мужчина в деловом костюме и при галстуке, все же появился на пороге кабинета.

— Вы ко мне? — спросил он, недоверчиво глядя на посетителей.

— К вам, — сухо кивнула Марина. — Именно к вам. По поводу объявления некоей Анны Дюпон, — на сей раз внушение пришлось усилить. Яков Аркадьевич был натурой весьма недоверчивой, к тому же у всех работников рекламы есть некая особенная гордость.

Как правило, два отдела газеты или журнала — рекламный и редакционный — смотрят друг на друга слегка свысока, примерно как Светлые и Темные в «Третьей страже». Журналисты считают рекламщиков занудами, отнимающими место, где можно было разместить массу интересных материалов. А рекламщики посмеиваются над редакцией, в глубине души считая журналистов дармоедами — они не приносят доходов, а лишь отнимают место.

При этом друг без друга существовать они не могут, и прекрасно это понимают.

— Так что вам угодно?.. Мы не… — начал Яков Аркадьевич. Но тут же неожиданно понял, что беседа с этой строгой дамой имеет некое государственное значение. Он несколько побледнел, вероятно, вообразив, что деньги на рекламы Анны Дюпон шли из фонда какого-нибудь бен-Ладена, а он, начальник рекламного отдела, умудрился просмотреть этот факт.

— Можете быть спокойны, конкретно к вам у нас претензий нет, — быстро проговорила Марина. — Нам нужно знать очень четко только одно — Юридический адрес подателя объявления. И фактический адрес — безусловно тоже.

— А вы уверены, что претензий не будет? — подавленно спросил Яков Аркадьевич — даже под сильным внушением он старался заботиться о своем детище — отделе рекламы.

— Уверены. Но вы очень нас обяжете, — кивнула Марина.

— Хорошо. Одну минуту, — Яков Аркадьевич был уже готов зайти в свой кабинет, но этого ему позволять как раз и не следовало: внушение лучше всего действует именно в присутствии объекта.

— Идемте вместе, — почти что по слогам сказала Марина. — За посетителя не беспокойтесь, он ничего не заметит…

— Не заметит, — повторил рекламщик, после чего деревянной походкой двинулся в кабинет. Марина последовала за ним.

Вот теперь ее задача усложнилась: нужно было взять на себя еще и посетителя — худощавого молодого человека в щегольском костюме, который, не замечая вошедших, стал рассматривать что-то в папке с бумагами. Для верности Марина решила заставить его сосредоточенно рисовать что-нибудь в блокноте, и посетитель — судя по всему, дорогой заказчик, — потянулся за карандашом.

— Теперь найдите адрес, — проговорила Марина.

Яков Аркадьевич поспешно полез в шкаф.

К счастью, рылся он там недолго — соответствующая папка лежала не на самом дне. И это было просто замечательно — нервы Марины были уже на пределе.