— Кто знает, где опаснее, — философски заметил мэтр Жирарду. — Может, там, а может — и здесь. Никогда этого не угадаешь…

Номер — небольшая комнатка с плотными занавесками и огромной кроватью — и в самом деле был уже приготовлен. Джордж стоял, не зная, будет ли это наглостью — попросить второй номер с такой же кроватью. Или же ему придется ночевать на полу — в конце концов, бывало и хуже.

Но его спутница решительно закрыла дверь.

— Я тебе так противна? — усмехнулась она.

— Нет, но…

— А если нет, зачем нам второй номер? И потом, это должно было случиться — так необходимо. Я плохо знаю, что должно быть потом, когда ты доберешься до моря. Я не смогу всегда оставаться с тобой. Твой мир — там, мой — здесь. Но пока мы — рядом…

…Когда в вечерних сумерках они покидали постоялый двор, и Дэринг уже была на улице, мэтр Жирарду потянул за рукав Джорджа:

— Молодой человек, на минуточку…

Джордж удивленно посмотрел на него — но подчинился.

— Я просто хочу вам сказать — вы, люди, многого не замечаете, хотя я могу быть не прав, — тихо проговорил хозяин гостиницы. — Ваша спутница…

— Что? — Джордж попытался пройти, но вампир удержал его.

— Она отмечена печатью жизни. И печатью смерти. Я не знаю, как вам это объяснить. Словом, вам надо быть осторожнее… а ей — вдвойне. Идите же, удачи вам!

Санкт-Петербург,

май 2005 год.

— И у кого какие предположения? — спросил Рэкки, когда осмотр на месте был закончен.

— Предположение первое — нас хотят сбить со следа, — задумчиво протянул Алекс. — Вот был такой случай пару лет назад…

Досказать, какой именно случай, ему на сей раз не дала Татьяна.

— Все бы тебе случаи… Мне кажется, это неверно. Как ты думаешь, почему выбрали именно этого доктора? Не потому ли, что он не стеснялся брать взятки? И этикетка — именно на коньячной бутылке — наверняка ведь взятки он и коньячком получал. Вряд ли это случайность.

— И что ты думаешь? — спросил ее Рэкки.

— Думаю, он просто уничтожает всех, кого считает врагами. И неважно, маг это или простой смертный. Ему существенно, что человек совершил то, что он считает преступлением — и не был осужден за это.

— Я, пожалуй, считаю также, — сказал Корвин. — Он должен бы все тщательно подготовить: дело даже не в коньячной бутылке. Нужно было выбрать именно этого реаниматора — а ведь в больнице их много. И остальных докторов хватает. А у кого-нибудь из хирургов наверняка были неудачные операции, да не по одному разу. Но их он не выбрал. Возможно, по его логике, неудачная операция — это всего лишь случайность. А вот взятки — преступление…

— Может быть и так, — Рэкки хранил непроницаемый вид.

— Именно. За один день такого доктора не отследишь, даже если нас захотели сбить со следа. Значит, это какие-то плановые акции. В любом случае, сейчас надо поднимать материалы по обычным убийствам, — решительно заявила Татьяна.

— Так и сделаем, — Рэкки набрал номер телефона. — Сергей, тут у нас возникли проблемы… Ты сейчас где? А, в центре… Ладно, слушай, что получается…

Он в двух словах пересказал ситуацию.

— Сможешь поднять архивы?

— С удовольствием, — ответили на том конце линии.

— Тогда жду результатов, — Рэкки дал отбой и обернулся к своей команде.

— По машинам… Я еще и наших информаторов запряг. Пусть ищут аналогичные случаи — убийства, самоубийства, несчастные случаи. Пускай перетрясут весь город, нужны материалы.

— Надеюсь, не для отчета перед Цибуленко? — насмешливо спросила Татьяна.

— Не думаю. Полагаю, они там сами носом землю роют, потом можно будет сравнить, что и как накопали. Думаю, нас ждет небольшой сюрприз…

Сюрприз не замедлил случиться уже к обеду. После первых же звонков информаторов выяснилось, что прошлая зима и весна были совсем не таким полным штилем, как казалось «стражникам». Странных убийств и самоубийств в городе происходило великое множество, и в пятнадцати случаях фигурировала фраза:

Иногда это было надписью на стене, иногда — запиской, полученной от анонимного адресата.

Но никакого единого уголовного дела никто не заводил. Более того, по большинству случаев и вообще не заводились дела — просто с людьми происходили самые разнообразные несчастья.

— Неплохо бы раскопать биографии хоть кого-нибудь из них, — проговорил Рэкки, когда на его столе появилась груда распечаток из центра общественных связей. — Ведь наверняка окажется какое-нибудь очень темное пятно…

— Уже есть. Информатор сообщил, что некто Григорьев — падение с крыши в пьяном виде — привлекался по подозрениям в торговле наркотиками. Но материалов было недостаточно…

— Это для милиции недостаточно, — усмехнулся Рэкки, — а вот для нашего убийцы — в самый раз!

К вечеру выяснилось, что «темные пятна» биографии действительно есть почти у каждого, кому досталась предупредительная записка. Правда, не все фигуранты могли быть осуждены. Больше того — иные «честно работали» на государство, правда, выполняли свою работу так, что жуть брала.

— Есть еще один странный случай, не смертельный, хотя, пожалуй, хуже, — докладывал Алекс. — Одна девица, бывшая фотомодель, которая сидит в сумасшедшем доме… Сидит крепко, никакой регрессивный гипноз там уже не поможет. Дело в другом — у меня есть показания водителя маршрутки, который ее подвозил. Честное слово, как сам мужик туда же не загремел! Мне Корвин прочел — это нечто!

— Геронтофагия? — спросил Рэкки, пробежав глазами протянутую ему очередную распечатку.

— Именно. Вот только наши волколаки живут неподалеку от той остановки маршрутки, о которой говорил водитель. Я попросил Коляна оторваться от его печальной «маяты животом», выглянуть на улицу и посмотреть, что да как. Догадываешься, какая надпись была на остановке? Конечно, ее уже заклеили объявлениями, но все равно видно…

Рэкки невольно усмехнулся, представив, как Коляну пришлось выполнять просьбу — бегом, и как можно быстрее.

— Он ничего не напутал впопыхах?

— Нет, это исключено. А теперь представь, много ли в Питере людей, способных взять — и просто так вызвать у нестарого человека мгновенную геронтофагию? Круг сужается, убийцу надо искать среди очень сильных магов.

— Полагаю, из Диких?

Алекс помедлил с Ответом.

— Да, наверное — из диких. А может — из Сообщества, думаешь, там нет недовольных? Или… — он, не договорив, очень серьезно и почти что мрачно посмотрел на Рэкки.

— Я бы не стал подозревать кого ни попадя, — отозвался шеф «Утгарда». — Ты думаешь, у нас тоже есть… недовольные?

— Недовольные, Рэкки, могут быть везде. Я, конечно, молод рассуждать, но не стал бы никого сбрасывать со счетов. Даже — тебя. Даже — себя самого. Думаешь, почему так быстро заработала наша машина именно сейчас? Потому что прибыл высокий московский гость, об этом все знают, все хотят показать, что мы лучше, чем Сообщество, не только в моральном плане, но и в работе. Хотят переиграть врага на его же поле. А до того? Кор — тот весь звереет, когда выясняется, что мы где-то мышей не ловим. Я, — голос Алекса стал ниже, — даже свое собственное начальство, даже главу «Асгарда» не стал бы сбрасывать со счетов.

— Да, Алекс, должно быть, рак на горе таки свистнул, — пробурчал Рэкки. — Раз уж ты такое говоришь… Самое интересное — у всех наверняка будет твердое алиби. А обижать людей подозрениями мы не должны.

— И что ты предлагаешь сделать?

— Попробуем один метод. Контролируемую утечку информации.

— Это тебе Кор предложил?

— Он и Таня. Не беспокойся, больше об этом вообще никто не должен будет знать. Да, москвичу тоже необязательно сообщать. А потом мы вчетвером отследим ситуацию… Ты девицу этого самого Яна из изолятора выпустил?