— Значит, подались это мы в бега, — разочарованно произнес Рэкки, когда сознания псов были просмотрены, и выяснилось — Яна нет не только в Слободе, но, возможно, и на кромке.

Он был прав — последние «кадры» считанного сознания показали очень искаженное лицо Яна, который был без ошейника. И это значило, что контрабандист получил возможность передвигаться, куда ему вздумается.

Голос Рэкки прозвучал так, что стало понятно — попадись контрабандист сейчас, ничего хорошего его не ожидает.

— Неужели наша версия оказалась правдой? — пробормотал Алекс. — Вот уж никогда бы в такое не поверил! Во все что угодно, но не в это…

— Тогда тем более объявляем перехват, — сказал Корвин. — Он, судя по всему, недавно был здесь, значит, вряд ли успел ускользнуть…

— Думаю, и не ускальзывал вовсе. Сидит где-нибудь в Питере — у нас, в реальности, — и посмеивается, — у Рэкки был к Яну свой счет, поэтому он предпочел бы, чтобы контрабандист оставался в ссылке навсегда — или, по крайней мере, как можно дольше.

— А завтра — День города, — задумчиво проговорил Корвин. — Как правило, большие неприятности случаются именно в праздники…

Возражать ему никто не стал.

— Ну вот, преступника отыскали без меня.

Марина была не чтобы сильно разочарована или огорчена, нет, конечно. Скорее, ею овладела легкая досада. Ведь казалось же, что она — на верном пути. А тут — убийца уже разоблачен, осталось только его взять. Как именно происходят такие операции, она уже знала. Но одно дело — участие в большом «боевой крещении», в котором принимает участие весь штат «Стражи». И совсем другое — пойти по следу самой.

И победить. И рассказать об этом… не кому-нибудь, а именно Сергею. Почему-то этот парень, не очень следящий за своим видом и похожий на системного администратора в каком-нибудь слабеньком Интернет-клубе, все больше и больше начинал ее интересовать. И далеко не только в качестве временного начальника.

И только сейчас девушка смогла признаться в этом себе самой.

— Да не огорчайся ты, — Сергей проговорил это утешительным тоном. — На наш век преступлений и преступников уж точно хватит! Поменьше бы их было. А этот парень, если не считать той истории с покушением на Игоря, сделал не самую плохую работу. Ты же сегодня сама убедилась — в его списке нет ни единого человечка, которого нельзя назвать сволочью.

— Но убивать — это не метод, — решительно сказала Марина.

— Да ну? Слушай, ты бы меня не разочаровывала, — Сергей немного напряженно рассмеялся. — Это ведь не твои слова, ты их где-то слышала… Ну, хоть бы процитировала что-нибудь известное, Толкиена, например…

— Это там, где Гэндальф говорит о том, что никого убивать — даже врага — нельзя, потому что этим не воскресить того, кого убил он?

— Верно. Ну, да, я совсем забываю, у тебя же множество друзей-неформалов. Только Гэндальф не прав. И профессор не прав.

— Почему? — Марине и самой казалось, что знаменитое высказывание чем-то неприятно. Но чем именно, она понимала не вполне.

— Потому что убивают вовсе не для того, чтобы кого-то воскресить. О том речи нет. А вот чтобы остановить того, кто губил души — надо иногда убивать. Чтобы живы и здоровы остались будущие жертвы. Чтобы они шли завтра на работу, даже не подозревая, что могли бы сделаться жертвой маньяка или террориста. Надо убивать, чтобы запугать тех, кто уже готов убивать, но все никак не может решиться. Он увидит, чем это кончается — и не решится, и до конца жизни своей останется нормальным человеком. Да, чтобы отомстить — тоже надо убивать… Иначе можно стать размазней — вроде нынешних европейцев. Учти, будет им политкорректность, и даже скорей, чем они, бедные, думают. Полыхнет там скоро, очень жестоко полыхнет. Может, уже в этом году.

Таким суровым лицо Сергея Марина еще никогда не видела. В нем промелькнуло что-то чрезмерно жесткое, что-то, что могло бы и напугать. И снова Марина невольно подумала, что он, вероятно — оборотень, причем — из кошачьих.

Впрочем, через мгновение и лицо, и голос Казарского стали беспечными, как почти всегда.

— Прости, ты и так сегодня устала, а тут еще я со своими нравоучениями…

Марина проговорила что-то вроде «нет-нет, ничего».

— Ладно, завтра, скорее всего, отдохнешь и от работы, и от меня, — рассмеялся Казарский. — И от моей опеки — тоже. Только лучше оставайся в офисе, а то… Пойми, убийцу пока еще не поймали, а этот типчик может действовать, как крыса, загнанная в угол. А впрочем, ты об этом и без того знаешь… Ты же его видела.

— Да уж, хорошего мало, — сказала Марина. — Ладно, будем завтра отдыхать культурно.

— Вот и замечательно. Приехали, теперь — до послезавтра, — улыбнулся ей Казарский. — Счастливой дороги, попутного ветра!

Марина успела как раз к возвращению оперативной группы. Все четверо вернулись очень недовольными и заинтригованными пропажей «ссыльнопоселенца».

— Ошейник он снял, — пояснила Таня, когда Марина спросила, пойман ли убийца. — Снял — и убег. Так что покушение — его работа, я почти в том не сомневаюсь. Ничего, долго не пробегает…

Марина только вздохнула завистливо. Убег — не убег… Но ведь Татьяна работает в оперативной группе, а она, стажер Крутицкая, сегодня весь день крутилась с бумагами. Сводки, данные… Скука, безобразная скука! И такое будет продолжаться изо дня в день — до некой загадочной поры, когда она обретет необходимый опыт.

«Да я к тому времени состарюсь!» — думала Марина, на секунду забыв, что та же самая Таня совсем не собирается стариться и выглядит лишь чуть старше самой Марины. А ведь по дате рождения она ей в бабушки годится.

Эти трезвые мысли пришли Марине перед сном. Впрочем, среди них была и одна нетрезвая: «А вот назло ему завтра пойду на эти самые народные гуляния!..»

Именно эта мысль и сбылась.

С утра Марина твердо решила нарушить добрый совет Сергея. Нарушить было просто, выполнить нелегко. Она набрала номер сестры.

— Алло, — послышался сонный голос Алки. — А, Мариночка, привет…

— Ты чего там спишь?

— Ой, знаешь, вчера в два ночи легла. Надо же готовиться, ты же понимаешь, что сейчас конкурс там — упаси Боже! — сестра, кажется, начала просыпаться.

«Конкурс… надо готовиться…» Если бы всего лишь год назад Марине сообщили, что Алка смогла произнести такие слова, Марина плюнула бы в наглую рожу тому, кто посмел над ней столь утонченно издеваться. Хорошо, если младшая сестра не готовилась делать аборт — спасибо и на этом!

Но этот год стал для Алки роковым. Точнее, даже не год, а те несколько дней, когда после посещения кромкиМарине пришлось болеть, лежа у себя дома под присмотром Алекса и Татьяны. Какие такие магические привороты-отвороты они использовали, Марина так и не знала, но факт остается фактом — Алка готовилась поступать! В вуз! В физмат! А своих довольно гнусных кавалеров послала ко всем чертям!

«Это был приворот к учебникам и книгам. Очень хорошая вещь. Проэкспериментируем на твоей сестре, а потом массово внедрим по всей стране», — полушутя-полусерьезно заметил Алекс, когда Марина в очередной раз готова была рассыпаться в благодарностях.

— Слушай, погода сегодня хорошая, — как бы между прочим заметила Марина по телефону.

— Ну… — Алка замялась. — Слушай, а ты не могла бы мне кое-что разъяснить. Там ведь еще и русский сдавать. Ты бы приехала…

— У тебя голова не болит? — спросила Марина.

— Если честно — болит, — призналась Алка.

— Значит так, — Марина решила, что все же на правах старшей сестры имеет право иногда покомандовать этим суматошным ребенком. — Мы поступим следующим образом. Закрываем учебники — это раз. Одеваемся по погоде — два. Выходим и ждем меня на выходе с «Владимирской» — это три. После чего идем вместе проветривать мозги…

— А как же?.. Я же должна, — попробовала возражать сестра.

— Ты должна быть здоровой, иначе никуда не поступишь! — значительно произнесла Марина, после чего и сама начала собираться.