— Прошлой ночью, около десяти часов, — и Фиби рассказала все, что услышала утром в магазине. — Девочка должна была ночевать в доме у своей подруги. Но, по-видимому, они поссорились, и девочка решила уйти домой. Однако домой бедняжка так и не добралась.

Бретт отпустил ее плечи, и только тогда Фиби поняла, с какой силой он их сжимал. Наверняка на коже остались следы. Она слегка потерла плечи и тут же спохватилась: ее волнуют пустяки, в то время как Бретт испытывает такое потрясение.

Невозможно было вообразить, чтобы в тихом Конуэе во второй раз произошло такое страшное событие, которое совпало с появлением в городе Бретта. Может быть, девочка, дойдя до дома прошлой ночью, не решилась будить родных и пошла к друзьям? Может быть, она уже нашлась?

И все же, несмотря на сомнения и возникшие вопросы, Бретт чувствовал, что это правда. Жуткая, но правда. Он развернулся и направился к лестнице, однако Фиби остановила его.

— Куда ты? — спросила она, стыдясь своей следующей мысли, и закусила губу. Неужели Бретт не понимает, какие могут возникнуть у него проблемы теперь?

Бретт бессмысленно взглянул на нее. Как она не понимает, что он не может оставаться безучастным в такую минуту!

— Пойду оденусь, — ответил он. — Они, должно быть, уже начали поиски этой девочки. Надо помочь.

— Только не это. — Фиби подбежала к нему и взяла его за руки. Она почувствовала их тепло и, вскинув на Бретта глаза, увидела его недоумение. — Ты не понимаешь, Бретт? Половина из них думает, что это сделал ты.

— Я?

Гримаса ненависти и боли исказила его лицо. Так вот почему она здесь! Все ясно. Она тоже думает, что это мог сделать он. — Бретт оттолкнул ее руки, как будто обжегся. Как же он был глуп, когда надеялся, что приезд в Конуэй восстановит его доброе имя.

— Почему я сам не подумал об этом? — удрученно пробормотал Бретт. — Боже, я был полным дураком, когда, возвращаясь сюда, думал, что прошлое забыто.

— Давай оставим на минуту прошлое, Бретт, — остановила его Фиби. Она еще не все сказала ему. — Семейство Флемингов приехало в Конуэй уже после твоего отъезда. Они живут в пяти домах от тебя.

Бретт беспомощно опустился на нижнюю ступеньку лестницы из красного дерева и потер подбородок.

— Итак, потерялась маленькая девочка и люди считают, что ее похитил я. И вместо того, чтобы выяснить, что же произошло на самом деле, они сплетничают. Проклятье! Я не могу даже искать ее вместе со всеми.

— Не удивляйся, но шеф полиции собирается зайти к тебе, — сказала Фиби. Она намеренно не замечала его уныния, наперед зная, что любое проявление сочувствия с ее стороны будет воспринято в штыки.

— По крайней мере есть одно утешение, — сказал Бретт, но в его голосе не было никакой радости. — Этот человек дружелюбен по отношению ко мне.

— Теперь в Конуэе другой шеф полиции, — резко заметила она, отнимая у него последнюю надежду. — Бен Толмен, ты помнишь его?

— Бен Толмен? — переспросил Бретт, и Фиби кивнула.

Да, он помнил Бена Толмена и их давнюю вражду. Они учились в одном классе, и Бен безумно ревновал, подозревая Бретта в каких-то отношениях с Энни. Его ревность не была абсолютно беспочвенна. Энни благосклонно относилась к Бретту, и тот принимал эту благосклонность, ведь Энни была сестрой той, которая интересовала его больше всех на свете.

— Если это тот Бен Толмен, которого я когда-то знал, — задумчиво произнес Бретт, — тогда, я уверен, он поверит в худшее обо мне.

Фиби сделала шаг навстречу Бретту и подняла на него глаза. Она хотела, чтобы он знал, что она на его стороне и очень сожалеет о предубеждении горожан против него.

— Тебя еще никто ни в чем не обвинил. Пока, — сказала она.

Их глаза встретились. Это был момент, когда у нее перехватило дыхание. Все было предельно ясно. Они так долго не доверяли друг другу, что и сейчас Бретт боялся ошибиться.

— Фиби, — прошептал он, — ты веришь мне? — Ее ответ был для него важнее, чем она могла допустить.

— Конечно! Иначе я не пришла бы сюда. — Ярко-синие глаза Фиби расширились, она не могла взять в толк, как он сам этого не понимает. — Я хочу помочь тебе!

— А мне нужна помощь?

— Но это же очевидно. — Несмотря на уверенный тон, Фиби не убедила его своей решимостью. — Подумай: исчезает девочка — и ты уезжаешь из города. Через двенадцать лет, когда ты возвращаешься, исчезает другая девочка.

Она замолчала, лицо ее слегка покраснело, и дыхание сбилось.

— Здесь что-то не то, — вдруг заключила она, вкладывая в эти слова двойной смысл.

— Что ты хочешь этим сказать, Фиби? — Вконец запутанный ее рассуждениями, растерянно посмотрел на нее Бретт.

— Кто-то пытается подставить тебя. И мы должны выяснить, кто это, — уверенно заявила она, сверкая глазами.

Бретт провел рукой по своему лицу. Он, мастер вымысла, не мог бы придумать более захватывающего сюжета для своего романа. Но роман романом, а в жизни — совсем другое.

— Все это звучит странно и неестественно. Абсурд какой-то, — сказал он и спустя минуту продолжил: — Я знаю, что многие в городе недолюбливают меня, но чтобы кто-то хотел таким образом рассчитаться со мной... Это не укладывается у меня в голове.

— Да, понимаю, в это трудно поверить. — Фиби присела на корточки, пытаясь заглянуть в глаза Бретта. — Но если в Конуэе орудует сумасшедший, то зачем ему ждать твоего возвращения в город?

— Может быть, это совпадение? — с надеждой спросил Бретт, хотя некоторое сомнение зародилось и у него в голове.

— Никакое это не совпадение. Кто-то попросту пытается расправиться с тобой. Я знаю это, Бретт. Я чувствую.

Ее взволнованная искренняя речь не могла не произвести впечатления на Бретта. Ему вдруг захотелось убрать с ее лба запутавшуюся прядь. Он уже верил, что она на его стороне, но не был до конца готов к тому, чтобы считать ее своим другом. Когда-то он уже доверился ей и заплатил за это слишком высокую цену.

Раздались тяжелые удары в дверь. Фиби вскочила на ноги.

— Это, должно быть, Бен, — торопливо объяснила она, хотя в этом не было никакой необходимости.

Бретт медленно направился к двери, как бы демонстрируя полную уверенность в своей правоте. Он открыл дверь, и Бен вошел. Выше Бретта на несколько дюймов и почти на пятьдесят фунтов тяжелее, он походил на участника кулачных боев. Таким он был и в школе. Кто бы мог подумать, что этот человек будет представителем власти и закона в Конуэе?

Толмен лениво улыбнулся Бретту.

— Угадай с трех раз, почему я здесь?! Но, уверен на все сто, тебе достаточно и одного, — слегка фамильярно начал он. Из-за своей глупой улыбки Бен выглядел самодовольным болваном.

— Рад видеть тебя снова, Бен. Входи. — Бретт отошел назад, пропуская огромного Бена Толмена. В школьные годы их вражда дошла до драки. Не испытывая особого интереса ни к Бену, ни к его подруге, Бретт ушел с поднятыми вверх руками, а Бен счел это оскорблением, думая, что его соперник не принял бой, потому что не считает Энни такой уж большой наградой. И был, в общем-то, прав. Но сегодня им вроде бы не из-за чего было враждовать.

Бен Толмен вальяжно прошел в дом. И вдруг его взору предстала Фиби, невероятно рассерженная. Бен на секунду потерял дар речи, а затем пробормотал:

— Боже мой, Фиби! Что ты делаешь здесь?

— Доброе утро, Бен, — нарочито громко сказала Фиби, не обращая внимания на его недоуменный вид. До этого момента Бен не сомневался, что человек, чьим голосом в Конуэе вещает закон, абсолютно всевластен, и никак не ожидал от Фиби такой строптивости. Между тем она с вызовом проговорила: — Мы с Бреттом обсуждаем несчастье, произошедшее с дочкой Флемингов.

Бен снова нахмурился и бросил на Бретта подозрительный взгляд, так как теперь он уже сомневался в правильности выбранного тона для разговора. Ведь он не подозревал, что в этом доме уже в курсе того, о чем только начали говорить в городе.

— Ну, а теперь, я хочу, чтобы ты ушла, — распорядился Бен.

Все его желания исполнялись мгновенно. Бен привык к этому. Фиби колебалась. Она вопросительно посмотрела на Бретта.