Мия круто повернулась и направилась в кухню. Она была уже у двери, когда мистер Новинс остановил ее:

— Лорд Дэвид сказал сегодня, что у него болит голова.

Она застыла как вкопанная.

— Нет! — сказала она твердо, все еще стоя спиной к врачу. — Лорд Дэвид не может заболеть. Нет. — Она повернулась к нему лицом. — Я этого не допущу!

— Мисс Кастеллано, я слышу в вашем голосе отчаяние.

Он говорил что-то еще, но Мия не слушала. От страха, к которому примешивалось чувство вины, у нее перехватило дыхание, голова закружилась, ноги ослабели. Она присела на кушетку. Этого она боялась больше всего. Если заболел лорд Дэвид, который казался таким сильным и здоровым, прямо как слон, тогда какие шансы у всех остальных избежать болезни? Она качалась взад-вперед, стараясь сдержать слезы и гнев.

— Мисс Кастеллано, не впадайте в истерику! — Сквозь туман в голове Мии мелькнула мысль, что мистер Новинс сам на грани истерики. — Вы заставляете меня сожалеть о том, что я рассказал вам это.

Он сел рядом и чем-то помахал перед ее носом.

«Фу! Нюхательные соли! Ужасный запах!» Мия ахнула, закашлялась и пришла в себя.

— Ненавижу этот запах.

— Да, но он действует. — Мистер Новинс убрал флакон с нюхательными солями в карман. — Теперь вы в состоянии слушать?

— Да.

— Мисс, лорд Дэвид не заболел, и не думаю, что это случится.

На смену страху пришло огромное облегчение.

— Он расстраивается из-за других и беспокоится за вас.

— Беспокоится за меня? Нет, вряд ли. — Не потому, что она ему небезразлична и он был бы вне себя от горя, если бы она заболела. — Но я допускаю, что он обеспокоен тем, что моя смерть расстроит Елену, мою опекуншу.

— Ваша смерть? — Мистер Новинс взял ее за руку. — Вы плохо себя чувствуете?

— Нет, вовсе нет.

Доктор совершенно упустил суть.

— Лорд Ддвид волнуется, что опоздает на встречу в Манчестере. Но за Мию Кастеллано он не волнуется, я вас уверяю. Не больше, чем я за него.

— Я понимаю.

Мистер Новинс произнес эти два слова так, как будто он смотрел и видел чем-то другим, не глазами.

— Если все, что вас интересовало, — это мое самочувствие, то я чувствую себя хорошо. У меня ничего не болит и даже нет синяков от поездки в карете.

Мне не терпелось посмотреть, что прислала Елена. Но она пожертвовала немедленным удовольствием ради того, чтобы позаботиться об интересах мистера Новинса, и поэтому чувствовала себя ангельским созданием.

— Поскольку с моим благополучием мы разобрались, расскажите мне, пожалуйста, как жители деревни переживают это потрясение?

Мия попыталась послать свои мысли по воздуху в мозг врача: «Особенно мисс Хорнер, особенно мисс Хорнер».

— Мисс Хорнер сказала мне, что все очень озабочены и боятся за миссис Кантуэлл.

— За миссис Кантуэлл?

— Миссис Кантуэлл здесь знают лучше, чем вас и лорда Дэвида. Даже мать мисс Хорнер сегодня ходила в церковь помолиться за миссис Кантуэлл, хотя ей очень трудно передвигаться. Миссис Хорнер при ходьбе приходится пользоваться двумя тростями.

— Мне очень жаль. — Это прозвучало так формально, что Мия поморщилась. Но ее интересовала мисс Хорнер, а не ее мать. — Мисс Хорнер тоже была в церкви?

— Да, я потом с ней разговаривал. Очень недолго.

«Я по ней тоскую». Ему не нужно было произносить эти слова вслух, Мия по выражению лица видела, что его душа страдает от одиночества.

— А почему мисс Хорнер не собирается выходить замуж? Вы бы охотно заботились о ее матери и братьях, не так ли?

Если он скажет «нет», значит, его любовь мелкая, как лужа грязи, и столь же чистая.

— Конечно! Ее семья стала бы моей семьей.

— Тогда расскажите, пожалуйста, в чем препятствие?

— Я не делал ей предложение.

— О! Но почему?

Мистер Новинс покраснел и уставился на свои руки.

Решение казалось простым, но ведь мужчины — такие гордые создания. Что ей нужно сделать, так это встретиться с мисс Хорнер и выяснить, отвечает ли она на чувства мистера Новинса взаимностью, а потом заверить доктора, что его предложение будет принято. Но это нельзя сделать в течение недели.

— Мистер Новинс! — Мия посмотрела ему прямо в глаза. — Вот что вам нужно сделать…

— Новинс, вам напомнить про все те книги, которые вас ожидают?

Мия вскрикнула и вскочила на ноги. Мистер Новинс отреагировал так же, с той только разницей, что не вскрикнул.

— Лорд Дэвид, вы меня напугали! — с упреком сказала Мия.

— Да, я вижу.

Он улыбался, как самодовольный фат. Или тиран. Чурбан и тиран. И фат.

— Да, милорд, — сказал мистер Новинс. — Милорд, увидимся позже. — Мистер Новинс поклонился лорду Дэвиду, потом повернулся к Мие, взял ее руку и склонился над ней с очаровательной грацией. — Мисс Кастеллано, тогда же мы продолжим и наш разговор.

— Буду ждать с нетерпением.

Мия бросила быстрый взгляд на лорда Дэвида. Она очень надеялась, что он читает ее мысли. «Вот тебе, тиран!» Мия понимала, что обзывать лорда Дэвида — это ребячество, новее равно. Она проводила мистера Новинса до выхода и, еще раз коротко попрощавшись, закрыла за ним парадную дверь. Лорд Дэвид последовал за ней в коридор, но она его проигнорировала. Ей не было до него вовсе никакого дела, даже если у него действительно болела голова. Он выглядел не более раздражительным, чем обычно.

Мие нужно было взять посылку и письмо, но она не помнила, где мистер Новинс их оставил. Она забыла, что он сказал, Мия поспешила по коридору в кухню — больше для того, чтобы избежать общества лорда Дэвида, — и с радостью обнаружила там свою посылку. Мия точно знала, что находится в свертке странной формы, но все равно развязала веревки и достала кожаный чехол. Внутри была гитара, которую она послала в Пеннфорд несколько месяцев назад. Мия вынула ее из чехла и прижала к себе. Она еще не сыграла ни одной ноты, но запах гитары, ощущение от прикосновения к струнам, — именно это ей и было нужно.

— Гитара.

На этот раз лорд Дэвид не застал ее врасплох, она знала, что он последует за ней.

— Мне следовало догадаться по форме свертка. Но я не знал, что вы играете и на гитаре.

— Да, это мой самый любимый инструмент.

— А я думал, что ваш самый любимый инструмент — фортепиано.

— И то, и другое.

Мия не понимала, почему он пробуждает в ней ершистую девчонку? Она совершенно взрослая, со взрослыми желаниями и потребностями. Ей не верилось, что, экспериментируя с позой из книги, она представляла на месте подушки его. Это было не только грешно, но и глупо.

— Если вам понадобится что-нибудь со мной обсудить, я буду в кабинете.

Он вышел из комнаты, не дожидаясь ответа. Мия сказала себе, что его нелюбезность ее нисколько не трогает.

— Лорд Дэвид, подождите.

Он остановился у двери, но не вошел обратно в комнату.

— Разве для меня нет письма? От Елены.

— О…

Он сунул руку в карман.

Была записка, вложенная в письмо от Мериона. Он ее записал, но диктовала герцогиня.

— Интересно, вы вообще собирались отдать мне ее, если бы я не спросила?

— В конце концов отдал бы.

Мия повернулась к нему спиной и развернула записку.

«Дэвид и Мия, Елена попросила меня написать вам от ее имени. Мия, она надеется, что ваша горничная скоро вернется к вам.

Я ей сказал, что пианино, которое стояло в Сэндлтоне, отправлено в ремонт, поэтому она попросила послать Мие ее любимую гитару и несколько новых мелодий Фонса, чтобы у нее было чем отвлечься от волнений. Алан Уилсон с радостью ухватился за предложение доставить эту посылку ночью, при свете полной луны, так что вы получите ее так быстро, как только возможно.

Елена напоминает, что этот инцидент — не более чем неприятная случайность, за которую никто из вас не отвечает».

Мия еще раз перечитала записку. Не то чтобы она была в полном смысле слова безличной, но ничего особенно теплого в ней не было. Непонятно, почему Елена не написала сама, может быть, она страшно рассердилась? Или плохо себя чувствует из-за беременности? Есть еще один повод для беспокойства.