Лично я сомневаюсь, есть ли они у нас.

Найдя платный телефон в одном из залов ожидания, между туалетом и камерой хранения, я вспоминаю, какие звонки предстоит сделать утром. Главное — эффективно использовать минуты бездействия, извлекать из них максимум. Я набираю номер своей карты (минус пять миль — эти молчаливые отчисления омрачают каждую мою мысль), потом — код Сиэтла и звоню в издательство «Адванта», человеку, которого видел всего один раз, — но он, несомненно, может изменить мою жизнь. Мы оба верим в большое будущее «Гаража» — моего «мотивационного романа» об изобретателе, который корпит в мастерской, одинокий и вдохновенный, в то время как в мире за дверью гаража его новации порождают коммерческую империю, о которой он даже не подозревает. Тема книги — концентрация, внутренняя чистота. Роман невелик, страниц сто, но теперь такая мода — мировая мудрость в вашем кармане. Есть люди, которые зарабатывают на таких книжках миллионы, и если я получу хотя бы половину, то смогу уволиться к сорока годам и провести следующие десять лет, тратя свои мили на поездки в Нью-Йорк по выходным, если по-прежнему буду холост, и в Диснейленд, если у меня будет семья.

— Позовите Морриса Дуайта, пожалуйста, — говорю я секретарю. Дуайт — мой ровесник, но он такой утонченный, как будто вырос за границей, в дорогих отелях. Он чем-то смазывает волосы, отчего они пахнут шерстью, и пишет письма коричневыми чернилами на плотной кремовой бумаге, оставляя внизу подпись с замысловатыми завитушками, похожими на чаек и летучих рыб — ну и так далее. Подозреваю, что он алкоголик и плут, а потому профессионально неуязвим. Последний девиз Дуайта — «Если проиграл — не стой на месте!» — с весны цитировали в «Уолл-стрит джорнал», но именно одна из его недавних неудач привлекла меня в «Адванту» — книга Сорена Морса «Вдоль горизонта. История воздушного путешествия в оба конца». Если я переплюну Морса по количеству продаж (что нетрудно), то долго буду испытывать примитивное удовлетворение.

— Мистер Дуайт на совещании, сэр. Продиктуйте ваш номер.

— Нельзя ли оставить сообщение?

Секретарь кладет трубку. Я перезваниваю и слышу короткие гудки, отчего мой недавний оптимизм развеивается. Я делаю последнюю попытку — и Дуайт отвечает.

— А, дружище, — приветствует он меня.

Я говорю, что хотел бы вместо пары стаканчиков, как было условлено, встретиться за ним за обедом, но Дуайт — уже не тот разговорчивый добродушный тип, которого я помню по портлендскому клубу. Он занят; я слышу, как во время разговора он печатает и ворошит бумаги на столе. Он говорит, что не сможет встретиться в среду, поскольку у него внезапно возникло «благотворительное мероприятие». Дуайт предлагает завтрак в четверг, пораньше.

Я произвожу торопливый мысленный подсчет при помощи наладонника, которым пользуюсь для отправки электронной почты и отслеживания количества миль. Мой маршрут на этой неделе оставляет мало места для импровизаций — это педантично расписанная шахматная партия в трех измерениях. Сегодня днем и вечером я буду в Рено проводить тренинг для давнего клиента, чья компания движется к банкротству. Завтра отправлюсь в Южную Калифорнию на встречу с Шандором Пинтером, буду консультировать этого великого старика и подброшу ему увлекательный проект, тем самым возвысившись среди коллег и гарантировав себе стабильный доход, если не выгорит с «МифТек» и «Гаражом». Предполагалось, что затем я полечу в Даллас, чтобы выработать план увольнений в некоей объединенной организации здравоохранения, но этот рейс — не компании «Грейт Уэст», а следовательно — бесполезен для меня, поэтому я уже его отменил и взял билеты на более ранний рейс в Сиэтл, хотя теперь понимаю, что толку не выйдет. В четверг я лечу в Лас-Вегас на «Цели и задачи — XX» — ежегодную конференцию друзей и коллег, которым я расскажу о КВПР и наконец сниму со своей нечистой души эту ношу, поведав всю правду о нашей малоприятной специальности. В пятницу утром я мчусь в Омаху, а вечером — надеюсь, в приподнятом настроении, после задушевной беседы с Малышом — сяду на самолет до Миннесоты и где-нибудь над Айовой достигну миллиона. Когда мать и сестры встретят меня в аэропорту, я буду пьян и останусь таким до конца свадьбы. Хмельным и свободным, с карт-бланшем, достаточным для путешествия в оба конца на Сатурн, если мне того захочется, и таким огромным кредитом, что можно будет отправить нескольких больных детей, вместе с родителями, в клинику Джона Хопкинса или в Мэйо.

Да как смеет Дуайт корректировать столь внушительный план битвы! Если я прибуду на конференцию чуть позже намеченного, то смогу ненадолго встретиться с ним за завтраком, но если пропустить единственный утренний рейс «Грейт Уэст» в Лас-Вегас и обменять его на «Дезерт эр» или «Сан саут», потеряв бонус в тысячу миль, то я не сумею возместить утрату, каким бы образом ни летел до Омахи. Единственный выход — очень ранний завтрак, причем прямо в аэропорту.

— Вы еще там?..

Я излагаю Дуайту свои условия: семь утра, ресторанный дворик «Ситак».

— В аэропорту?!

— У меня совсем нет времени. Простите. Страшно занят.

— А можно будет вам перезвонить? Например, сегодня вечером. Не исключено, что в среду я буду в Аризоне — а может быть, и в четверг тоже. Или даже дольше.

— Вы же только что сказали, что в среду у вас благотворительное мероприятие.

— У меня быстро меняются планы. Может быть, встретимся в восемь?

— Не позже семи. И обязательно в «Ситаке».

Становится тихо.

— Вы уже почти дописали книгу?

— Вчера вечером отослал вам две трети. Осталось только закончить.

— Значит, в семь. И все-таки я вам перезвоню во вторник.

— Я могу заскочить и в Аризону, в среду у меня гибкое расписание. Летите в Финикс, да?

— В Финикс… а возможно, я буду в Юте. Или еще где-нибудь.

— Да что такое у вас творится?

— Повсюду нуждающиеся авторы. Исчерпанное вдохновение. Нервные срывы. Банкротства. Приходится во всем разбираться самому. А еще — гольф. Я сейчас в Ла-Хойе, на соревнованиях… моя секретарша вас переключила.

— Но я слышу, как вы печатаете.

— Это симулятор гольфового поля у меня на ноутбуке. Я сейчас разрабатываю стратегию игры.

— Я позвоню, — говорю я.

Надеюсь, следующий звонок будет проще. Ставки ниже. Кара, моя старшая сестра и семейный секретарь по связям с общественностью, живет к югу от Солт-Лейк-Сити, в пригороде, который выглядит так, как будто его выдавили из тюбика с пастой. Там есть развлекательные центры для детей и извилистые бульвары, рассеченные велосипедными дорожками. Кара водит «сааб», который чище, чем в тот день, когда она его арендовала, и целый день работает на добровольных началах, обучая детей грамоте и помогая в приюте для женщин, подвергшихся жестокому обращению. Все это благодаря ее мужу — он пишет компьютерные программы и зарабатывает едва ли не самые шальные деньги в нашей экономической системе. Он любезно маячит на периферии жизни Кары, ничего не требует и дает все. Они милые, приятные, добрые люди, которые как будто заключили сделку с Создателем — Он расточает им свои блага в обмен на стопроцентное благоразумие. Я молюсь, чтобы их не постигла какая-нибудь настоящая беда. Это будет несправедливо — грандиозная, ужасная ошибка.

Наш сегодняшний разговор связан с субботней свадьбой — Джулия, моя младшая сестра, в очередной раз попытается замаскировать свои многочисленные недостатки, а главное — патологическую зависимость от окружающих, чтобы официально вступить в брак с мужчиной, который понятия не имеет, вот что впутался. Кара несколько лет работала над созданием этого союза. Она выбрала жениха — парня, с которым встречалась в старшей школе (теперь он продает тракторы в нашем родном городе, извлекая выгоду из своей юношеской славы классного футболиста). Замысел Кары представляет собой путешествие во времени: брак будет походить на родительский и упрочит положение нашей семьи в родном краю. Даже дом, по мнению Джулии, выбранный ею самостоятельно (на самом деле именно Кара сузила круг поисков, втайне снабдив риэлтора инструкциями), — точная копия родительского. То же крыльцо, такие же спальни, рай для «мастеров на все руки».