Чарльз не понимал, что на него нашло. Почему он ведет такую беседу с незнакомым человеком? А тем более с юной девушкой, с которой только что познакомился… Он постарался взять себя в руки и переменить тему.

Но прежде Клиона тихо произнесла:

— Я буду молиться, чтобы то, что разладилось и гнетет вас, унесла с собой эта золотая, сверкающая река, и чтобы вы нашли истинное счастье и любовь, к которым стремитесь.

Слова лились из ее уст очень мягко и ласково. Казалось, будто Клиона могла заглянуть ему прямо в сердце и прочесть каждую отчаянную мысль.

Чарльз удивленно смотрел на девушку. Потом сказал:

— Спасибо. Я могу лишь уповать на то, что ваши пожелания исполнятся.

— Я буду молиться об этом, — с жаром повторила Клиона.

Лес постепенно редел, река выводила всадников к полям.

Тогда, легковесным тоном, как будто решив, что разговор стал чересчур серьезным, Клиона сказала:

— Давайте посостязаемся, кто первым доберется до того края поля, и проверим, чья лошадь лучше.

Не дожидаясь ответа, девушка погнала коня вперед. Наблюдая за ней, граф заключил, что имеет дело с превосходной наездницей. Лошадь Клионы была крупнее, чем выбрали бы большинство женщин, но девушка управляла ею с непринужденной уверенностью.

Урагану не нужно было объяснять, что это скачки. С тех пор как Чарльз приобрел жеребца, тот не проиграл ни единого забега и всякий раз обходил лошадей, которые пытались с ним тягаться. Вот и сейчас вороной мгновенно переключился на галоп.

Вскоре соперники перешли на скорость, не оставлявшую сомнений, что это самая настоящая гонка. И в кои-то веки Чарльз не был уверен, что победит.

«Много ли на свете женщин, столь искусных в верховой езде?» — задавался вопросом восхищенный Чарльз.

Они мчались вперед и вперед.

На горизонте показался край поля. Лошадей не нужно было подстегивать в желании опередить друг друга. Лишь появление ограды принудило животных остановиться.

Ничья.

— Это было великолепно! — восторженно крикнула Клиона. — Никогда еще я так быстро не скакала, и ваша лошадь изумительна.

— Я считаю, что вы — превосходная наездница, — сказал Чарльз. — Ни один из нас не может претендовать на право назваться победителем.

— Нет, на это нужно смотреть иначе, — уверила графа Клиона.

— И что же мне следовало сказать?

— Мы оба можем праздновать победу. Так гораздо лучше.

— Верно, — тут же откликнулся Чарльз. — Выйдя сегодня утром из дома, я чувствовал себя очень подавленным. А теперь знаю, что никто не имеет права быть несчастным или встревоженным в этих прекрасных местах.

Клиона кивнула, и граф почувствовал, что его поняли. Эта девушка без всяких объяснений видела, как болезненно мечется его разум, какое отчаяние поселилось в сердце.

В то же время его новая знакомая была такой юной. Чарльз не дал бы ей и двадцати. Он никогда не находил в молоденьких девушках интересных собеседниц. Они еще очень недолго жили на свете, а потому мало что понимали.

И вот тебе раз: эта необычная девушка учит его, что главное — это порывы сердца. В ней было что-то такое, от чего Чарльз ощутил себя в безопасности. Словно никакая на свете проблема не может оказаться чересчур сложной, пока Клиона рядом с ним. В то же время она была волнующей и неотразимой.

— Я отправлю вашим дяде и тете приглашение отобедать в замке, — сказал граф. — И хочу, чтобы вы тоже приехали.

— Это будет чудесно, — с энтузиазмом отозвалась Клиона. — Из моего окна виден ваш замок, и он кажется таким интригующим. Внутри он такой же великолепный, как и снаружи?

— Надеюсь, вы найдете его таким, но должен предупредить, что, как показывает жизнь, если не ожидать большего, чем возможно, никогда не разочаруешься.

Однако Клиона лишь яростно замотала головой.

— Нет, я уверена, что это неправильно. Нужно всегда надеяться найти что-то уникальное, что-то, чего еще никому не удавалось найти. Это означает отсутствие каких-либо определенных ожиданий. Возможно, это лучший путь.

Чарльз рассмеялся.

— Можно и так на это посмотреть, — признал он. — Я всего лишь надеюсь, что вас не разочарует ни мой дом, ни мой обед, ни я.

Клиона улыбнулась.

— Вы многого просите, — поддразнила она. — В то же время, если бы я держала пари, то уверена, что не проиграла бы.

— Это комплимент, — с улыбкой ответил граф. — Я лично покажу вам замок и буду с трепетом ожидать вашего отзыва о нем.

Пока они разговаривали, в поле зрения появился дом лорда-наместника, и уже отсюда были видны фигурки людей во дворе, с волнением и интересом разглядывающих всадников. Клиона беззастенчиво помахала им рукой.

— Теперь я оставлю вас, не буду мешать объясняться, — сухо сказал Чарльз.

— А сами вернетесь к своим проблемам, — сказала Клиона. — Но, прошу, не переживайте. Вы найдете ответ.

— Ответ?

— На ужасный вопрос, который мучит вас.

Граф в недоумении смотрел на нее.

— Но…

— Вы думаете, что ответа нет, верно? Но он есть. Поверьте мне, есть.

— Откуда вам знать?

— Я чувствую это, — ответила Клиона. — Иногда я чувствую подобные вещи, и в девяти случаях из десяти мои предчувствия оправдываются.

— Что вы такое? — внезапно спросил Чарльз. — Ведьма?

— Ну, если и ведьма, то не злая. Честное слово.

— Я верю вам, — произнес граф, будто во сне. — Даже приблизительно не могу представить, откуда берутся ваши таинственные силы, но верю, что они хорошие и добрые.

На миг Чарльз почувствовал отчаянное искушение рассказать ей обо всем, сложить к ее ногам свои горести и попросить о помощи ее щедрый дух. Но ведь она молода и невинна и, несмотря на всю свою мудрость, не может знать о мире многого. Такая помощь не для нее.

— Если мои «таинственные силы» могут хоть что-то изменить, — с чувством сказала Клиона, — для вас я пущу вход все до последней капли. И буду молиться, чтобы вы снова увидели солнечный свет. На самом деле, я уверена, что так и будет.

Не дожидаясь ответа, Клиона пришпорила коня и поскакала к дому.

Граф смотрел ей вслед и думал, что это один из самых удивительных и необычных разговоров, какие ему только приходилось вести с кем-либо, не говоря уже о юных леди.

— Она необыкновенна, никогда еще не встречал подобных ей, — сказал себе Чарльз, поворачивая Урагана к дому.

Всю дорогу к замку он думал о Клионе. Он заехал на конюшню, спешился и позволил груму увести лошадь. Граф говорил с работником, но мысли его были далеко.

«Всего час назад я даже не подозревал о ее существовании, — думал Чарльз, переступая порог прихожей. — Но теперь знаю, что она изменит мою жизнь, нет, она ужеее изменила. Я никогда уже не стану прежним».

В следующую секунду он замер, оглушенный внезапной мыслью.

«А я и не хочу становиться прежним. Никогда. До конца жизни».

Это было как восход солнца; яркие лучи наполнили его, как будто Клиона оставила ему свой солнечный дар.

Чарльз бросился бежать и остановился только у входа в апартаменты матери.

— Мама, сколько тебе нужно времени, чтобы устроить званый ужин? — спросил он. — До завтра успеешь?

— Если это крайне необходимо. В зависимости от того, насколько это важно. Кто приедет?

— Полагаю, Арнфилды и их гостья, племянница леди Арнфилд. — Чувствуя на себе проницательный взгляд матери, Чарльз «мимоходом» добавил: — Не хочу показаться невнимательным по отношению к соседям.

— Она хорошенькая? — спросила леди Хестер.

— Право же, мама, я не говорил, что видел ее…

— Знаю. Но она хорошенькая?

Чарльз пожал плечами, что должно было выразить безразличие, однако матери этот жест показался виноватым.

— Полагаю, сносная, — небрежно бросил он.

«Она более чем хорошенькая», — подумала леди Хестер. А вслух сказала:

— У нее есть деньги?

— Я у нее не спрашивал, — приходя в ужас, сказал Чарльз. — Неужели дошло до такого? Этот вопрос теперь всех должен волновать в первую очередь?