— Не делай из мухи слона, — отрезал Чарльз. — Ступай к бабушке. Она тебя искала.

Когда Джон удалился, Фредди, наблюдавший за этой сценой с отвращением, язвительно сказал:

— Ты слышал шум, который он издает при ходьбе?

— Шум?

— Поскрипывание.

— Да, действительно. Теперь припоминаю, что слышал что-то в этом роде. С чего бы Джону скрипеть?

— Корсет.

— Корсет?

— Ты разве не заметил, что его талия не такая расплывшаяся, как раньше?

— Да… Но почему?

— Он приметил богатую невесту. Под решением своих проблем Джон подразумевает именно это. И я скажу тебе еще кое-что. Мой камердинер говорил с его камердинером, и Раскин поведал нечто интересное.

— О корсете, я полагаю.

— И о нем тоже. Но еще и о крупном выигрыше в карты. Очень темная история.

— Хочешь сказать, он вовсе не выиграл?

— О нет, выиграть-то он выиграл. Но не деньги. Документы на собственность.

— Что ты имеешь в виду?

— Кто-то предложил в качестве ставки документы на свой дом, и Джон их выиграл. С тех пор проигравший повсюду кричит, что Джон мошенничал, но доказательств тому нет.

— Боже правый! — простонал Чарльз. — Неужели этому не будет конца? Не опозорит семью так, значит, очернит иначе. Чем все это закончится?

— Это закончится богатой невестой. Он уже вышел на охоту.

— Тогда зачем приезжать сюда? В этой части света нет богатых невест.

— По словам Раскина, Джон нацелился на леди Клиону, одну из самых богатых женщин в стране.

Наступило молчание. Потом Чарльз резко, горько рассмеялся.

— Ты не в своем уме, Фредди. Леди Клиона осталась фактически без гроша.

— Она тебе это сказала?

— Да… то есть… все равно что сказала. Ее отец все до последнего пенса проиграл в азартные игры, и после его смерти она осталась без средств к существованию. Если бы не ее дядя…

— Вот именно, — торжествующе воскликнул Фредди. — Дядя, который скопил огромное состояние, путешествуя по всему миру: Китай, Египет, Индия, Америка. Похоже, он питал страсть к золоту и собирал его повсюду. После его смерти осталась громадная коллекция изделий из чистого золота. Какие-то перекочевали в музеи, но большую часть он завещал леди Клионе. Говорят, она стоит около двух миллионов фунтов. Послушай, Чарльз, с тобой все в порядке? Ты сделался какого-то жуткого цвета.

— Бог мой! — простонал Чарльз. — Что я наделал? Что я наделал?

Он сел и уронил голову на руки.

— Так что же ты наделал,старина? Ничего ужасного ведь не случилось?

— Ничего ужасного? Случилось всего лишь самое страшное на свете.

— Это как-то связано со вчерашним вечером?

— О чем ты говоришь?

— Вечер званого ужина. Я нашел ее в саду. Она сидела на ступеньках и плакала. Чем ты довел ее до слез, Чарльз?

— Не лезь не в свое дело! — свирепо огрызнулся Чарльз.

— Все настолько плохо, да?

— Послушай, родные убеждали меня, что я должен жениться по расчету, и я, в конце концов, поверил, что это мой долг. Я не имел права выходить в сад с девушкой, которую считал нищей, не имел права на… ни на одно из своих действий.

— Что именно ты сделал?

— Фредди, я тебя предупреждаю!..

— Хорошо, хорошо. Я так понял, ты занимался с ней любовью, но потом вдруг не выдержал атаки угрызений совести. Вопрос в том, что довело ее до слез: твои ласки или твои угрызения совести?

— Еще одно слово…

— Я так думаю, что угрызения, — сказал Фредди, ловко отскакивая от кузена. — Так зачем переживать? Тебе остается всего лишь прийти к ней и объяснить, что ты все не так понял.

— Неужели?! И что я теперь ей скажу, Фредди? Что отвернулся от нее, когда думал, что у нее нет денег, но теперь, когда я знаю, что она сказочно богата, все в порядке?Может ли мужчина, обладающий хотя бы намеком на честь, сказать такое женщине, даже той, которую не…

— Даже той, которую не любит? — спросил Фредди.

— Забудь. Разве ты не видишь, что это известие сделало для меня совершенно невозможным говорить с ней о любви?

— Нет, не вижу. Ты или любишь девушку, или не любишь, третьего не дано.

— Но как она может поверить мне теперь? Советуешь выставить себя перед ней заурядным охотником за приданым? — спросил Чарльз и грустно добавил: — Слишком поздно, Фредди. Теперь она уже не сможет поверить ни единому моему слову. Все кончено…

Из своего укрытия между деревьями Чарльз наблюдал, как отворяется парадная дверь дома лорда-наместника и на пороге появляются Джон с Клионой. Грум подвел к гостю лошадь. Джон принял поводья, подождал, пока слуга уйдет, и лишь затем взял руку Клионы и поднес ее к губам.

Он поцеловал тыльную сторону ладони, потом на глазах у кипящего от гнева Чарльза повернул ручку и поцеловал другую, нежную сторону. Ураган переступил с ноги на ногу, когда его хозяин невольно сжал колени.

— Тише, мальчик, — ласково сказал Чарльз.

С того утра, как граф наткнулся на Джона с Клионой в лесу и тайно наблюдал за ними, он постарался больше этого не делать. Но сегодня это казалось необходимым.

Чарльз держался на приличном расстоянии, пока Джон галопом не промчался мимо. Клиона все еще стояла на пороге, глядя вслед удаляющейся фигуре. Она выглядела обворожительно в темно-сером костюме для верховой езды, который подчеркивал ее осиную талию и свободно расходился на бедрах.

«Они, должно быть, катались верхом вместе», — подумал Чарльз. А когда прогулка закончилась, вернулись сюда, чтобы немного поболтать и насладиться обществом друг друга.

Как долго они вместе? Сколько раз он успел поцеловать эту бесценную ручку?

И она ему позволяет…

Значит, он ни в коем случае не поторопился с визитом.

Теперь граф даже винил себя за промедление. Следовало предупредить ее, как только он узнал о планах Джона. А он-то, дурак, вообразил, что леди Клиона слишком проницательна, чтобы принимать ухаживания такого человека!

Тут сердце Чарльза настоятельно потребовало простить Клионе ее заблуждение. Она не знала правды о Джоне, а потому винить нужно самого себя.

Теперь он должен действовать.

Но графа ожидало потрясение. Когда он передал Урагана выбежавшему навстречу груму и постучал в парадные двери, ему открыл Дэвис, управляющий сэра Кентона, который хорошо его знал. Но вместо того, чтобы уступить гостю дорогу, Дэвис, смущенно переминаясь с ноги на ногу, остался стоять в дверном проеме, не пропуская Чарльза.

— Я пришел повидаться с леди Клионой, — объяснил Чарльз.

— Простите, милорд, но леди Клионы нет дома.

— Что значит «нет дома»? — гневно воскликнул Чарльз. — Я только что ее видел. Я знаю, что она здесь.

— Да, милорд, — с жалким видом сказал Дэвис. — Но ее нет дома.

— Не говори чепухи. Ты знаешь, кто я. Дай пройти.

— Простите, милорд. Я должен исполнять приказ.

— Чей приказ?

— Ее светлости.

— И ее для всех «нет дома»? — угрожающе спросил Чарльз.

Дэвис шумно сглотнул.

— Нет, милорд. Только для вашей светлости. Управляющий выглядел таким несчастным, что Чарльз сжалился над ним. Шагнув в дом, он силой отодвинул его с дороги.

— Теперь леди Клиона не сможет тебя обвинить, — сказал граф. — Просто скажи ей, что во всем виноват я.

— Да, милорд. Как прикажет ваша светлость.

Дверь в гостиную была открыта, и сквозь узкий просвет он увидел Клиону. Не теряя времени на любезности, граф уверенным шагом вошел в комнату, закрыл за собой дверь и сказал:

— Какого дьявола вам вздумалось отказываться меня видеть?

— Я полагала, что мои соображения предельно ясны, — холодно ответила девушка. — Пожалуйста, оставьте меня немедленно.

— И не подумаю.

— В таком случае я позову слуг, и они выдворят вас отсюда.

— Если вы говорите о Дэвисе, не думаю, что он рискнет. Не глупите. Люди в этом доме знают меня долгие годы. Ни один из них не тронет меня.