— Что-нибудь интересное в твоих письмах? — небрежно спросил он.
Она рассказала ему о Кейт и о Стивене.
— Ах да. Я рад за Джима. Я замолвил за него словечко Биннсу.
— Как это мило с твоей стороны! Хьюго, какой ты добрый!
Она сидела в удобном кожаном кресле в мягком свете лампы под красным абажуром. Сара улыбалась мужу, даже не представляя, какую живописную картину она являет собой. Он быстро взглянул на супругу и снова опустил глаза на письма.
— Мы приглашены на коктейль в честь помолвки Энн Биннс, в четверг. Ты примешь это приглашение?
Она озабоченно взглянула на Хьюго:
— Если бы ты был один, я хочу сказать — до нашей свадьбы, ты бы пошел, не так ли? Значит, мы пойдем. Только не оставляй меня там одну, Хьюго.
Он отложил письма и откинулся на спинку кресла.
— Нет, я не оставлю тебя, Сара. Но мне нравится эта идея — погрузиться в пучину, как бы ни была холодна вода.
Он подвинул к ней стул и сел рядом.
— Я еще не открывал эти письма. Видишь, приглашения. Давай откроем их вместе и решим, что делать. Вот письмо от моей матери, от сестер, — он бросил их ей на колени, — и еще вот это.
Муж протянул ей карточку. На ней были изображены неправдоподобные жених с невестой, стоящие под аркой из подковок, а все остальное пространство было усыпано ангелами и розовыми бутонами.
— Миссис Браун, — тут же догадалась Сара. — Благослови Господь ее добрую душу!
Стихотворение на развороте было таким же неправдоподобным, как и изображение, а внизу миссис Браун приписала аккуратным, паучьим почерком:
«Дорогим Доктору и Сестре, уверена, что вы будете счастливы!»
Сара постаралась не смотреть на мужа.
— Мне кажется, она не считает нас мужем и женой.
— А ты? — Вопрос Хьюго застал ее врасплох.
Сара ответила взволнованно:
— Я не знаю… Я бы хотела навестить ее как-нибудь.
— Это легко устроить. Давай поедем в город вместе. Я где-нибудь высажу тебя, ты сможешь походить по магазинам. Если захочешь. А потом мы вместе пообедаем. Пока я буду в клинике, ты сможешь посидеть с миссис Браун и выпить чаю. Мне тоже нужно посмотреть на нее.
Утреннее солнце ласково согревало землю и дарило тепло людям. Сара надела одно из своих новых платьев — спортивного покроя, из серебристо-серого батиста, с изящными складками и защипами. Она поняла, как мило выглядит, пока они шли по улице.
Вокруг почти не было народу, и собаки были предоставлены сами себе, и, когда Хьюго посвистел им, что пора возвращаться, они, в своей собачьей манере, дали ему понять, что в такой день собакам сам бог велел резвиться на улице.
Хьюго высадил ее у Фортнам и Мейсонс. Она смотрела, как он уезжает, и чувствовала себя немного потерянной. Затем принялась изучать соблазнительные витрины универмага. Прощаясь с ней, Хьюго разрешил покупать все, что она захочет. И чтобы покупки записали на его счет. Когда Сара заколебалась оттого, что никто в универмаге ее не знает, он безмятежно заметил, что предпринял все необходимые меры. Было около половины десятого. Сара побродила по продуктовому отделу, затем перешла в косметический, где восхитительно провела полчаса, выбирая губную помаду. Она была не слишком дорогая, а у нее в сумочке лежали свои собственные деньги — когда она открыла ее, то обнаружила свернутые, аккуратно перетянутые резинкой банкноты и записку с неразборчивым почерком Хьюго, что, мол, это аванс ее ежемесячных дотаций. Пока Сара пила кофе, она украдкой пересчитала купюры. Для аванса их было слишком много. Хотя сейчас она им даже обрадовалась, так как увидела шарф, о котором давно мечтала ее мать, и перчатки, которые давно искала сама. Она прошлась вверх по Риджент-стрит, где, повинуясь порыву, купила набор для рукоделия, чтобы вышить накидку для кресла. Хотя цена была просто устрашающей, но так приятно заняться вышиванием, пока они вдвоем проводят тихие, домашние вечера. И все-таки Сара втайне немного удивлялась собственной экстравагантности. Возле отеля «Сент-Джордж» ее ждал Хьюго. Он повел ее в бар, где супруги наслаждались живописным видом, попивая шерри. Хьюго, как обычно, болтал ни о чем в свойственной ему приятой манере. Сара огляделась вокруг и осталась довольна тем, что надела сегодня именно это платье и белую соломенную шляпку с серыми лентами — это была довольно дерзкая маленькая шляпка, ее серые ленты гармонировали как с ее глазами, так и с платьем.
Она заказала рыбу, потому что это блюдо порекомендовал Хьюго. Рыба оказалась действительно превосходной. На уровне была и малина со сливками.
Допивая кофе, Хьюго вздохнул и неохотно процедил:
— Мы должны идти, Сара, а то моя новая сестра возненавидит меня до конца моих дней.
Они засмеялись, так как он успел рассказать, что сестра Винс оказалась точно такой, как он и хотел, — средних лет, замужняя, неэлегантная — бедная пища для больничных сплетников.
Он довез Сару до Фиппс-стрит, терпеливо дожидаясь в машине, пока мистер Ивс откроет дверь и пропустит Сару в маленький темный холл. Она обернулась, чтобы помахать ему рукой, а он поднял руку в привычном прощальном жесте и уехал.
Миссис Браун пришла в восторг, увидев Сару, но этот восторг не смог скрыть того, что выглядела старушка неважно. Ее лицо было слишком бледно, а ее суставы, опытным взглядом подметила Сара, сильно воспалились. Она проинформировала Сару, что дважды посещала больницу, ее отвозил «один старый добрый джентльмен», в котором Сара узнала одного из больничных водителей… и доктор Коулс осмотрел ее и предложил вернуться в больницу. Но она отказалась. Миссис Браун угостилась шоколадом из коробки, которую купила ей Сара, и стала расспрашивать о медовом месяце. За чаем Сара рассказала о коттедже. И когда миссис Браун заметила тоскливо, что это напоминает ей Гайд-парк, она с трудом переборола желание заплакать… но миссис Браун, несмотря на полное отсутствие признаков улучшения состояния, казалась счастливой. Она радостно приветствовала Хьюго, когда тот приехал, покорно дала ему осмотреть себя, а затем — Тимми снова сидел у нее на коленях — ответила на все его вопросы. Когда он наконец закончил, пожилая женщина умиротворенно произнесла:
— Мои дела не так уж хороши, доктор, дорогой. Но вам нет смысла твердить мне о том, чтобы я вернулась в больницу. Я лучше останусь здесь, с Тимми.
Хьюго сидел на краешке кровати, держа в руке стетоскоп.
— Значит, вы останетесь здесь, миссис Браун. Ваш личный доктор — доктор Брайт, не так ли? — уже вернулся. Я попрошу его навестить вас, а наша добрая знакомая миссис Крью, возможно, будет заходить к вам почаще.
Он улыбнулся и поднялся с кровати, а Сара, которая тихо наблюдала за ним, поняла, что если она когда-нибудь заболеет, то ей хотелось бы, чтобы только Хьюго ухаживал за ней, и никто другой. Он посмотрел на жену. Сара встала и начала прощаться. Миссис Браун переводила взгляд с одного на другую.
— Как хорошо видеть вас такими счастливыми, — растрогалась старушка. — Приходите еще, сестра, дорогая, и вы, доктор.
— Миссис Браун скоро умрет? — выйдя на улицу, спросила Сара.
— Да. Это вопрос нескольких недель. В больнице она протянула бы немного дольше, но возненавидела бы каждую минуту. Я позабочусь о том, чтобы миссис Крью была в курсе.
— Я бы хотела еще раз навестить ее. Ты не возражаешь?
Они остановились на светофоре. Он повернулся к ней и довольно холодно произнес:
— Моя дорогая девочка, почему я должен возражать? Я твой муж, а не тюремщик. Как твои покупки?
Она почувствовала себя униженной, но не понимала почему. Может, ему не понравилось, что она проявляет такой интерес к миссис Браун? Но ведь она знает старую леди уже почти год. Подавленным голосом она сообщила, что да, с удовольствием провела время, и тут же вспомнила о деньгах, найденных в сумочке. Был не совсем удобный момент, и все же Сара решилась:
— Спасибо за деньги. Ты такой внимательный, Хьюго. — Он ничего не ответил. — Как прошел прием?
Этот вопрос имел больший успех. Супруг с удовольствием заговорил о работе, и ей уже стало казаться, что она выдумала его дурное настроение. Вечером они остались дома, неторопливо обсуждая ее покупки. Сара вытащила рукоделие и села к открытому окну. Разговор коснулся сада, дома, ежедневных хозяйственных проблем, и она почувствовала себя настоящей женой.
