Дорогой Джейсон,писал отец , у нас все по-прежнему. Сегодня жарко, и часть солдат лежит с «веллорской болезнью». Ничего страшного, говорят офицеры, но я на всякий случай даю им солидные дозы хинина. Сейчас дела у нас обстоят не лучшим образом.
Сегодня ночью я наблюдал на небе интересный световой феномен; думаю, он объясняется жарой. Это своего рода зарницы, но они ярче, сильнее обычных зарниц и имеют самые разные цветовые нюансы.
Мама просит передать тебе привет, она собирается на вечер в свое общество. Некая миссис Джонстон вовлекла ее в работу евангелического общества. Миссис Джонстон — пожилая властная дама, и у нее такое лицо, будто она объелась неспелых фруктов. Индусы слушают ее с удивительным терпением. Надеюсь, мама сможет содействовать распространению среди местных жителей простейших правил гигиены. Как я уже говорил, после сезона муссонов у нас были тяжелые эпидемии.
Раз уж мы заговорили о религии, на днях я видел интересную космогонию в старом заброшенном храме: бог Шива обнимает Вселенную — Солнце и все небесные тела — своими четырьмя руками, на его губах играет непередаваемо презрительная улыбка. Насколько я понимаю, Шива и разрушитель, и созидатель. Но для более серьезного изучения религии у меня нет времени.
Надеюсь, в школе у тебя все в порядке. Мы с мамой ждем, что ты хорошо сдашь экзамены. Вот тебе задание для следующего письма: напиши коротко о зебу; зебу — это вид рогатого скота, на холке у него жировой горб. Здесь ими пользуются как тягловой силой. Твой…
Джейсон пережил несколько тяжелых недель. Родственникам надлежало договориться, кто из них возьмет на себя опеку над мальчиком; потом в соответствии с завещанием распорядиться оставшимся имуществом; коллеги и друзья доктора Кауарда заказали службу по усопшим, которых поспешили похоронить в Индии. Джейсон вместе с тетей Мейбл, о существовании которой он почти не помнил, сидел в церкви на первой скамье, с невидящим взглядом, сжатыми губами и с красными следами царапин на щеках, и слушал все, что говорилось о докторе Кауарде; оказывается, доктор Кауард был выдающийся человек. От частого повторения это имя стало казаться Джейсону чужим, настолько чужим, что ему почти удалось забыть, о ком идет речь. Этот человек со свойственными ему идеализмом и состраданием к людям, неиссякаемым трудолюбием и волей являлся примером, образцом и источником вдохновения для своих коллег. За честь, за высокую честь почитали они свое знакомство с этим человеком; глубоко потрясенные его безвременной кончиной и вместе с тем благодарные Богу за дружбу с ним, они собрались здесь, чтобы почтить память этого человека и его жены, — Джейсон заметил, что некоторые из этих глубоко потрясенных коллег отца украдкой поглядывали на часы. Тетя Мейбл со скорбными влажными глазами на продолговатом лице смотрела прямо перед собой. Все-таки она была сестрой отца, они вместе выросли в маленькой усадьбе священника на берегу Северна, наверное, они вместе играли, разговаривали, но Джейсон не мог уловить в ней ничего отцовского. В то время ему вообще все люди и все происходящее вокруг представлялось чужим. Все это как бы не касалось его.
С цепенящим душу ужасом он слушал надгробные речи и убеждался, что трогательные и теплые слова не производят на него никакого впечатления.
И потому, когда этот тяжелый час настал, когда заботливые родственники и друзья родителей, в том числе адвокат отца, собрались, чтобы подумать о будущем Джейсона и решить, что следует продать, чтобы обеспечить ему хорошее образование, они обнаружили, что этот осиротевший мальчик вполне покладист и не столь сентиментален, как они думали. Да, он был на диво покладист.
Этот сеанс происходил в доме Джейсона, который в отсутствие хозяев стоял опустевший и запертый. На мебель были надеты чехлы, картины сняты со стен, ковры скатаны и вещи упакованы в ящики и сундуки. Серьезные взрослые люди держали военный советв гостиной, кто-то принес бутылку хереса, херес разлили в принадлежавшие матери маленькие рюмки из тяжелого стекла с серебряными ножками. Теперь серебро потемнело. Джейсон, в черной школьной форме, неподвижно, как истукан, сидел на стуле возле рояля. Щеки у него пылали, по дороге из миссионерской гостиницы, где они жили в эти дни, тетя Мейбл даже спросила, нет ли у него жара. И вот они сидели здесь. Взрослые с трудом находили нужные слова, двигали стульями, покашливали.
Джейсон оглядел комнату. Она была похожа на карикатуру того дома, в котором прошло его детство. Сходства почти не осталось. Она была чужая, уже не его.
Наконец адвокат Скотт проскрипел, что прежде всего следует найти решение, которое наилучшим образом послужило бы интересам Джейсона. Доктор Кауард не был состоятельным человеком, имущество не свободно от долгов, и страховка весьма скромная, но если всем правильно распорядиться, имея в виду реализацию имущества, назначить с общего согласия экономного и… э-э… заботливого опекуна…
Лица присутствующих обернулись к Джейсону, испуганные, серьезные. Джейсон кивнул, такой же серьезный, как они.
— Как мужественно он держится, — тихо проговорила тетя Мэйбл. Она стояла у окна; белые полотняные занавески были отдернуты, и от пронизанного дождем осеннего света комната и лица присутствующих светились бледным приятным сиянием.
— Второй этаж уже сдан, и в дальнейшем следует сдать весь дом, дабы обеспечить Джейсону твердый годовой доход. Вместе с тем владению недвижимостью сопутствует целый ряд обязательств практического и финансового свойства, даже если дом находится в городе… Если же дом продать, а вырученные деньги вложить…
Джейсон наблюдал. Изучал комнату, в которой они сидели. Его наблюдение открыло ему, что это самая обычная комната, ничего особенного в ней нет. Гостиная, каких тысячи. Он подумал о своей комнате в мансарде; он знал, что она стоит пустая, но все-таки поднялся наверх. Он узнал только кровать и ночной столик. Словно увидел собственную старую фотографию. Небо в окне мансарды было белесое. Джейсон закрыл дверь.
Дядя Ральф, мамин кузен, робко кашлянул и взглянул на часы. Адвокат Скотт долго не мог добраться до сути. Джейсон наблюдал за своим родственником, когда тот смотрел на часы. Наблюдал и понимал, что они занимаются самым обычным делом: иногда на почтенных деловых людей вдруг ложится ответственность и личного, и морального свойства за судьбу осиротевшего ребенка. Никто не предполагает такого поворота событий, но, будучи джентльменами, они принимают на себя эту ответственность. Тратят свое время. И если сейчас они поглядывают на часы, то, по известным причинам, стараются делать это незаметно. Жизнь идет своим чередом. Все это было понятно Джейсону до такой степени, что он утвердился в своем решении ничему и никому не чинить помех. Во время обсуждения он почти не говорил, хотя в действительности был весьма разговорчивый мальчик, и, если б они знали его получше, это молчание показалось бы им подозрительным. Впрочем, что такое «в действительности»? И что такое теперь действительность? Они ничего не знали о нем; вот и все. Это давало ему определенное преимущество.
Когда стали решать судьбу вещей, все прошло гладко и безболезненно. Доктору Кауарду, доброму старому Джону, безусловно, было бы приятно, если б его сын — помимо своих личных воспоминаний — сохранил что-нибудь из мебели, какую-нибудь картину или вещь… может быть, что-нибудь из инструментов, которыми его отец пользовался как практикующий врач… Адвокат Скотт был в этом уверен. Поэтому если Джейсон хочет что-нибудь взять на память… Например, стенные часы…
Но стенные часы были вскоре предназначены на продажу. А также столовая, кожаные вольтеровские кресла, этажерка, буфет с его содержимым… В речах достопочтимых участников собрания, по мере того как оно приближалось к концу, появилась заметная напряженность. Какое невообразимое множество мебели и вещей составляют дом! Дом состоит из вещей. Джейсон равнодушно наблюдал. Человеческий дом похож на кукольный, устроенный в коробке из-под обуви, туда ставят игрушечную мебель, а потом поселяют в нем папу, маму, одного или двух детей и собаку. И тогда получается дом. Но в доме Джейсона многого не хватало, в том числе бультерьера Эрнеста, который был у него до того, как он уехал в школу. Джейсону ужасно не хватало Эрнеста с его холодным, влажным носом. Перед отъездом отец безболезненно усыпил пса. Родители сказали, что Эрнест будет жить у добрых людей, но Джейсон знал, что они лгут, и знал также, что отец знает, что ему это известно.
