Наутро, едва проснувшись, он сказал себе, что первый транш своего капитала, предназначенного девушке со знанием языков, истратит сегодня же. Он полежал еще немного, воображая все, что будет с ней делать, и обещая себе не торопиться. За свои деньги он хотел получить сполна. А ведь он, оказывается, классный мужик, у этой девушки наверняка еще не было такого мужика. Повезло ей, что она его встретила. Он быстренько оделся — джинсы, свитер, поношенные найковские кроссовки — и направился прямиком к банкомату. Снял деньги, проверил остаток на счету. Да уж, богачом его не назовешь. Чертова безработица. Будь у него побольше денег, он мог бы трахать девочек по вызову пачками. Было еще рано, и он пошел в «Пьеро-Круасан», чтобы «побесить немного девушку» (dixit Рохля). Усевшись за свой излюбленный столик, он листал валявшийся там журнал «Влан» и не глядел на нее. Какой он классный мужик. Как она, наверно, бесится. Он подумал: «вот дура-то». И еще подумал «через час я буду трахать девушку, а ты вкалывай здесь как дура». Хмурая Девушка нравилась ему все больше и больше.

Через час листания «Влана» он все еще не проронил ни слова и так ничего и не заказал. Девушка делала вид, будто так и надо. Время прошло быстро, он наткнулся на разоблачительную статью о проститутках-нелегалках: «Эти девушки с Востока и из Африки попадают в сети мафиозных структур, которые, под официальным прикрытием агентств по найму, предлагая работу официанток, разлучают их с семьями и выпускают на панель Европейского Сообщества. У них отбирают паспорта, чтобы окончательно поработить, зачастую избивают и насилуют, перевозят из одной столицы в другую, так что они даже не всегда знают, где находятся». К статье была фотография, целая шеренга девушек на фоне стены, в свете фар невидимого автомобиля. У Рохли зашевелилось в штанах. Он больше не хотел к проститутке со знанием языков, теперь он хотел нелегалку. «Избивают, насилуют», эти слова ему нравились. Он — классный мужик, он — король, и все на свете — его слуги.

Хоть Рохля и не был семи пядей во лбу, он понимал: снять нелегалку — это не то, что пойти в бордель, тут настоятельно необходима машина. Рохля нашарил в кармане бумажку из банкомата. Пятьсот евро на счету. Он немного подумал и вспомнил, что в начале улицы Сталь, недалеко от его дома, есть гараж, где можно купить подержанную. Он покинул «Пьеро-Круасан», даже не взглянув на Хмурую Девушку, и направился прямиком в гараж Толстяк с черными от грязи руками сказал ему, что за триста пятьдесят евро может предложить старый «Фиат-Панду». Пробег сто пятьдесят тысяч километров, технический контроль не прошел, там подвеска малость не в порядке и руль слушается неважно, зато аккумулятор совсем новенький. Рохля не стал привередничать, машину он покупал не для гонок, а для траха. Он заплатил наличными и уехал на своем приобретении. Развалюха рычала как мотоцикл, но на ходу была не так уж плоха, и вскоре он достаточно освоился, чтобы съездить на разведку. По туннелям малого кольца рванул напрямик к каналу и выехал наружу у башни Мартини. В статье из «Влана» говорилось, что этих девушек можно снять на бульваре Альбера II, в двух шагах от центра по приему беженцев и лиц без гражданства, но пока здесь никого не было, только мельтешили чиновники и служащие компании «Бельгаком». Придется ждать до вечера. Ничего страшного, спешить Рохле было некуда. Он запарковал машину и пошел в кинотеатр на площади Брукер. Посмотрел романтическую комедию, боевик, фильм-катастрофу и еще одну романтическую комедию. Съел шоколадное мороженое и выпил кока-колы. Когда он вышел на улицу, вечер уже наступил. Боевик поднял ему настроение, он чувствовал себя крутым. Он пересчитал деньги и поморщился. Осталось всего пятьдесят евро. Ничего, решил он, что-нибудь придумает, и пошел к машине. Накрапывал летний дождик, скрипели дворники на ветровом стекле, он включил «Радио-Контакт», из колонок понеслось «вуффф, вуффф, вуффф», стало совсем классно. На углу он увидел трех девушек, голоногих, в непромокаемых куртках. Все три были с рюкзачками и махали проезжающим машинам. Точь-в-точь как на фотографии в журнале. Подъезжая, он пытался их разглядеть, но из-за дождя, сумерек и света фар это было нелегко. Он притормозил наугад, одна из девушек распахнула дверцу, склонила мокрое лицо, «twenty five, ok?» [4]Она не знала языков, Рохле это не понравилось, но он все же кивнул: садись.

Рохля задумался, где бы остановиться, чтобы спокойно потрахаться. На улицах было оживленно, и его это напрягало. Он не хотел, чтобы ему помешали, и оказаться в участке не хотел. Поразмыслив, он сказал себе, что лес Суань — подходящее место, и вырулил на малое кольцо в сторону Буафора. Пока он думал, нелегалка трещала без умолку «what's your name, бла-бла-бла, you like russian girl, бла-бла-бла, two thousand for, бла-бла-бла» [5] .Он ничего не понимал и злился, какого черта она стрекочет и даже не поинтересовалась, говорит ли он по-английски? Он цыкнул на нее «а ну заглохни!» Нелегалка вряд ли поняла, но злой интонации испугалась и замолчала. Он поглядывал на нее искоса, что-то непохоже было, чтобы ее избивали или насиловали. Белокурая девчушка, до нитки промокшая под дождем, и только. Он почувствовал себя обманутым, и настроение еще больше испортилось. Они еще только подъезжали к авеню Луизы, когда девушка беспокойно заерзала. «Where are you going? Ten minutes бла-бла-бла» [6]. Он опять велел ей заглохнуть, сказал, что ехать еще четверть часа, и точка, не станет же он трахаться посреди города, где любой прохожий может их увидеть и околачивается полно полицейских. Девушка притихла. Он снова говорил с той же злой интонацией, это действовало. Покосившись на девушку, он увидел, что у нее дрожат губы, она продрогла до костей. Можно было включить отопление, но ему в кайф было видеть, как она дрожит. Он открыл окно со своей стороны, свежий ветер ворвался в салон, и у него зашевелилось в штанах. У светофора девушка открыла дверцу и попыталась выскочить из машины. Он поймал ее правой рукой за плечо. Нелегалка слабо пискнула, «офигительно пискнула, точь-в-точь зверушка в капкане» (dixit Рохля) и села на место. Рохля рванул к лесу, он чувствовал, как атмосфера давит сотнями килограммов, девушка боялась до безумия, она ничего больше не говорила и дрожала всем телом. Наконец он свернул на узкую аллею, где не было ни машин, ни домов, одни густые деревья с обеих сторон, и затормозил. Теперь только музыка «Радио-Контакт» создавала настрой. Он достал из бумажника деньги и протянул девушке, которая не смела даже взглянуть на него. Он король, все люди — его слуги. Он чувствовал себя хищной птицей немереной силы. Нелегалка сама все сделала, он ей не мешал. Потом, когда она закончила, он вышел из машины и открыл дверцу с ее стороны. Выволок ее наружу, поставил, прислонив к капоту. Она не смела на него взглянуть. Он взял ее рукой за шею, слегка сдавил, потянул за волосы. Голова у него шла кругом. Он — король. Он бросил девушку и сел в машину. Из колонок неслось «вуффф, вуффф, вуффф». Это был лучший вечер в его жизни.

Если бы и вправду наш гость решился задержаться на несколько дней под ледяным куполом Рохлиной черепной коробки, свидетелем больших потрясений он бы не стал. Новая власть водворилась надолго и всерьез, перебравшись в большие и крепкие дома основательной постройки. Ландшафт, еще недавно представлявший собой унылую равнину, теперь стал развитым мегаполисом, благоустроенным и чистым, населенным в подавляющем большинстве мерзостями, которым было глубоко плевать, что живут и процветают они за счет упадка и вымирания остальных обитателей, вытесненных на периферию. Однако, будь у гостя хоть сотая грамма научного чутья, он не преминул бы догадаться, что общество, построенное на столь зыбкой моральной почве, обречено и рано или поздно неизбежно рухнет. И вот тогда-то никому не поздоровится. Это будет конец света. Апокалипсис.