— Эй ты!

— Прости! — Я сунул ему в руку десять долларов. — Обожди минутку.

— Я не гей, — огрызнулся он.

— Да нет, я не про то, — возразил я, — Меня интересует надпись у тебя на майке.

Я все еще разглядывал рисунок на его спине. Ведь мне пришлось потратить две недели на поиски хоть какой-нибудь информации.

— Ты фанат «Цитадели»? — Он посмотрел на меня с уважением.

— Да, мы почти друзья с ними.

— Круто!

Никогда раньше я не бывал в Солт-Лейк-Сити. Меня вообще удивляло, что «Цитадель» выбрала это место для концертов. Впрочем, несколько лет назад меня удивляло, что это же место было выбрано для проведения баскетбольного матча. Я остановился в «Хилтоне», как раз там пребывала группа, согласно сведениям, сообщенным мне таксистом, в информированности которого я не сомневался.

Дерек, как обычно, зарегистрировался в отеле под вымышленным именем, и я почувствовал себя неловко, обратившись к портье с просьбой проверить, проживает ли у них Реджинальд ван Глисон III, Мэйнард Дж. Кребс и сержант Эрнест Т. Билко. Но портье, похоже, отнесся к моей просьбе с пониманием и не увидел в ней ничего странного, пообещав связаться со мной, как только эти персонажи обнаружатся. Получив подтверждение, что эти трое в городе, я поехал в «Дельта-центр». Таксист-мексиканец, взглянув на меня, не удержался и спросил, не играю ли я в баскетбол, но я после минутного колебания ответил «нет» и тут же отвернулся, чтобы не встречаться с ним взглядом в зеркале и не выдать себя излишним волнением.

Сцена была оборудована для другого концерта, который, похоже, проходил еще до приезда «Цитадели», и с тех пор не перестраивалась. Разумеется, меня там никто не ждал, но я тут же спросил, где менеджер «Цитадели» или представитель звукозаписывающей компании. Никто не мог толком ответить. Тогда я спросил, где найти Дерека. Больше я не в состоянии был вспомнить ни одного имени участников группы.

Наконец я стал разыскивать Эрни Билко и Мэй нарда Кребса и по реакции секьюрити понял, что полиции они известны именно под этими именами.

Когда я вошел, то заметил парня знакомой рок-н-ролльной наружности, выпрыгивающего из припаркованного трейлера. Он выглядел попроще, чем в день концерта на сцене «Мэдисон-Сквер-Гарден». Я окликнул его и удивился испугу. Вероятно, он принял меня за наркодилера. После разъяснений, что я менеджер Киттен, он оттаял и стал поприветливее.

— Попробуйте спросить в отеле, — посоветовал он, — все просто в загуле, кроме наших морлоков [32].

— Морлоков?

— Да, сопровождающих. Вы что, не читали Уэллса?

— О, морлоки, читал, конечно!

Я позвонил в отель и спросил Эрни Билко. И опять мне не повезло. От скуки и безделья я решил посмотреть местные достопримечательности. Очередной мексиканец довез меня до Соборной площади — сердца вселенной мормонов, и я с интересом принялся разглядывать потрясающие здания, совмещающие в себе архитектурные традиции футуризма с готикой. Для меня это было настоящим откровением в мире искусства. Очаровали не только камни и идеально ухоженные сады, но и люди. В основном все прохожие были белые, но аккуратно одеты, причесаны и носили бороды. При встрече обменивались доброжелательными улыбками. В этом блаженном мире было нечто привлекательное и пугающее одновременно.

Собор, построенный по плану самого пророка Бригэма-младшего, выглядел грандиозным творением титанов и был не столько обыденной храмовой постройкой, сколько символом «вечного бракосочетания» и «крещения мертвых». На нем не виднелось крестов, не было изображения святых или Христа. Украшали его только необычного вида каменные звезды, планеты, пентаграммы и всевидящее око Гора. А над всем этим возвышалась гигантская позолоченная фигура Морония, ангела, принесшего весть откровения Джозефу Смиту и вдохновившего его на создание странного Евангелия.

Мороний держал трубу поднесенной к устам, собираясь протрубить в нее в минуту начала Страшного суда.

Но у меня в голове почему-то непрестанно крутилась популярная песенка про парня и девушку по имени Бони Марони, которая была тощей, как макаронина.

Я обошел вокруг деревянного молельного дома, построенного в XIX веке, откуда доносилось пение церковного хора, и решил, что пора возвращаться в отель. Я все еще размышлял над удивительной привлекательностью здешнего населения, когда серебристый «порше» остановился на обочине и высокая красивая девушка выпрыгнула с места водителя и побежала в офис, построенный чуть подальше от молельного дома.

В первое мгновение я решил, что это Кара, но девушка казалась более светленькой, и волосы у нее вились сильнее, чем у Кары. Она была так хороша, что я подумал: не стоит ли побежать за ней следом и предложить работу в агентстве «Мейджор моделз», как это периодически делала Роттвейлер. Я раздумывал, как лучше с ней заговорить, но все мои варианты мне не нравились. Я опасался, что у нее они вызовут только неприязнь и недоверие. Решит, что пытаюсь заманить ее в грязную ловушку. А между тем я ведь агент модельного мира. Разве я не выполнял поручения Ротти и не приводил к ней новых моделей? Не сопровождал их всюду, не решал их проблемы? Но стоило ли мне вовлекать еще одну невинную и свободную душу в тот адский круг, из которого она вряд ли выберется без увечий и ран? Для меня она была самой обворожительной тайной этого волшебного города. И потом, разве она так уж сильно нуждалась, чтобы польститься на мои обещания? Ведь у нее хорошая машина, возможно, она неплохо обеспечена… У нее нет только одного — славы! А что, если незнакомка и не стремится к ней? Ведь не все в этом мире жаждут прославиться… Эти смутные мысли проносились в моей голове со скоростью ветра, но, в конце концов, я решил подойти к двери, за которой исчезла красавица. Но там оказалась пустая приемная.

Я прошел дальше, чувствуя себя так, словно вторгаюсь в чужую вселенную. Что могла делать в этом городе святых и верующих такая группа, как «Цитадель»? И кто здесь вообще мог прийти на ее концерты? И вот я получил ответы на все свои вопросы. Целая толпа подростков околачивалась во дворе. Многие курили и катались на скейтах. Некоторые пытались взобраться на ступеньки на доске, но почти никому этот трюк не удавался. Здесь были рок-фанаты новой эры. Они собрались в ожидании чуда и напоминали коммунистов, противопоставляющих себя окружающему порядку. Эти молодые бездельники ждали выступления «Цитадели». Я почувствовал нестерпимое желание выпить. Ликер. Мне захотелось спиртного, потому что я не успел поймать свою райскую птицу, потому что я до сих пор следил за ней, но не мог подойти, и еще потому, что я уже много времени находился в штате, где царил негласный сухой закон. Там даже не было бара. Если вы хотели выпить, вам пришлось бы идти в ресторан, заказывать обед и только вместе с ним бутылку вина.

Когда я приехал в отель, то сразу же заказал все марки шотландского виски, какие только мог вспомнить. Получилось немало. Из холла отеля я снова позвонил Дереку, но ответа не дождался. Я написал записку для Киттен и на всякий случай адресовал ее и Дереку, и Эрни, и Киттен, оставив послание на ресепшн. Я уже собрался подняться к себе, когда администратор вручила одному из служащих мою записку. Я последовал за ним в лифт и дальше до этажа, где находился номер Киттен и Дерека. Я дал служащему десять долларов и забрал записку.

Охранники в Солт-Лейк-Сити, как выяснилось, никуда не годны, их слишком легко обмануть. Возможно, это результат чрезмерной доброты и открытости, воспитанных в здешнем населении.

— Я вместе с группой, — сообщил я стоявшему на страже у двери номера, — менеджер. Все в порядке. Я покараулю некоторое время.

Охранник посмотрел на меня удивленно, но с удовольствием кивнул и поспешил в лифт. Я постучал в дверь сначала тихо, затем настойчивее.

Из комнаты раздался сонный голос:

— Кто там?

— Чарли.

Дверь открылась, и Дерек уставился на меня, не снимая цепь, преграждающую мне вход.