Она не делала секрета из любви к шампанскому, но никто не видел, чтобы девушка выпила лишнее. Кара не скрывала своих романов с темпераментными молодыми актерами, но ни у кого и в мыслях не было, что она может потерять голову от любви. Не было тайной и то, что заработанные деньги Кара весьма удачно инвестировала в коммерческие проекты, но также очень охотно участвовала в благотворительных акциях.

Вряд ли ее можно было обвинить в бездуховности или отсутствии доброты. Журналистам, которые брали у нее интервью, она сама признавалась, что долгое время до того, как стала моделью, хотела устроиться на работу няней. Кара занималась медитацией, постоянно практиковалась в искусстве йоги и тайчи и была способна говорить с любым человеком как на серьезные философские темы, так и обсуждать легкомысленные комиксы и сериалы. В некотором смысле она старалась не демонстрировать свою «глубину», инстинктивно понимая, что сфера ее деятельности предполагает совершенно иной женский образ.

Случайность это или рука провидения, а то и карма либо судьба, что Кара была столь безупречна? К своей внешности она относилась без малейшего оттенка гордыни, словно ее красота просто результат случайного везения, неожиданный выигрыш в лотерею. Ее четыре сестры тоже были красавицами, но, поставив рядом с любой из них Кару, вы бы заметили, что ее тело и лицо были несравненно прекраснее. Пусть это сказывалось в едва уловимых отличиях, в тончайших нюансах, но только ей вы присудили бы титул «Мисс Совершенство». В интервью она, как правило, характеризовала себя очень сдержанно и говорила, что ее успех всего лишь результат стечения обстоятельств и игры природы. Но когда я смотрел на нее, сидящую в позе лотоса или проходящую мимо, закутанную в сари, я знал, что в глубине души Кара не могла не осознавать свою судьбу как проявление кармы, не могла не отдавать себе отчет, что за ее необычной красотой скрыто иное предназначение, точно она сама была аватарой божества, управляющего гармонией и совершенством жизни земной.

Кроме того, Кара была очень предусмотрительна и дальновидна. Она понимала, что красота недолговечна и доходы, которые она приносит, надо стремиться выгодно приумножить с помощью инвестиций, чтобы в будущем не оказаться с пустыми руками. Кара неплохо разбиралась в банковских вложениях и перспективных счетах. Но даже такая коммерческая устремленность не делала ее меркантильной. Она умела соблюсти разумную меру во всем, к чему прикасалась. Я бы сказал, Кара обладала качеством, редко присущим молодости, — мудростью.

Я был поглощен чтением спортивных новостей в «Тайме», когда услышал голос Роттвейлер:

— Чарли, подойди сюда.

Я вошел в кабинет и увидел, что Мисс сидит в своем кресле, положив ноги на стол и хитро прищурившись.

— Чарли, мне необходимо, чтобы ты позаботился о Каре.

Я улыбнулся в ответ.

— Что тут смешного?

— Ничего.

Ее глаза гневно расширились.

— Не строй из себя идиота!

Я поджал губы, пытаясь угадать, что у нее на уме, пока она, медленно поднеся ко рту сигарету, ждала, что я протяну ей зажигалку. И я, разумеется, поспешил это сделать.

— Кара в Париже. У нее большая проблема с сосками.

Кару наняла крупная, но не слишком авторитетная в фэшн-индустрии компания для рекламы дешевой, пользующейся спросом коллекции белья. Деньги были предложены большие, но сотрудничество оказалось осложнено неожиданной проблемой. Кара даже была готова отказаться от работы. Роман сообщил, что она назвала заказчика «отвратительным извращенцем». Инцидент сводился к тому, что этот тип зашел в комнату для переодевания, пожелав посмотреть, какое белье носит сама Кара, да еще осмелился прикоснуться к ней, к ее обнаженной коже, чего она уж вовсе не собиралась терпеть и никому никогда не позволяла.

Ги Д'Абор, лицо известное и влиятельное в мире моды, непосредственно руководивший фотосессией, уладить конфликт не сумел. Как старый приятель Ротти, он всецело был на ее стороне. Но вмешиваться опасался. У него была собственная студия, и работал он по заказам самых крупных журналов. Кара снималась у него множество раз и рассчитывала на его поддержку, но, поняв, что он предпочитает сохранить нейтралитет, почувствовала себя преданной. Он не стал защищать, не вступился за нее, когда она так в этом нуждалась, хотя и любил повторять, что искусство требует красоты, а не обнаженного тела, а Кара относилась к тому типу моделей, которые никогда не снимаются голыми.

Роттвейлер закрыла глаза, а затем распахнула их, уставившись на меня в упор.

— Чарли, ты должен быть там завтра утром. За эту работу тебе хорошо заплатят. Ты должен будешь охранять Кару от посягательств этого мерзавца. Уверена, ты отлично справишься. Будь груб и непреклонен.

На несколько минут воцарилась гнетущая тишина.

— Я не имею в виду, что тебе надо лезть на рожон. Я знаю, ты джентльмен. Но постарайся не показывать ему, что ты знаком с правилами вежливости. Покажи ему крепкие кулаки. И помни, Кара не согласна, чтобы ее соски просвечивали сквозь бюстгальтер, ты меня понял? Никаких сосков!

— Я понял. Никаких прикосновений. Никаких сосков.

— И никаких грязных намеков!

— Никаких намеков на соски.

— Я верю в тебя, — крикнула она мне, когда я подошел к двери.

Посмотрев в окно, я увидел Бена, уже стоящего рядом с антикварным автомобилем Ротти. Эта картина меня раззадорила, в конце концов, поездка в Париж — это не так уж и плохо. Я был готов к новому волнующему приключению.

Я покинул офис через полчаса, когда столкнулся с детективом, разыскивающим Ротти. Выглядел он как Рем Фокс, одетый в огромный ковбойский жакет в духе семидесятых.

— Элен Роттвейлер здесь? — Он помахал передо мной удостоверением.

— Хелен Роттвейлер? — поправил я его.

— Какая разница.

— Мисс Роттвейлер только что уехала, — ответил я.

— А вы кто? — Он оглядел меня с головы до ног.

— Президент компании.

Он прищелкнул языком и добавил:

— Передайте Хелен Роттвейлер, что приходил детектив Кобб. Я ей перезвоню. — Он сунул мне в руку свою визитку.

Я не удивился его появлению и поскольку у всех в памяти еще был свеж случай с машиной Казановы, и потому, что когда вы работаете в агентстве, где столько роскошных женщин, ведущих весьма скандальный образ жизни, вы привыкаете к тому, что может произойти все, что угодно.

Была ночь, когда я, наконец, заснул в салоне первого класса в аэробусе французских авиалиний. В моем желудке плескалось только-только выпитое шампанское, а в ушах все еще звенел повелительный голос Ротти: «Никаких сосков!» Неудивительно, что все мои сновидения вращались вокруг грудей Кары. Я видел их столь отчетливо, словно мне довелось созерцать их наяву. Вероятно, я смог бы их нарисовать — идеальной формы груди с сосками размером с пятидесятицентовую монету золотисто-коричневого цвета, — хороший объект для медитации. Откуда я знал, как они выглядят? Как смог вообразить их во всех подробностях? В портфолио Кары никогда не было фотографий с обнаженной грудью.

Где-то над Атлантикой я погрузился в свинцовую дрему, но затем мне приснился еще более странный сон — я находился в своей квартире, а Кара стояла на столе передо мной, обнаженная, и улыбалась. Но у ее грудей не было сосков. Очнулся я от этого кошмара, когда надо мной прозвучал приветливый голосок миловидной стюардессы:

— Я могу вам чем-нибудь помочь?

Мне захотелось рассказать про сон, но вместо этого я попросил чашку кофе.

Я никогда раньше не встречал Кару. Почти все время, что я работал в агентстве, она находилась не в Америке, а в Европе. Я хотел бы ей понравиться, но у меня было задание — напугать клиента, так что я остановился в отеле и переоделся, чтобы никто не заподозрил во мне джентльмена, в спортивный пиджак с логотипом моей команды и черную рубашку. Смотрелся я в них довольно угрожающе.

Студия находилась на верхнем этаже в здании промышленного склада в дешевом предместье. Но масштабность съемок поражала, учитывая, что участвовала в них всего одна модель. Пол застелен коврами, ассистенты то и дело перенастраивали освещение, кругом вешалки с одеждой, на них отдельно висели даже такие мелкие аксессуары, которые можно легко запихнуть в карман джинсов.