По крайней мере, моя восприимчивость к желаниям Хелен и странное умение предугадывать ее настроение были одной из причин, накрепко привязавших меня к ней. Она была моей повелительницей и моим боссом, моей Мисс [1]. Некоторые, наверное, полагали, что она удерживает меня при себе, насильно, или посредством шантажа, что у нее есть на меня какой-то компромат — знает, например, о грешках моей баскетбольной юности или о каких-нибудь сексуальных приключениях. Честно говоря, я бы даже обрадовался, будь это так. Ведь причина в ином: Хелен просто-напросто была моим демоном, моим злым гением, пользующимся безграничным влиянием на мои душу и разум.
Мне нравилось делать все, что она велела. Во-первых, это было совсем не тяжело, а во-вторых, всегда хорошо вознаграждалось. Странные вещи творились со мной. Я походил на наркомана в стремлении к постоянному удовольствию, и ничего удивительного, что закончил как наркоман в один прекрасный день, придя в себя и осознав, какая реальность меня окружает…
Я встретил Мисс Роттвейлер в самый подходящий момент жизни. Я был художником и посвящал все свободное время рисованию и спорту, так, что чувствовал себя превосходно. Я только, что переехал на новое место жительства — в мансарду в Бруклине, откуда открывалась чудесная панорама города. Работу мне найти было несложно, и о средствах к существованию особенно беспокоиться не приходилось. У меня имелась очаровательная подруга, в которую я был влюблен без памяти, и все шло великолепно.
Ее звали Ариана. Настоящая красавица с ярко выраженным славянским типом внешности, идеально пропорциональной и правильной фигурой, подходящей в качестве модели для моих упражнений в портретной живописи. Сногсшибательная девушка! Ее губы, ноги, бюст, скулы забыть невозможно. Но что мне действительно навсегда запомнилось, так это ее смех — безумный, веселый, заразительный, разносившийся по всей комнате. Она была совершенно беззаботной, немного сумасшедшей, неуправляемой. Но у нее напрочь отсутствовали амбиции. Они были ей не нужны, ей все и так давалось без труда, само собой. И еще Ариана нравилась мне тем, что была всего на десять дюймов ниже меня. Это делало наши занятия любовью удобными для нас обоих. Мне даже не пришлось соблазнять ее, она сама предложила завести с ней роман.
Мы познакомились на вечеринке в клубе «Мумба». Я частенько играл там, в баскетбол с толпой крутых парней, которые приходили посоревноваться с нами. Эти состязания нередко оказывались очень горячими, даже более горячими, чем официальные матчи. Меня все это забавляло, и я вскоре познакомился с несколькими миллионерами. Они находили, что со мной очень интересно общаться, поскольку я сыпал в разговоре неприличными словечками из баскетбольного жаргона и мог без последствий выпить гораздо больше, чем любой из них.
Наша компания постепенно разрасталась, в ней появлялись незнакомые девушки, которые, посмотрев на меня и узнав о моем профессиональном хобби, переставали воспринимать меня всерьез на роль кандидата в бойфренды. Но им тоже нравилось болтать со мной, и мы быстро становились друзьями.
Время от времени мы наведывались в «Чайна-клаб», но обычно все-таки проводили время в «Мумба», более подходящем для представителей элиты, или, как я про себя любил их называть, «посвященных». В тот вечер, когда я встретил Ариану, я был в ударе. Помню, она до самого утра сидела у меня на коленях.
Ариана то и дело расспрашивала о баскетболе, и меня завораживал ее необычный, характерный для выходцев из бывшего социалистического блока акцент. Я отвечал на ее вопросы о своей жизни, ничего не скрывая. К сливкам спортивного мира я не принадлежал, будучи всего лишь неплохим игроком команды из баскетбольной ассоциации штата Иллинойс. Но тем не менее мое увлечение спортом носило в некотором роде профессиональный характер.
Ариана к баскетболу относилась гораздо легкомысленнее. По ее словам, она когда-то играла в сборной Латвии и даже собиралась на Олимпийские игры, но потом выяснилось, что играть придется с командой Индокитая, и ее как наиболее выделяющуюся по росту исключили из числа участниц. Она ни о чем не жалела. И стала моделью. Ариана потрясающая, и внешне, и по характеру. Ее даже не разочаровало то, что у меня почти не было денег. Она сама собиралась разбогатеть как-нибудь по ходу дела и заявила, что все это ее не интересует. Ей нравились мои глаза.
— Как у рептилий, — призналась она, — такие выразительные…
Ариана работала в «Мейджор моделз». Она, разумеется, не принадлежала к самым высокооплачиваемым девушкам, звездам показов, но работа у нее всегда имелась и в деньгах девушка не нуждалась. Однажды Ариана привела меня на новогоднюю вечеринку в агентство в их офисе в Челси. Я был счастлив. Приятно посмотреть на девушек, таких же высоких, как Ариана.
После того как мы выпили полбутылки водки и не захмелели, — способность, которая нас с Арианой весьма сближала, — она решила представить меня своему боссу, расчудесной Мисс Роттвейлер, которая «заменила ей мать и отличалась подлинной мудростью, добротой и великодушием». Она протащила меня через зал к странного вида коренастой даме средних лет, одетой в твидовый костюм и широкополую шляпу из черного бархата. Продолжая курить, дама смерила меня взглядом с головы до ног. Что- то было в ней от героинь шпионских триллеров, напоминающее эпоху Лотты Лени и Питера Лорре.
— Это мой бойфренд… — начала Ариана, источая сильный аромат алкоголя.
— Я знаю, кто это, — ответила Мисс Роттвейлер, рассматривая меня как диковинное животное в зоопарке.
Ариана внезапно смутилась, что сделало ее еще более красивой.
— Хорош, ничего не скажешь, и стоит денег.
Она говорила с каким-то странным акцентом — то ли немецким, то ли с тем, по которому отличают людей британской элиты. Мне показалось, ей лет шестьдесят, но могло быть, что и все восемьдесят. Все время, пока изучала меня, она обращалась только к Ариане.
— Этот молодой человек, дорогая моя, ни черта не достигнет в спорте, — произнесла она довольно бесцеремонно, — ни черта. Я и гроша ломаного не дам за него на соревнованиях. Его через двадцать секунд удалят с поля по свистку судьи!
Ариана смутилась еще сильнее, и я подумал, что она просто испугалась, как бы разговор не принял откровенно враждебного направления. Но сам я не знал, что отвечать.
Роттвейлер взяла меня за галстук и притянула к себе поближе.
— Пари держу, он всегда получает штрафные, иначе просто никогда не смог бы подскочить к корзине и зашвырнуть в нее мяч. — Она потянула меня еще сильнее, заставляя нагнуться. — И как его успехи?
Ариана пошевелила губами. Мне еще не приходилось видеть, чтобы она так перед кем-либо робела. Казалось, девушка вот-вот расплачется.
Роттвейлер дернула меня за галстук опять. Настолько сильно, что тут я уже подался вперед и наклонился к ней. Тогда она потрепала меня по щеке.
— Похоже, он может победить с трех бросков в любой игре. Занятно! Ха-ха! — Ее смех прозвучал как собачий лай. — А у тебя весьма холодная кровь, весьма! — добавила она.
Здесь уже я не мог не засмеяться в ответ. А следом за мной развеселилась и Ариана. Но внезапно Роттвейлер умолкла.
— Ты определенно мне нравишься.
Что бы, интересно, это значило?
Помимо общепринятого при знакомствах замечания, она успела пробормотать себе под нос что-то еще — я не расслышал. Мисс Роттвейлер так пристально и неотрывно разглядывала мое лицо, что я чувствовал себя довольно неловко. По-моему, в ее улыбке все же было что-то гипнотическое, воздействующее на сознание помимо моей воли. Я отшатнулся от нее. Но тут, неожиданно выведя меня из транса, она дружески толкнула меня в плечо. Это был всего лишь ничего не значащий жест, но от ее руки, словно электрическая волна пробежала по нервным окончаниям прямо к мозгу, пронизав мое тело до костей и вызвав ощущение, близкое к шоку.
Вообще-то меня это встревожило, и, чтобы скрыть замешательство, я вновь рассмеялся.
