— Итак, — говорит он, сидя на краю стола и глядя на нее. Потом оборачивается ко мне. — Я полагаю, что нам следует поговорить о контроле.

— Хорошо, но так ли это необходимо сейчас? — спрашиваю я. — У меня уйма дел.

— Именно сейчас, — сурово отвечает Александр. — Вчера я едва успел перехватить платье, отправляющееся к Кейт Торнтон из «Икс-фактора».

— Кто это допустил? — спрашиваю я и мгновенно сосредотачиваюсь.

— Э… я… — мямлит Триш.

— Ты?

— Мне нравится ее передача. — Она слабо улыбается.

— Да, но это платье не для Кейт Торнтон!

— А в чем дело? — недоумевает Триш.

— Не всякая реклама хороша. Платье можно запросто загубить, если отдать его не тому человеку, — объясняет Александр.

Он, конечно, прав. В наши дни в мире моды все происходит с невероятной скоростью. Раньше уходило примерно полгода на то, чтобы знаковое платье перестало быть достоянием исключительно элитного рынка и стало доступным для знаменитостей второго ряда, но сейчас это — дело нескольких дней. Подтверждение тому — сапоги выше колена от Stella McCartney. В понедельник их надела Мадонна, а в пятницу — Виктория Бэкхем. Таким образом, сапоги отправились в небытие в течение недели. Фирмы наподобие Balenciaga постоянно выпускают новые варианты одной и той же сумочки, и причина отчасти в том, что предыдущие были скомпрометированы «неправильными» людьми. Можете себе представить, как Ролан кусал себе локти, когда увидел свое платье на Кэрол Уордерман из «Обратного отсчета». За три месяца оно спустилось от Скарлетт Йоханссон, через Кэмерон Диас и Рэйчел Уайз, к Кэрол. В результате Скарлетт теперь обходит платье Galaxy за милю. В конце концов, такова, наверное, цена успеха.

Еще одна причина гибели хита — это то, что все крупные магазины страны начинают выпускать копии. Причем сразу же, как, только манекенщица в этом платье покажется на подиуме. Здесь они безжалостны; а поскольку, например, Top Shop устраивает презентацию десять раз в год (а не как мы — две), то у них больше шансов. Я уже сбилась со счета, сколько раз мои топы и юбки всплывали у Karen Millen, Miss Selfridges или H & M, прежде чем я успевала запустить их в производство и отослать в Harrods. И с этим ничего не поделаешь. Некоторые дизайнеры пытались подавать в суд — или по крайней мере собирались. Но бесполезно. И потом, не то чтобы вещь была доступна каждому. Женщина, которая тратит двадцать долларов на ту или иную тряпку в магазине на Оксфорд-стрит, получает не то же самое, что женщина, которая выбрасывает восемьсот на Слоун-стрит. Ткань и отделка хуже, нет ощущения роскоши. Можно сказать, своего рода лести. В прошлом году все главные магазины были набиты товарами «под Хлою», и, должна сказать, самой Хлое это нимало не повредило. Хотя, с другой стороны, летом я сделала треугольный топ, который принялись копировать так активно, что впору было спятить. Я шла по улице и чуть ли не на каждой грудастой девчонке видела нечто похожее — под жакетом или кардиганом, в сочетании с джинсами. Вдобавок первыми, кто попался мне на глаза на МузТВ, были какие-то безголосые девицы в моих топиках. После этого я чуть было не бросила модный бизнес навсегда.

— Итак, — объявляет Александр, потирая ладони, как будто он собирается читать лекцию. — Давайте примем такое правило: «Никаких компрометирующих знакомств».

— Компрометирующих знакомств, — бормочет Триш, делая пометку в маленьком блокноте.

— Кто входит в эту категорию? — спрашиваю я.

— Все, кто ведет реалити-шоу, участвует в проектах наподобие «Острова любви» или спит с футболистом, — говорит Александр.

— Значит, никакой Колин Руни, или как там ее?

— Разумеется. Скажем ей «нет», — отвечает Александр. — Она способна зарубить что угодно. Знаете, один мой приятель как-то был ее стилистом и говорил, будто парочка пиар-агентов отказалась ссужать ей одежду под тем предлогом, что им вернут весь товар.

— Правда? — изумляется Триш. — Хотя неудивительно. Она — типичная «жена футболиста». Носит весьма пикантные платья — и это с ее ужасным желтым загаром и накладными ногтями. Кто ей сказал, что это красиво?

— Понятия не имею, черт возьми! К слову о желтом цвете, — переключается Александр, — вы же знаете Кении Лоу, стилиста «красотки Бэкхем»?

— У нее есть стилист? — спрашиваю я.

— Есть. — Александр вздергивает нос. — И, судя по всему, ему не удалось договориться с Маккуином.

— Я не удивлена. Маккуин очень разборчив в том, что касается его платьев.

Ли Маккуин — один из самых больших приверед, если речь идет об одалживании. Фотографий с его показов нет ни в одном журнале, где, как ему кажется, недолюбливают геев. Он не отдаст свои вещи никому, кто не подходит под его завышенные критерии. Хотя Мими много раз говорила мне, как стилисты умудряются обходить эти преграды. Какое-то время назад она работала с Шарлоттой Черч и, столкнувшись с небольшими трудностями при выборе одежды, позвонила в Selfridges. Лучший способ миновать посредников — это обратиться прямо в магазин. Harrods, Harvey Nichols и Selfridges просто счастливы тебе помочь, и в то же время дизайнеры никак не могут этому воспрепятствовать. Мими подобрала для Шарлотты два жакета (что любопытно, Черч носит меньший размер, чем, кажется на первый взгляд), та появилась на страницах Grazia или Glamour (что бы там ни было), и жакеты были распроданы в течение недели. Большинство дизайнеров всю жизнь мечтают одевать Николь или Уму — но стоит поработать на какую-нибудь пышную и симпатичную девушку вроде Шарлотты, как товары начинают просто сметать с прилавков.

Могущество кинозвезд становится очень полезным, когда ты пытаешься сбыть какую-нибудь сомнительную вещь. Точно так же как «неправильная» звезда может поставить крест на хорошем платье, так и «правильная» знаменитость, появившись на публике в заведомом барахле, заставит покупателей ринуться в магазины. В результате пиар-агенты всегда предлагают стилистам взятки, чтобы те помогли им спихнуть какой-нибудь неходовой товар. Предположим, в магазине висит шестьдесят юбок, которые никто не берет. Стилист надевает эту юбку на нужного человека, освежает ее красивым поясом, и все довольны. Магазин получает деньги, а стилист — прочие блага жизни: право первым порыться в новом товаре, приглашение на распродажу, стильную зимнюю куртку. К сожалению, все, что с этого имеет знаменитость, — фотография в журнале.

— Значит, договорились, — продолжает Александр. — В разряд сомнительных знакомых входят те, кто участвовал в «Большом брате» или «Икс-факторе».

— Даже победители? — уточняет Триш.

— Особенно они, — подчеркивает Александр. — А также те, кто зарабатывает деньги, выставляя напоказ сиськи; те, кто появляется на страницах мужских журналов и расставляет ноги на всеобщее обозрение; те, кто раньше вел детские телепередачи, а теперь расхаживает по подиуму в бикини, — вроде Джоди Марш, Джордан и Ферн Котгон…

— Разве она вела не утренний канал? — спрашиваю я.

— Нет, это Ферн Бритгон.

— Так их две? — говорю я. — А в чем разница?

— В весовой категории, — парирует мой партнер.

— Что отвечать, если кто-нибудь из них позвонит? — спрашивает Триш.

— Ну… — Александр тянется через стол и берет карандаш.

— Можно просто сказать «нет», — намекаю я.

— Вот этого делать нельзя, — говорит Александр. — Однажды они могут нам понадобиться. Если исправятся.

— Разве такое бывает? Когда-нибудь было?

— А Кайли? — напоминает он. — С помощью Майкла Хатченса она из девчонки в кудряшках превратилась в настоящую принцессу.

— Ты прав, — соглашаюсь я.

— И еще одна актриса из «Соседей». Натали Имбрулья. За два года превратилась из подружки Майка в звезду.

— Да.

— В «Соседях» снимался даже Рассел Кроу — или, точнее, Расс Ле Рок. Так его звали, когда он зажигал на школьных дискотеках у себя в Новой Зеландии.

— Ты слишком много знаешь, — вздыхаю я. — Иногда мне даже страшно: что на самом деле творится у тебя в мозгax? Не забывай, что ты предположительно занимаешься бизнесом.