Инш развернул шоколадный эклер и сунул его в рот; скомканная обертка перекочевала в карман.
— Ты порядок знаешь, парень. — Он показал на домофон.
Логан нажал на кнопку. Ответа не последовало. Он снова нажал, даже дважды, для гарантии. Из динамика послышался испуганный голос:
— Уходите! Я вызываю полицию!
— Мы и есть полиция, мистер Макфарлейн. Я сержант Макрай. Помните, мы с вами встречались в тюрьме? Мы приехали, чтобы поговорить о нападениях на ваш магазин.
— А…
Послышался щелчок, и Логан толкнул дверь. Они вошли и поднялись по лестнице.
Макфарлейн ждал их на площадке. Он выглядел так же скверно, как и в последний раз, в тюрьме. Хоть синяков и не наблюдалось, вид был такой, будто из него вытащили кости, оставив одну оболочку. Сломанный нос и выбитые зубы довершали картину.
Квартира Макфарлейна оказалась совсем не такой, какой мысленно представлял ее Логан. Гостиная оказалась выкрашенной в приятный кремовато-белый цвет, нигде ни пылинки, на стенах акварели с пейзажами, из динамиков лилась музыка, подозрительно напоминающая «Кармен».
На камине стояли фотографии в рамках: Макфарлейн, Макфарлейн и молодая женщина, та же женщина в мантии и шапочке выпускницы, свадебные фотографии… Она бросила его восемнадцать лет назад, а он все еще держит фотографии на каминной полке… Вот вам пример верности.
Мясник опустился в кожаное кресло, из которого легко было дотянуться до бутылки водки:
— Я бы вам предложил, но вы на работе…
— Не беспокойтесь, сэр. — Инш, сунув руки в карманы, разглядывал пейзажи. — У вас очень симпатичный дом.
Мясник пожал плечами и осушил полстакана одним глотком.
— Итак…. — Инспектор улыбнулся ему. — Всё еще ждете, что мы поверим, будто вы не имеете никакого отношения к кускам мертвецов в вашей лавке?
— Я думал, вы пришли насчет вандализма…
— Между нами говоря, сэр, я полагаю, эти вещи очень тесно связаны.
— Они приходят каждую ночь. Чем-то швыряются. Вы бы посмотрели, в каком состоянии магазин…
— А вы разговаривали с Вайзменом, пока были в тюрьме?
— Я ничего плохого не сделал, а теперь вся моя жизнь насмарку. — Еще глоток водки. — Разве кто-нибудь купит мясо в моем магазине? После всего этого? Я потратил годы,чтобы создать дело…
— Уверен, все сочувствуют вашим потерям. Например, я. Когда моя дочь лежит мертвой в морге! — Голос Инша был далек от благодушия.
Макфарлейн добавил еще водки и тут же выпил.
— Я не виноват. Я ничего не сделал…
— Ей было ЧЕРЫРЕ ГОДА!
— Сэр, я полагаю…
Инш навис над несчастным торговцем:
— Ей было ВСЕГО четыре года, и этот негодяйубил ее!
— Я… — Макфарлейн поежился, потом взглянул в багровое лицо инспектора. — Вы хоть представляете, что это такое — иметь убийцу в своей семье? Представляете? Жить с ненавистью, враньем и позором? Хотя ты сам, черт возьми, ни в чем не виноват!
— Мне надо было…
Логан положил руку на плечо инспектора:
— Его там не было. Он сидел в тюрьме, когда Вайзмен убил Софи.
— Он…
— Почему бы вам не подождать меня в машине? Я тут быстро закончу.
Инш не двинулся с места.
— Пожалуйста, — мягко произнес сержант.
Еще минуту назад казалось, что Инш превратит Макфарлейна в восемьдесят килограммов сдобренного алкоголем фарша, но он резко повернулся и вышел за дверь.
Мясник налил себе еще водки. Руки его так тряслись, что горлышко бутылки стучало о край стакана.
— Я ничего…
— Извините, сэр. Ему крепко досталось.
— Но я-то никогда… — Водка исчезла.
Логан взял в руки свадебную фотографию: на ней Макфарлейн и сестра Вайзмена — он не мог вспомнить, как ее зовут, — на ступеньках часовни Королевского колледжа. Жених в килте, невеста в пышном белом платье…
— Вы что-нибудь о ней знаете? О вашей жене?
Макфарлейн какое-то время смотрел на ковер.
— Нет. — Он взял бутылку, потом поставил ее. — Восемнадцать лет. Восемнадцать гребаных лет… — Ввалившиеся красные глаза налились слезами.
Логан вернул фотографию на место. Восемнадцать лет? Он готов был поспорить, что именно тогда мясник залез в бутылку и забыл, как из нее выбраться.
— Ну что же, сэр, если вы что-нибудь вспомните…
— Это непросто — потерять того, кого любишь. — На этот раз бутылка добралась до стакана. — Я потерял всё. Абсолютно все. — Язык у него начал заплетаться. — Вся моя жизнь пошла под откос. И всё из-за… Кена Вайзмена. — Водка отправилась в желудок. — Но он же член семьи, так? Он член семьи, и мне пришлось дать ему работу. И посмотрите на меня сейчас: жены нет, бизнеса нет, друзей нет, еще и тюрьма… Что мне делать? — Он вскочил, схватил бутылку и ринулся к двери. — Идите взгляните…
Мясник спустился по лестнице и завозился с ключом у двери, ведущей в магазин. Они вошли. Логан был поражен. Оба холодильника сброшены на пол. На полу россыпи битого стекла. Стены покрыты потеками красной краски, напоминающей кровь…
— Двадцать лет… — Макфарлейн приложился к бутылке. — Двадцать лет я создавал этот бизнес… а теперь… вы только взгляните. — Он широко раскинул руки и закричал: — ПОКУПАЙТЕ МЯСО У МЯСНИКА-КАННИБАЛА!
Он размахнулся и швырнул пустую бутылку в стену над сломанным прилавком.
42
Инспектор Инш сидел в служебной машине на пассажирском сиденье; концы двух пальцев прижаты к горлу, губы сжаты, глаза закрыты, лицо все еще красное. В планы Логана совсем не входило попасть под горячую руку, и он решил немного пройтись: постоял у газетного киоска, разглядывая свежую прессу, в соседнем киоске купил пакетик мармелада и бутылку газированной воды. И еще лотерейный билет, на всякий случай. Интересно, что будет, если отметить цифры, совпадающие с датой рождения Джекки?
Когда он вернулся к машине, Инш немного успокоился. Логан сел на руль и протянул ему мармелад. Воду оставил себе — а вдруг понадобится?
Инспектор покопался в пакете, вытащил мармеладную лошадку и откусил ей голову.
— Сэр, — обратился к нему Логан, заводя машину, — мне кажется, вам лучше поехать домой. Годится?
Следующей жертвой стала обезьянка.
— Макфарлейн был подельником Вайзмена. Они вместе убивали и расчленяли.
Логан выехал на дорогу:
— У нас на него ничего нет. И… Неужели вы не видите: всё, что хочет Макфарлейн, — это залить свое горе водкой. Именно этим он и занимается с того дня, как исчезла жена. Да, он работал, но большую часть времени он был настолько пьян, что не смог бы назвать день недели. Вайзмен мог расчленить полгорода внизу, а Макфарлейн оставался бы в неведении.
— Сержант… — Голос Инша напоминал рычание шестидесятикилограммового ротвейлера.
— Я просто так сказал.
— Такне надо. Софи мертва, потому что…
— Вам нечего здесь делать. Вы должны быть дома со своей семьей.
Инш ударил кулаком по приборной доске:
— У МЕНЯ НЕТ СЕМЬИ! — Его трясло от ярости. — Этот негодяй отнял их у меня. Он отнял у меня всё!
Чай давно остыл. Логан сделал глоток, но тут же выплюнул: холодный чай напоминал мочу.
— Эй! — Стил хмуро посмотрела на него с другого конца комнаты. — Не делай так, это не слишком красиво выглядит.
— Хотите кофе?
— И ты ведь не сдохнешь, если разыщешь немного печенья? Ренни всегда удается.
— Тогда пусть Ренни и кофе займется.
Зазвонил мобильник. Логан ответил:
— Слушаю.
— Привет, у нас нет ничего по поводу «Блюстителей веса».
— Кто это?
— Мать твою… Старший детектив Дэнби, полиция Нортумбрии. Никто из жертв в Ньюкасле не посещал ассоциацию. Всех родственников опросили, знаете, чего это стоило…
— Черт!
— Ага. Пришлось сидеть и смотреть все эти альбомы снова. Я уж и забыл, как половина из них выглядела. А думал, вечно буду помнить эти лица…
— Простите, сэр, но нельзя ли ближе к…
— Пожалуйста, не думайте о них просто как о жертвах, ладно? Они были люди. С семьями и друзьями, которым их не хватает… Калверы, например, занимались благотворительностью. Джек учил детишек играть в мини-футбол. Эмили получала призы в местной галерее, даже в газетах о ней писали. Они не заслужили того, что выпало на их долю. Они заслужили лучшего. Вы понимаете, что я имею в виду?
