– Да, но… – произнес Александр, промокнув губы салфеткой.

– Что? – возмутился Ники.

– По словам Джона.– (Джон был капитаном. Он провел для нас с Нельсоном незабываемую экскурсию по яхте.) – Сегодня в «Джиммиз» вспыхнула драка между папарацци и каким-то актером, который проводит здесь медовый месяц. Так что сейчас там полным-полно фотографов. Может, будет разумнее поехать туда в субботу?

– Да,– поспешила ответить я, отлично понимая, на что намекает Александр. – Если мы позволим журналистам фотографировать тебя на яхте завтра, тогда они, вполне довольные, уедут и оставят нас в покое. Если же ты явишься в клуб сегодня, когда там масса обожателей сплетен и шумных скандалов, тебя попытаются спровоцировать.

– Гм… – задумчиво произнес Ники.

– А повторение сцены из клуба «Кукушка» нам совершенно ни к чему! – более настойчиво произнесла я.

Как-то ночью, за несколько месяцев до нашего знакомства, Ники вышел через заднюю дверь изклуба «Кукушка» и набросился на двух фотографов, которые, как он решил, жаждали заснять его впьяном виде. На самом же деле они подлец дали принца Гарри. Один из них и слыхом не слыхивалпро какого-то там принца Ники. Недоразумение вышло крайне неприятное. Ники искосавзглянул на меня. – Да будет тебе известно, здесь к нам проявляют кудабольше интереса, чем в Англии.

Намек на то, что нигде, кроме как в Холленбер– ге, никто толком их не знает, Ники принимал за личное оскорбление и мог бы ответить гораздо резче и грубее, но держал себя в руках и лишь обиженно смотрел на меня.

Я изо всех сил старалась не улыбаться. Нельсон продолжал развлекать Леони и бабушку. Над его отзывами о лондонских ресторанах бабушка без конца смеялась. Я понятия не имела, что он бывал в «Айви». С кем? Этого я тоже не знала. Определенно не со мной.

– Зачем вам куда-то ехать сегодня, когда и здесь можно прекрасно расслабиться? – спросила бабушка. – Тут ведь чего только нет! Хочешь – смотри фильмы, хочешь – играй в «Плейстейшн».

– Хорошо вам говорить, когда вы сами намылились в казино,– проворчал Ники.

Впрочем, он знал, что проиграет в этом противоборстве, и сдался прежде, чем Александр метнул на него сердитый взгляд.

После ужина было еще очень тепло, поэтому мы отправились пить кофе в кормовую часть палубы, откуда пронаблюдали, как красное солнце закатывается в потемневшее море. Яхта плавно возвращалась к пристани. В окнах домов с плоскими крышами на горном склоне Монте-Карло зажглись желтые огни, побережье осветилось фонарями, и казалось, будто вдоль причала и по улицам кто-то невидимый натянул нити с бриллиантами.

– Волшебство, да и только! – Я вздохнула, положила в рот очередную шоколадную конфету и снова откинулась на подушки. – Десятки клубов и маленьких баров… Только представьте себе!

– Ты бывала в «Блэкпул иллюминейшнс»? – спросила Леони. – Публика там обыкновенная. Но обстановка очень даже ничего!

– Я туда еще не заглядывал,– сказал Ники. – Как-нибудь съездим вместе с тобой.

Я посмотрела на Ники, желая проверить, не иронизирует ли он, однако не заметила в его глазах и капли насмешливости. Вообще, надо заметить, обхаживал Леони он с особой тщательностью. Я вполголоса сказала ему об этом, когда мы поднимались на верхнюю палубу. Ники скорчил гримасу и пробормотал что-то о «спокойных» и о том, как занятно «решать непростые задачки».

– Но с тобой все, естественно, намного сложнее,– добавил он, взмахивая ресницами, отчего

меня охватила легкая дрожь. – Тебя даже сравнивать ни с кем нельзя.

– Верно,– ответила я. – Нельзя.

Произнося эти слова, я чувствовала, как во мне медленно танцуют языки Милочкиного пламени. Без него было не обойтись. В конце концов, я прогуливалась по яхте, в вечернем платье и золотистых сандалиях. А рядом шел Ники. Вообще-то для того, чтобы в его присутствии быть Милочкой, я вовсе не нуждалась в парике. Этот парень умел разыскать во мне Милочку и вытянуть ее наружу, подобно заклинателю змей, который заставляет кобру подняться из корзинки.

Если можно так выразиться. Из-за Ники я даже нередко думала двусмысленными метафорами.

Нельсон тем временем пытался разговорить Леони. Закончились его потуги длинной лекцией о праве наследования, однако он выдержал это испытание весьма достойно, даже поддакивал и издавал разнообразные «мм» и «угу», по-моему, во вполне подходящие минуты.

В целом же, подумала я, когда яхта величественно входила в гавань, и вся наша компания, и этот вечер просто восхитительны!

– Желает кто-нибудь выпить? – спросил Ники, отстраняясь от перил, у которых мы остановились, чтобы полюбоваться россыпью огней в сгущавшихся сумерках. – Если хочешь, Нелли, я распоряжусь, и специально для тебя приготовят кружку чая.

– Нет, спасибо,– сквозь зубы процедил Нельсон.

– А я бы не отказалась от чашечки ирландского кофе,– сказала Леони.

– Захотелось чего-нибудь горяченького и бодрящего? Что ж, устроим! Пошли со мной вниз,– ответил Ники, многозначительно подмигивая мне.

Я притворилась, что ничего не заметила, но, когда он исчез из виду, поежилась.

– Холодно? – тотчас спросил Нельсон.

Я и глазом не успела моргнуть, как он снял свитер и накинул его на мои обнаженные плечи.

– Спасибо,– пробормотала я, укутываясь. Я ни капли не замерзла, но меня очень тронул этот заботливый жест. – Потрясающий вид!

– Да,– ответил Нельсон, странно на меня глядя. – Потрясающий…

Он сдавленно кашлянул.

Я расценила его неловкость как нежелание признавать красивым что бы то ни было, связанное с Ники, и взяла Нельсона за руку.

– Спасибо, что приехал со мной и что так стараешься быть сдержанным. Я это очень ценю. Ты настоящий ангел.

– Я делаю это ради тебя,– напомнил он.

– Знаю. – Я прислонилась к его крепкой надежной груди, положила голову ему на плечо и вздохнула. – Зря говорят: хорошо там, где нас нет. Я, например, никуда не хочу.

Нельсон обнял меня.

– И я.

Мы стояли, прижавшись друг к другу, а члены экипажаукрепляли яхту на стоянке, платить закоторую наверняка приходилось больше, чем стоит дом моих родителей. Я, наверное, хоть целый час рассматривала бы парад сандалий от Гуччи и драгоценностей на прогуливавшихся по пристани, если бы Ники не позвал нас в джакузи.

Сами понимаете, я поспешила туда не ради себя, а из страха за Леони.

Понятия не имею, когда бабушка и Александр вернулись в свою отдельную каюту, знаю лишь, что в половине первого, когда разошлись мы, их еще не было на яхте.

Утром они тоже долго не показывались. Завтракали мы, полулежа в шезлонгах, горячим кофе в серебряных чашках, теплыми круассанами с несоленым маслом, нарезанными на дольки фруктами, соком и мюсли. Когда же бабушка наконец вышла, на ней были солнцезащитные очки с огромными стеклами, так что определить, как сказалась на ее внешнем виде бессонная ночь, я не могла. За ней следом появился пышущий бодростью Александр. Извинившись, он отправился в качестве утренней зарядки понырять с задней палубы.

– По-моему, он заключил сделку с дьяволом,– протяжно произнес Ники, беря с тарелки еще один круассан. – И, наверное, где-то прячет картину с изображением дряхлого-предряхлого старика, страдающего артритом и остеохондрозом.

Я взглянула на бабушку, потягивающую кофе.

– У нас, надо полагать, тоже где-то есть такая картина,– сказала я. – На ней сгорбленная старушка с вязанием и в скучных туфлях.

– Это они? Папарацци? – спросила Леони, прикрывая рукой глаза.

Мы все взглянули на море. Действительно: нас догоняли несколько небольших быстроходных катеров. В них то и дело мигали вспышки. Наверное, фотокамеры, решила я.

Издав приглушенный возглас, я вскочила с шезлонга и помчалась переодеться. А когда вернулась в платье от Пуччи, золотистых сандалиях и с рассыпавшимися по голым плечам светлыми волосами, Нельсон и Ники уставились на меня так, будто видели впервые в жизни.